Другую Гена запускает в полы моего распахнутого пальто и кладёт на мой живот. Губами оставляет влажный поцелуй на моей шее.
От всех его стремительных манипуляций мне хочется лишь ругаться. Так что отстраняюсь от него пока он не дошёл до того, чтобы начать расстёгивать пуговицы на моей рубашке. Отталкиваю его руки от себя.
— Извини, но я не могу так в спешке! Давай хоть как-то… Посидим… Поговорим.
Я к тому же с работы. Целый день на ногах. Голодная. Разочарованная. И явно не настроенная на сексуальный марафон с мужиком, которого пару раз видела мельком в нашем магазине. Для меня это настолько за гранью, что я буквально в шаге от того, чтобы сказать ему об этом прямым текстом и послать. Как бы не полоскала мне потом мозги Артемьева, рассказывая, что отношения сейчас строятся быстро и часто именно таким образом.
Мне же как последней дуре хотелось совсем другого.
Оглянулась на дверь за мной, пока Гена снимал с себя верхнюю одежду и вешал её на вешалку.
Представила, как буду убегать отсюда — просто хромающая антилопа, да и Генку же как-то надо отодвинуть от выхода, который он загородил для меня. Тоже та ещё проблема. Это как-то истерично. Он же убрал руки, как только я ему сказала.
Поколебавшись немного, я всё-таки отдала ему пальто, когда он потянулся забрать его у меня.
Гена со странностями немного. Возможно слишком шустрый. Не помню, чтобы я давала повод. Но я и не знаю кто у него был до меня. Может для него это в порядке вещей? Или просто сейчас всё так.
В общем какой-то опасности для себя в том, чтобы просто посидеть с ним и пообщаться я не увидела. Всё равно я уже здесь. А уйти, если снова начнёт наглеть, я всегда успею. Достаточно провернуть механизм замка, чтобы выскочить в подъезд.
…
Разобравшись с верхней одеждой, мы прошли с ним на кухню. Он включил свет. Обстановка в этой квартире была в современном стиле. Без всяких дополнительных деталей и безделушек. Но, учитывая, что она сдавалась посуточно, это, наверное, и неудивительно, что она не выглядела обжитой.
Пока я осматривалась, Геннадий достал из холодильника бутылку вина. Сыр. Нарезки какие-то с виноградом. Пусть не цветы, но похоже он хоть как-то готовился.
Явно не романтик. Практичный. Ничего у него лишнего нет даже в обхождении.
Я подошла к столешнице и стала вынимать продукты из пакетов, которые он мне передавал.
После всех приготовлений я устроилась на барном стуле. С посудой в квартире правда были проблемы так что пришлось перебиваться пластиком. Но когда вино было разлито по стаканчикам, что портило и удешевляло атмосферу, — я больше люблю, когда всё более эстетично. Но несмотря на это я всё же немного расслабилась.
К тому же вспомнила, что утром пила лишь пустой кофе. И сейчас даже на сыр смотрела голодными глазами. Какая уж тут страсть?
Тем более в моих обстоятельствах.
Гена садится рядом. На его лбу блестят бисеринки пота. И сам он немного сбит с толку моим отказом — явно рассчитывал, что будет проще.
— Я иногда вас вообще не понимаю. Всё-таки вы, женщины, странные существа.
Смотрю как он ёрзает на барном стуле и немного морщусь от его тона.
— Что ты имеешь ввиду?
Гена наконец сел и потянулся к бутылке. Откупорил. Разлил вино по стаканам.
— Да что-то мечетесь всё время. Мне вот всю жизнь женщины говорят, что я хороший, но… Всё, что было до «но» — это пустой звук, понимаешь?
Я так думаю, что девушки ему часто отказывали. Не то чтобы меня это волновало, но беру в руки пластиковый стаканчик и говорю, чтобы поддержать разговор.
— И что? Женился ведь как-то? Иногда лучше всё-таки качество, чем количество.
Вспоминаю о его вдовстве и извиняюсь.
Быстро делаю глоток и тут же закусываю сыром. Потом ещё. Честно говоря, сейчас я бы предпочла нормально поужинать, чем изображать из себя птичку, которая только клюёт.
Генка же хмыкает:
— Качество! Да какое там качество? Рогоносцем всю семейную жизнь был! Ты вообще не знаешь, что это за…
Я удивлённо приподнимаю брови, а мужчина крепко выражается и одним глотком опустошает свой стакан. Наполняет его снова. Подливает мне, хотя я сделала предупреждающий жест и накрыла ладонью свою и без того наполовину полную «посудину».
— От меня муж тоже к другой женщине ушёл.
Однако плохо обо всех остальных я думать не стала.
Иначе явно не сидела бы здесь сейчас.
Делаю маленький глоток в то время, как мой «кавалер» осушает уже второй стакан и подливает себе третий.
— Ну это в себе причину искать надо, — заявляет мне Гена на моё откровение. — Я вот долго искал. Знаешь к какому выводу пришёл?
Уже даже боюсь спрашивать.
Лишь вяло изображаю интерес. А мужчина ощеривает свои зубы в кривой ухмылке.
— Что дело в Вас. Бабах. Вы какие-то…
Он вертит рукой возле головы, а потом махнув прикладывается к стакану.
Я же закидываю одну ногу на другую и наблюдаю, как он опять глотает вино, словно это компот.
Лицо его становится красным, и шея немного багровеет. Потом он бросает в рот дольку колбасы и вновь тянется к бутылке.
— Я по молодости ещё пытался за многими ухаживать. Быть ну знаешь. Таким. Который дарит цветочки. Старается как-то угодить. Ещё казалось, что женщины этого достойны. И ничего не получалось. Только и слышал, что ты Гена очень хороший, НО… Ты мне не подходишь.
Вам же нравится, когда вас так, — хлопает кулаком в ладонь хотя мне и без того уже становится жутко от его монолога. А он продолжает. — У меня друг был. Так он жене и наподдавал и баб менял. И что ты думаешь, она ушла от него?
Мой ответ ему даже не требуется. Гена выпивает ещё вина и смеётся.
— Нет. Она старалась быть лучше. Думала, что чем больше она будет ему угождать, тем больше вероятность, что он поймёт какая она хорошая и изменит своё отношение к ней.
Гена снова заходится хохотом.
— А зачем ему было менять то, что и так хорошо работает?!
Это я дурак к своей старался по-другому относиться! И к чему это привело?
Я пожимаю плечами, и мой «собеседник» хмыкает:
— Шашни на стороне завела.
— Ну не все же такие. Даже если тебе не повезло… — пытаюсь вставить хоть слово. Пусть и банальные отговорки. Но Гена делает ещё несколько глотков вина и качает головой. Кажется, даже не слушает меня уже.
— Вы не цените хорошего отношения.
Как я не старался. Она всё равно от меня ушла. Забрала сына, заявив, что меня вообще к детям подпускать нельзя. На самом деле нашла себе кого-то. Уже потом узнал, что изменяла мне с самого начала. Несколько месяцев назад произошла эта авария, в которой её новый разбился.
Сына я естественно забрал, но мы с ним даже общего языка найти не можем.
Всё так сложно…
Он трёт покрасневшее лицо рукой.
— Но после неё же был у тебя кто-то?
Смотрю как после моего вопроса опять в его стакан льётся жидкость бордового цвета.
— Был… С*ки меркантильные. Вот кто был. Вы блин все дохера чего хотите получить, но при этом ничего взамен дать не можете.
Уже думаю, что лучше бы не спрашивала. И так сижу как на иголках так после этого ещё не один час выслушивала про алчность женщин и то, как его обманывали и разводили на деньги.
— Последняя ноги передо мной раздвинула в первый же вечер. И всё потому что я при ней телефон сыну покупал. Всё твердила мне потом, что ей сапоги новые нужны…
Гена снова матерится, а я отодвигаюсь к стене стоило ему потянутся в мою сторону за сыром.
— Друзья часто говорят, что лучше думать о своём удобстве. Не достойны вы, бабы, нормального отношения. Жаль только, что я понял это на сороковом году.
За какие-то час-полтора его совсем развезло. Он вновь наливает себе. Опустошает стакан и сидит на стуле, подперев подбородок ладонью. Глаза его наполняются слезами. Потому что он дошёл до того, чтобы жалеть себя.
И при этом проходит минута-две и второй рукой он будто невзначай проходится по моей спине в районе поясницы. Запутывается пальцами в ткани и начинает тянуть мою рубашку вверх, вытаскивая её из джинс стянутых ремнем.
