вас.
Лена улыбается и согласно кивает.
– Данил, идем, – толкают в бок моего Идеального Незнакомца сослуживцы. Он продолжает смотреть на меня, но подчиняется толпе и медленно отходит.
МЧС идет дальше, оставляя нас наедине с конфетами.
Я сажусь на табуретку, на которой стояли коробки, и массирую виски. Мне кажется, у меня сейчас взорвется мозг. В мой план не входило встретить Идеального Незнакомца еще раз в своей жизни. Тем более, я не собиралась ему что-то объяснять. Но жизнь зла, и вот он теперь уже Данил, и, похоже, в двенадцать тридцать нам с Леной придется идти к ним в гости пить чай.
– Кристина, у тебя все в порядке? – участливо поворачивается ко мне Лена.
Я замечаю, что у нее немного сбился кокошник. Это очень смешно смотрится со стороны, и я начинаю истерично хохотать.
– Кристина, ты меня пугаешь.
– Кокошник, – давлюсь смехом я.
– Что?
– У тебя сполз кокошник…
– Фу ты! – бросается исправлять оплошность Лена. – Я что, в покосившемся кокошнике с ними разговаривала?
– Похоже, да, – хохочу я.
В двенадцать тридцать томная Галина разрешает нам с Леной отойти от прилавка на тридцать минут. Я сдираю с головы кокошник и кидаю его в пустую коробку из-под конфет.
– Не опаздывайте, – недовольная моим жестом, бурчит Галина.
Мы не успеваем сделать и двух шагов, как к нам подходит тот самый парень, которому я насыпала слишком много конфет. У него на кармане написано: Сергей Тарасов. Ага, я уже знаю имена двух сотрудников МЧС. Похвально. Тетушка не прогадала, заставив меня работать на ее фабрике.
– Девчонки, идем к нам. Мы вас ждем, – улыбается Лене он.
– Пойдем, Кристина. Чего на кофе деньги тратить? Он тут золотой, – тянет меня за собой улыбчивая напарница.
Понуро опустив голову и путаясь в красном сарафане, я плетусь за ними следом.
Глава 7
Ребята из МЧС намного предприимчивее нашей кондитерской фабрики. У них открыта газель, и там все приготовлено – бутерброды с ветчиной, сыром и помидорами, горячий чай и кофе в пластиковых стаканчиках, наши конфеты.
Они нам рады. Уступают место в газели, наперебой предлагают кофе и чай, суют бутерброды.
Данила среди них нет. Мое сердце сжимается от острого разочарования, и я пугаюсь этого чувства. Моя травма тут же оживает. Мне нельзя любить. Любимого человека можно потерять. Поверьте, нет ничего страшнее смерти того, кто тебе безумно дорог.
Лена болтает и хохочет без умолку, а я жмусь к стенке у окошка и стараюсь ни на кого не смотреть.
– Кристина, ты почему ничего не берешь? – спохватывается Сергей.
– Не хочется, – качаю головой я. От волнения я даже не могу жевать, не то, что глотать.
Внезапно в газель просовывает голову Данил.
Мое сердце останавливается и резко бухается куда-то вниз. Язык словно примерзает к нёбу, и я больше не могу им пошевелить.
– Так не пойдет, – качает головой Сергей и протягивает мне пластиковую тарелочку, на которой лежит бутерброд.
Данил плюхается на свободное место рядом со мной и перехватывает у Сергея мою тарелку.
– Кинь сюда еще один, – просит он.
Сергей тут же докладывает второй бутерброд и возвращает тарелку Данилу.
– Ну-ка, быстро бери бутерброд и ешь, – хмурится Данил и сует тарелку мне под нос.
Так всегда говорил мой папа.
Я не знаю, куда девать глаза. Я понимаю, что бутерброд надо взять, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание, и тянусь за салфеткой. Подхватываю бутерброд с тарелки и тихо давлюсь им у окошка газели.
Чайник закипает, и Сергей отсчитывает пластиковые стаканчики согласно количеству человек.
Лена продолжает нести всякую чепуху и смеяться вместе с остальными ребятами, а мы с Данилом молча едим. Но мы так близко друг к другу, что кажется, подвинься он еще ближе, и меня ударит разрядом электрического тока из-за напряжения, которое от него исходит.
Представляю, как мой Идеальный Незнакомец злится на меня сейчас. Наверное, я бы тоже злилась, если бы была мужчиной.
Почему я так реагирую на него? Я хотела никогда больше не видеть его, а сейчас у меня глаза на мокром месте, и я даже не могу толком связать двух слов. Я думала, что отдаюсь бесчувственному и избалованному богачу, а теперь сижу рядом с человеком, который спасает людей. И у него, судя по его реакции на меня, тоже есть задетые чувства.
Неужели нет никакого способа взять себя в руки? Увы, мое сознание больше не подлежит жесткому контролю разума. Впервые за долгие годы оно вырвалось на свободу.
Данил первым доедает бутерброд и тянется за кофе.
– Кристина, что ты будешь пить? – спрашивает он таким тоном, как будто мы с ним знакомы сто лет, и он несет ответственность за то, чтобы я не осталась без чая.
– Чай, с сахаром, – сдавленно отвечаю я.
– Серега, положи в стакан пакетик чая, – просит Данил, и вскоре для меня готов ароматный горячий чай с сахаром.
– Нам надо торопиться, – спохватывается Лена и ставит стаканчик с недопитым чаем на поднос. – Галя будет бурчать, если мы опоздаем. Кристина, пей чай быстрее.
Чай горячий, и обжигает язык. Я морщусь и тоже ставлю стаканчик на поднос.
– Спасибо за обед, – пытаюсь выдавить из себя улыбку я и поднимаюсь со своего места. Мне надо перебраться через Данила, чтобы выбраться из газели. Я нерешительно поглядываю на него. Он смотрит мне в глаза неотрывно, и в них отражается смятение. Я подбираю сарафан, делаю шаг вперед, и вдруг он сжимает мое запястье.
Сердце пронзает режущее отчаяние.
– Кристина, идем! – звенит в ушах зов Лены.
Я хлопаю мокрыми ресницами, резко выдергиваю руку, и быстро выбираюсь из газели. Когда я оборачиваюсь, Данил смотрит мне вслед. В его взгляде плещется все то же смятение.
– Лена, скажи Гале, что я скоро подойду. Мне нужно в туалет, – бросаюсь в противоположную фестивалю сторону
