— Знаешь, я сегодня дважды поднимался в воздух, — неожиданно оборвав рассказ о норме впрыскивания, сказал Хаген. — Второй раз летал довольно далеко, до альпийских отрогов. Там так красиво... Мне хотелось бы когда-нибудь полететь туда с тобой.
— Я никогда не летала на маленьких самолетах, — сообщила Камилла. — Не знаю, как я их переношу.
— Ну, можно лететь и на большом самолете. Я, собственно, хочу сказать, что хотел бы побывать с тобой в горах. У себя в Штатах я часто езжу в горы в Монтану, а в ваших еще не был. Как ты относишься к этой идее?
— Пока мне нравятся все твои идеи, — заявила она. — Но как только появится какая-нибудь малосимпатичная, я тут же тебе сообщу.
— Не сомневаюсь, что мадам не задержится ни на минуту, — в тон ей ответил Хаген.
Они поболтали еще немного — о погоде, о постояльцах отеля (Хаген, между прочим, рассказал о жеманном молодом человеке, занявшем номер, в котором жила Камилла), о ее матери... Все чаще в их разговоре возникали паузы. “Если бы мы и завтра не смогли увидеться, — подумала Камилла, — наш разговор, боюсь, состоял бы из одного молчания”. Мысленно поцеловав друг друга и обняв на прощание, они расстались.
Когда на следующее утро Камилла проснулась, первое, о чем она подумала — что сегодня ей предстоит какая-то большая радость. Конечно — ведь сегодня приезжает Роберт. Но затем пришло смутное ощущение чего-то тяжелого и не слишком приятного. Что же это? — подумала она и вспомнила: свидание с Жан-Полем. Как ей себя вести с ним? Может, лучше честно обо всем рассказать? Так ничего и не решив, она отправилась в кафе, где они обычно встречались.
Жан-Поль уже ждал ее. Как всегда, он был одет с безукоризненным вкусом, отменно выбрит и вообще выглядел элегантно. Камилла заметила, что женщины за соседними столиками оглядываются на ее собеседника. На нее саму тоже оглядывались на улицах, но реже, чем на Жан-Поля.
Они поцеловались. Иногда Камилла при встречах уклонялась от этих поцелуев, но сегодня она чувствовала себя виноватой и ответила на поцелуй Жан-Поля даже горячее обычного.
Он начал расспрашивать ее о делах, о ее командировке. Камиллу всегда поражало, насколько точно он помнит все, что она ему рассказывает, как дотошно интересуется всеми обстоятельствами ее жизни. Нет, его расспросы вовсе не были проявлением обычной вежливости — он искренне интересовался всем, что с ней происходило или имело к ней отношение. Камилле обычно нечего было от него скрывать, она говорила правду. Теперь же, рассказывая о поездке, отвечая на вопросы Жан-Поля, она осознала, что это его свойство — подробно расспрашивать и все запоминать — может сыграть с ней злую шутку. Поэтому она старалась отвечать как можно более неопределенно. Она ни словом не упомянула ни о Хагене, ни о поездке в замок.
Слушая Жан-Поля, глядя в его внимательные и, кажется, любящие глаза, она еще раз задумалась над тем, почему она медлит и не отвечает на его предложение, которое он сделал ей уже полгода назад. Отличный юрист, работающий в преуспевающей конторе, с хорошим, уживчивым характером — многие женщины позавидовали бы ей. К тому же он действительно любит ее! Чего же ей не хватает? Но на этот вопрос, как и на другие, связанные с Жан-Полем, она пока не могла ответить.
Из кафе они отправились на выставку молодых африканских скульпторов. Там было довольно интересно, и Камилла на время забыла обо всех проблемах и даже перестала считать часы, которые остались до приезда Роберта. Ей вообще нравилась скульптура, особенно абстрактная. Здесь она видела нечто совершенно новое и оригинальное, что волновало ее чутье. Иногда на таких выставках ее фантазия просыпалась и, придя домой, она садилась за компьютер и придумывала целую серию новых моделей. Вот и сейчас она вышла с выставки, полная новых впечатлений и замыслов. Однако идти ей предстояло не домой — фантазировать и ждать Роберта — а в ресторан, на обещанный Жан-Полю обед. А затем еще надо найти слова, чтобы отказать ему в дальнейшем.
Все спокойствие покинуло Камиллу. Как ни старалась она держать себя в руках, ее нервозность выплескивалась наружу. Чувствуя это, она старалась почаще молчать. Так, в молчании, прошел весь обед. Она не замечала, что ест и пьет, не слышала, о чем ее спрашивает Жан-Поль. Голова ее была занята одним: она прикидывала, во сколько Роберт отправится в дорогу, сколько времени ему на нее потребуется и где ей лучше его встретить.
Жан-Поль спросил ее о чем-то, она сказала первое, что пришло в голову — видимо, настоящую чушь, потому что лицо адвоката потемнело, за столом воцарилось гнетущее молчание.
— Я еще утром заметил, что тебя что-то беспокоит, — наконец заметил Жан-Поль. — Теперь я вижу, что ты меня совершенно не слушаешь. Мне кажется, что ты кого-то ждешь. Не правда ли?
— Да, правда, правда! — выпалила Камилла, не в силах больше сдерживаться. — Я жду одного человека. И не надо меня расспрашивать о каждом моем шаге и сверять показания. Я не твой клиент, и я могу поступать, как мне вздумается.
— Ты, конечно, не мой клиент, — глядя в сторону, произнес Жан-Поль. — И ты, разумеется, вольна в своих поступках. Только зачем было играть эту комедию с самого утра? Неужели ты думаешь, что... Я бы в конце концов понял...
Камилла не верила своим глазам: Жан-Поль, всегда такой сдержанный, такой ровный, не мог окончить фразы, он был растерян. Взглянув на него, она поняла, что он готов заплакать. Она сама растерялась и была готова заявить, что никого не ждет и хочет провести ночь с ним — но Жан-Поль, бросив ей: “извини”, встал и вышел. В смятении она следила за тем, как он садится в машину. Он не дождался ее, не проводил — нечто неслыханное! Он был просто груб!
Она чувствовала угрызения совести, но гораздо сильнее было чувство облегчения. Не надо больше хитрить и обманывать. И ничто и никто не мешает ей дождаться Роберта! Она взяла такси и направилась домой.
Переступив порог своей квартиры, она всплеснула руками: она же совсем не приготовилась к его приезду! Везде такой беспорядок. Слава Богу, в ее жилище нет ничего специфически дамского, всяких там розовых штор, кошечек и вазочек, но вдруг ему не понравится? Она не купила цветы, не приготовила ничего... Она схватилась было за пылесос, но затем опомнилась. Во-первых, уже поздно, во-вторых, разве она должна волноваться, готовиться, покупать цветы? Пусть волнуется он!
Придя к такому выводу и немного успокоившись, она открыла шкаф. Что же одеть? Нет, вначале надо решить, где она его будет встречать. Может быть, следует спуститься вниз и ждать у двери? Но сколько придется там стоять? Она представила себя стоящей полчаса в подъезде, содрогнулась и отвергла эту мысль. Итак, все свои проблемы — как найти ее дом, где поставить машину — он решает сам. Она встречает его здесь. Но должна она быть скорее одета или раздета? В последнем варианте, конечно, есть свои плюсы, но... Нет, она оденет свое лучшее платье. И, конечно, лучшее белье. Сделав окончательный выбор и все приготовив, она отправилась в ванную.
