В течение следующих двух лет он мог бы уйти. Никто бы не стал его винить. Черт, Брент Симмонс сказал ему уйти, ради его же блага. Фил не заботился о собственном благе. Никогда. Человек не делает того, что делал на протяжении всей своей жизни, заботясь о собственном благополучии. Всегда была другая причина.
Началось ли его увлечение в тот день в марте 2013 года, когда он увидел Клэр из окна четвертого этажа, или, возможно, в Сан-Антонио? Фил не мог сказать. Он по глупости раскрыл свои карты в Сан-Диего, когда отправил Клэр записку вместе с обслуживанием номеров. Независимо от того, когда это началось, чувство долга у Фила было слишком укоренившимся. Роулингсы были его обязательством. Он подводил их раньше и не сделает этого сейчас.
Какими бы смешанными ни были чувства Фила к Тейлор, она спасла Клэр и Николь от Рудольфа. Он должен быть благодарен ей за ее знания и помощь. Однако этот единственный поступок не давал ей права делиться необоснованной информацией. Фил по-прежнему оставался главным в этой команде, как она это называла. И он сделает все, чтобы удержать Клэр подальше от темного места, где она была недоступна, места, в котором она была в течение двух долгих лет. Это было не так просто, как обеспечить ее физическую безопасность. Задача заключалась в сохранении ее психического равновесия. По его мнению, чувство непоколебимой безопасности было сильной составляющей этого психического здоровья.
Подход в том, чтобы держать работодателей в неведении, распространялся не только на Клэр. С точки зрения Фила, Роулингсу не нужно брать ответственность. У Фила были планы насчет отправителя тех подарков и открыток. Если все пойдет не так, как он планировал, Роулингсы могли честно заявить о своем незнании. Ни одному из них не нужно было публичное и длительное судебное разбирательство. Они оба уже получили свою долю.
Начало февраля
Клэр
Клэр потягивала теплый кофе, в то время как радость Кортни бурлила с каждым произнесённым словом.
— Я не должна ничего говорить, но чувствую, что могу взорваться! Брент и я так взволнованы звонком Калеба. Ты можешь в это поверить? Честно, можешь? — Она вздернула подбородок и повернулась в профиль влево. — Ну же, скажи мне правду. Я что, похожа на бабушку?
Клэр хихикнула, покачав головой.
— Нет, но, если ты перестанешь посещать салон раз в три недели, можешь.
— Ерунда. Чтобы стать бабушкой, мне не нужно быть хрупкой седой малышкой. Я стану самой горячей бабушкой по эту сторону Миссисипи.
Смех Клэр заполнил ресторан.
— Да, Корт, всё так! Как себя чувствует Джулия?
— У нее утреннее недомогание, или, как сказал Калеб, утреннее, полуденное и ночное.
Клэр сморщила нос.
— Бедняга. Я помню это с Николь. Моё длилось недолго, но даже один приступ — это слишком много.
— Я сказала ей, что обычно это не длится дольше первого триместра. Я имею в виду, посмотри на Эмили. Она хорошо себя чувствует. Не так ли?
Клэр кивнула, проглотив кусочек салата.
— Да. У нее только начинается ужасный третий триместр. Ты знаешь, когда уже готова рожать. Я помню, как много спала. Эм не может этого сделать, только не с Майклом. Думаю, она сможет, если ей поможет Бекка, но это все равно трудно. Большую часть времени она выглядит уставшей.
Пока Кортни продолжала говорить о беременности Джулии, Клэр нежилась в собственных воспоминаниях. Она попыталась вспомнить хорошие времена, те, когда они с Тони были на острове. Легкий румянец появился на ее щеках, когда она вспомнила, как трудно и изобретательно было быть вместе в течение последних нескольких месяцев. Казалось бы, в таком увеличенном состоянии секс был бы последним, чего бы она хотела; однако Клэр помнила, что все было с точностью до наоборот. Это была не та тема, которую она бы хотела обсудить с Эмили или затронуть ее перед Кортни. Видит бог, со словесным фильтром Кортни — или его отсутствием — она могла бы просто сказать что-нибудь Джулии, а Клэр не хотела быть источником этого неудобного разговора невестки и свекрови.
Дневная толпа поредела к тому времени, когда две леди закончили свой обед и выпили последнюю чашку кофе. У них было слишком много тем для разговоров, чтобы спешить.
— Было здорово выкроить время и наверстать упущенное, — сказала Кортни, сжимая руку Клэр.
Не успев ответить, Клэр заметила, что Фил смотрит в ее сторону через столик.
— Да, — подтвердила она.
— Ты готова, чтобы Фил подогнал машину?
Обе посмотрели в сторону больших окон ресторана. Пока они обедали, выпало еще больше снега. — Мне бы хотелось, чтобы он присоединился к нам за обедом. Мне всегда плохо, когда он один, сам по себе.
Клэр покачала головой.
— Я просила его присоединиться к нам. Он сказал, что не хочет мешать. Кроме того… — изумрудные глаза Клэр заблестели. — …Он не всегда один. Мне как бы нравится наблюдать за ним и Тейлор.
— Хм-м-м?
— Ну, у меня просто такое чувство, что есть какое-то неразрешенное напряжение. — Она приподняла бровь. — И я не имею, что оно плохое. Они оба профессионалы. Однако атмосфера, когда Тейлор работает с Эриком, отличается от атмосферы, когда она работает с Филом. Я сомневаюсь, что он даже понимает, насколько это очевидно.
Кортни засмеялась.
— Вероятно, нет. В конце концов, он же мужчина.
Обе женщины хихикнули, когда Фил подошел к столу.
— Дамы, вы готовы к отъезду? Я могу прогреть машину. Мать-природа сегодня не слишком добра к нам.
— Было бы здорово, спасибо. Если только… — лицо Клэр заискрилось. — …Мы могли бы убедить тебя присоединиться к нам на еще одну чашечку кофе?
Фил покачал головой.
— О нет. Я слышал вашу болтовню всю дорогу сюда. Думаю, я буду держаться подальше от всех этих девичьих разговоров. Мне нечем поучаствовать в таком разговоре.
Обе дамы усмехнулись в чашки, когда Фил отошел, надевая куртку и перчатки. Как только он ушел, Клэр сказала:
— Мне очень жаль, что мы не делали этого чаще. С тех пор, как мы вернулись из южной части Тихого океана, столько всего надо было переделать.
— Кстати о занятости, мне жаль, что ваша поездка в Нью-Йорк была сорвана. Как Николь со всем этим справилась?
— У нее все хорошо, — ответила Клэр. — У нее действительно нет никаких проблем. Я не уверена, насколько нужно обсуждать это с ней. Не хочу, чтобы она подавляла это и у неё возникли проблемы с этим позже, и я не хотела пугать ее, слишком зацикливаясь на этом.
Губы Кортни сжались в натянутой улыбке.
— Ты можешь сказать, что много разговариваешь со своими психотерапевтом.
Лоб Клэр приподнялся.
— Ха! Да, наверное, я начинаю походить на них. Ну, я действительно много с ними разговариваю. Между моими сеансами два раза в неделю в «Эвервуде» и семейным сеансом раз в неделю с детским психиатром я чувствую, что очень мало чего остается недосказанным.
— Надеюсь, мои вопросы не доставляют тебе неудобств, но как ты думаешь, это помогает?
— Я думаю, — прокомментировала Клэр. — Это стало нашей нормой в последние несколько месяцев. Я просто хочу покончить с этим — и не выстраивать своих планов на неделю вокруг терапии. Я знаю, что все волнуются, но я чувствую себя хорошо.
— Хорошо? — спросила Кортни.
— Да, хорошо, — подтвердила Клэр.
— Клэр, я была твоим другом более семи лет. Я люблю тебя и знаю, как ты любишь превосходную степень. Вещи великолепные, фантастические и так далее. Я могла бы продолжить. Хорошее никогда не было хорошим. В чем дело?
Взгляд Клэр опустился на стол.
— Я ничего не говорила психиатрам, но это все лекарства, которыми они меня пичкают. Я знаю, что они помогли мне прийти к тому, где я сейчас. Я просто хочу снова быть полностью собой.
— Ты говорила об этом с кем-нибудь?
Ее зеленые глаза встретились с голубыми глазами Кортни.
— Ты имеешь в виду Тони?
