— Так это ты мне заехала тогда? — царек опять остановился, глядя на меня как-то странно. Потому что не сморят на того, кто тебе врезал по самому дорогому, так, будто раздеть пытаются. Уж я-то ни с чем не спутаю такой «взор».
«Может, он до костей решил раздеть?» — неизвестность пугала. А неизвестность в плену у врага — вдвойне.
— А почему сейчас выглядишь, как пугало? — огорошил нестандартным маневром враг и пока я ловила губами воздух, не находя ответа, решил добить контрольным: — Тогда с тебя свидание, — подмигнул и пошел дальше. Спасать.
— Сам ты пугало…
«… и вместо мозгов у тебя солома», — добавила про себя.
Стало обидно. Ну да, выглядела я, мягко говоря, неженственно. Свободная рубашка в тонкую голубую полоску, любимые дырявые джинсы-бойфренды, простенькие кеды, и в довершение — растрепанный пучок на голове и полное отсутствие макияжа.
Зато вряд ли кто узнает во мне раскрепощенную танцовщицу из клуба.
— Неужели обиделась? — губы мажоришки растянулись в глумливой усмешке. — На правду не обижаются, девочка. А выглядишь ты и вправду отстойно.
— Вот уж, спасибо, — буркнула я, решив игнорировать царька и его больную головушку. Мало ли, вдруг идиотизм заразен?
К медпункту, который находился на территории спортивного комплекса, шли молча. Я усиленно делала вид, что меня не существует, а девушка на руках у мажоришки это галлюцинация всеобщего масштаба. Серебров в свою очередь перестал противно скалиться и даже увеличил темп.
О том, что по-хорошему мне надо в травмпункт — ну, а как помогут в медпункте? Пластырь наклеят? — решила молчать. Главное отделаться от мажоришки, а там разберемся.
— А мы куда? — растерянно спросила я, когда Серебров, проигнорировав нужный кабинет, двинул дальше по узкому свежевыкрашенному коридору. Ремонт спорткомплекса длился вот уже год, и никак не мог закончиться.
Вместо ответа парень «по-царски» толкнул следующую дверь ногой и мы вошли в светлую просторную комнату с узкой кушеткой у стены, шкафом со стеклянными дверцами и столом, на котором спали. Так сладко и крепко, что на минуточку мне даже стало совестно за безобразное поведение Сереброва.
— Сидашин, подъем, — на сей раз нога мажоришки пихнула стол, но действие не возымело эффекта: за столом по-прежнему спали и, к тому же, начали похрапывать. — Эй, аллё! Харе дрыхнуть! — бедная мебель опять столкнулась с неуравновешенной психикой Сереброва.
— Может… — договорить о том, что лучше бы заглянуть все-таки в медпункт я не успела, потому что «оно» восстало. С красными, налитыми кровью глазами, черной трехдневной щетиной и всклоченным темно-русым гнездом на голове.
— Ты чего разорался с утра пораньше? — неизвестный направился к шкафчику, извлекая оттуда бутылку воды и блистер с таблетками. — Разве тренировка уже закончилась? — он отправил парочку таблеток в рот, жадно запивая те водой.
— Не было никакой тренировки. Михайлович слег с язвой, — отрапортовал мажоришка, по-прежнему крепко удерживая меня на руках. Наверное, чуял моё ярое желание сбежать.
— Так, может, я это, — парень поиграл бровями, — так же слягу? Тоже мне работенка, мужиков массажировать. Нет, спасибо, конечно….перед батей отмазал, и вроде как по специальности, но…
— Пожалуйста, — перебил его Серебров. — Я тебе тут, кстати, работенку принес, — и язвительно добавил: — По специальности.
Недоврач удивленно уставился на мою скромную персону и профессиональным тоном поинтересовался:
— Спортсменка?
— Жертва, — признала печальную правду судьбы, потому как быть мне сегодня жертвой этих двух неуравновешенных.
— Твоя? — спросил он у мажоришки.
Серебров окинул меня изучающим взглядом, задержавшись в районе груди, и многообещающе выдал:
— Пока нет. Лечи давай, мне еще на семинар надо успеть. И так три прогула, — с этими словами меня сгрузили на кушетку и отошли в сторонку давая путь молодым и не очень перспективным, судя по виду, врачам.
***
— Ну, вроде все, Кать, — оглядев напоследок мою перемотанную эластичным бинтом ногу, горе-травматолог Михаил озвучил окончательный диагноз: — Жить будешь.
— И на том спасибо, — радостно выдохнула я, намериваясь подняться, но была остановлена строгим:
— Ты куда это? — еще и за плечи придержал для надежности. — Кому я только что рассказывал насчет покоя?
Это он имел в виду нудный десятиминутный бубнеж о бережливом отношении к травмированной конечности и пятиминутные запугивания на тему, как опасны недолеченные травмы.
Вообще-то мое первое впечатление насчет Михаила оказалось обманчивым. Стоило парню приступить к лечению, и он мгновенно преобразился, став серьезным и внимательным, а в некоторых моментах даже веселым. Особенно, когда издевался над Стасиком.
— А что ты предлагаешь? Ни инвалидной коляски, ни костылей я у тебя здесь не наблюдаю, — я демонстративно обвела взглядом просторную комнату и запнулась об Сереброва, который все это время сидел за столом и втыкал в телефон.
— Хм… — Михаил озадаченно нахмурился и тут же просиял: — У меня есть кое-что получше: племенной жеребец очень редкой породы, — парень жестом продавца-консультанта указал на отрешенного мажоришку. — Доставит куда надо в два счета.
— Сам ты конь, — отозвался Серебров, продолжая водить пальцем по экрану.
— Нет, — категорично качнула головой и для верности добавила: — Я это, лошадей боюсь. Особенно породистых.
— Плохо, — пытаясь сдержать улыбку, ответил Михаил. — А осликов? Мы ему даже бантик повяжем. Из бинтов.
— Слышь, Седло, я тебе сейчас кое-что другое перевяжу, — мажоришка расстался со своим гаджетом и теперь с угрозой взирал на друга. — Такси вместо коня подойдет?
— А твоя беха куда подевалась? — недовольно уточнил Михаил.
— Я вообще-то не у тебя спрашивал, — отбил Серебров и вопросительно посмотрел на меня. — Кать?
«Ну, спасибо хоть не «девочка».
— Подойдет, — кивнула я, мысленно прощаясь с обедом, ужином и завтрашним завтраком. Еще один час в компании царька моя нервная система не переживет. А пешком уйти отсюда вряд ли удастся.
— Ничего не подойдет, — запротестовал Михаил. — Такси только до подъезда, а дальше как? И где твоя тачка?
— Моя тачка возле факультета. Это раз, — загнул палец мажоришка, явно раздражаясь. — Я опаздываю на семинар, экзамен по которому не купить. Это два. Три — можно договориться с водителем, и её занесут хоть на двадцатый этаж. Пешком. И четвертое, добренький ты мой, иди-ка лучше и наваяй девушке какую-никакую справку. Как она, по-твоему, на занятия ходить будет? Костылей и коляски у тебя здесь нет, — повторил мои слова Серебров, демонстрируя единственный оставшийся палец — средний.
- Точно, сейчас к Эллочке сбегаю за справкой, — нисколько не оскорбился врач, мгновенно скрывшись за дверью.
***
— Ну, пока, — я неловко попрощалась с Серебровым и юркнула в машину, по-прежнему сжимая в руке документ, который позволял мне официально косить пары целых три дня. — И спасибо. Тебе и Мише.
— Одним спасибо не отделаешься, — ответил этот невозможный человек.
Честное слово, я бы его даже в Красную книгу занесла вместе с Пашкой. Подвид «Властные и опасные». С обязательной припиской: «перед общением употребить пузырек успокоительного».
Хотя Пашка не настолько безнадежен…
— Не забыла про свидание? — оскалился мажоришка. Вот пьяным он мне нравился больше, а сейчас вообще разонравился. — В субботу. Только оденься нормально.
— Знаешь что, Серебров… — последняя реплика переполнила мой котел терпения: — Иди ты… — тут некстати в голову полезли мысли о том, что мажоришка вроде как мне помог, да еще и такси оплатил, — … на свой семинар! — и громко хлопнула дверью, буркнув водителю: — Поехали.
