разговаривает со мной, не говоря уже о том, чтобы доверять мне. Я не могу спать по ночам, пока она этого не сделает, потому что я тоже не доверяю ей. Мы оба не спим, но не готовы уступить хоть на дюйм. И это именно то, что произойдет сегодня вечером, если я ничего не сделаю.
Бриллиант ярко сверкает, свет переливается от одной грани к другой. Оно должно быть на ее гребаном пальце. Я резко встаю, желая сказать ей, что больше никогда с ней не расстанусь. Но в тот момент, когда я вижу ее, она проводит пальцами по своим запястьям. На слабые синяки и небольшие порезы, оставшиеся после того, как я связал ее несколько дней назад.
Мой гнев моментально улетучивается, оставляя опустошенным и пустым от сожаления.
— Я не могу взять свои слова обратно, — я прочищаю горло. — Нужно это прекращать, Джулс. Так не может продолжаться.
Джулс меняет позу, кровать скрипит вместе с медленными движениями, когда она сжимает одеяло и притягивает его к себе. Выражение ее лица меняется, и она больше не притворяется. Она не скрывает своего гнева. Джулс смотрит на меня, наклоняясь вперед. Это приводит меня в восторг. Дай мне этот гнев, милая. Сразись со мной, ударь кулаками мне в грудь, вымещай это на мне. Я покажу тебе, что могу это выдержать. Я могу позволить тебе все это выплеснуть, а затем успокоить и трахнуть тебя так сильно и так тщательно, что ты ни черта не вспомнишь, кроме того, как сильно ты любишь мой член внутри себя.
— Тебе понравилось? — спрашиваю я ее, когда мой член дергается от желания толкнуть ее и разозлить еще больше.
Проходит мгновение, а она молча смотрит на меня.
— Тебе понравилось, когда я связал тебя? — спрашиваю я, и на этот раз она не может проигнорировать мой вопрос.
— Пошел ты, — рычит она, спрыгивая с кровати и направляясь к двери, чтобы снова оставить меня.
Хотя, черт возьми, она меня не бросит. Я быстрее ее, и она это знает. Я захлопываю дверь, прежде чем она успевает войти. Я прижимаю ее к двери, я заключаю ее в объятия, когда она поворачивается ко мне лицом, задыхаясь от шока. Мои руки длинные, а ее тело маленькое, так что между нами все еще почти фут пространства, но мне кажется, что мы стали ближе.
Потому что это реально. Напряжение, момент — все реально, чем те безжизненные дни, которые мы провели вместе, живя как призраки самих себя с тех пор, когда я сказал ей, что она не уйдет.
Она медленно делает шаг вперед, ожидая, что я остановлю ее, но я этого не делаю. Джейс должна понять, что я не собираюсь причинять ей боль.
— Просто забудь все, Джулс.
Она пытается обойти меня и пройти под моей рукой, игнорируя, а я не могу этого вынести. Я упираюсь предплечьями в дверь и сокращаю расстояние между нами, удерживая ее и заставляя поговорить со мной.
— Чего ты от меня хочешь? — кричит Джулс, ее губы приближаются к моим, и ее гнев осязаем.
— Прощение, — отвечаю я тихо, но с грустью, которую, я очень надеюсь, она почувствует.
— Я не могу тебя простить.
— Я должен был это сделать.
Она сводит брови и выглядит так. Будто собирается спорить, но молчит, прикусив язык и пытаясь вернуться к той версии себя, с которой я имел дело в течение нескольких дней. Она смотрит на что угодно, кроме меня, как будто игнорирование меня освободит ее от этого момента. Я не позволю ей так легко отделаться. Она должна ответить. Мне нужно заставить ее противостоять мне, потому что я знаю, что она не будет инициатором разговора.
— Ты должна это пережить.
— Никогда, — отвечает она, наконец, поднимая на меня взгляд. — Ты — чудовище.
— Это то, чего ты хочешь? — спрашиваю я ее, делая полшага вперед, чтобы прижать ее спиной к двери, обеими руками удерживая ее бедра на месте.
— Чтобы я превратился в чудовище, чтобы ты могла оправдать свою ненависть ко мне?
Моя хватка не настолько сильна, чтобы причинить ей боль, но достаточна, чтобы привлечь ее внимание. Она наклоняет голову вперед, и я прижимаюсь губами к ее губам, украдкой срывая поцелуй, прежде чем Джулс успевает отодвинуться. Я подношу губы к ее уху, прижимая все ее тело к стене, в то время как моя правая рука движется вверх по ее боку, а левая сжимает волосы на затылке. Она в ловушке.
— Есть разница между тем, что ты думала, что я делаю, и тем, что я действительно делаю, дорогая, — негромко произношу я.
У меня учащается дыхание, когда она вцепляется своими коготками в рубашку на моей груди. Джулс не отталкивает меня, просто стоит. Она сейчас там, где я и хотел.
— Своей хорошенькой головкой ты думаешь, что я плохой человек, но ты влюбилась в меня. В настоящего. И от этого никуда не деться. — Я провожу кончиком носа от ее щеки к виску, вдыхая ее запах. Ее маленькое тело так горячо прижимается к моему, а маленькие трусики делают меня чертовски твердым. — Я никогда не перестану любить тебя, — говорю так тихо, что не уверен, что она слышит.
Я открываю глаза и смотрю на стену, понимая, насколько это хреново, страдать из-за этого, но не в силах отпустить ее. Я слишком боюсь потерять ее навсегда. Я не позволю этому случиться.
— Просто сделай это, Мейсон.
Джулс чуть не задыхается, и мне приходится заглянуть ей в глаза, чтобы увидеть в них вызов. Она давит на меня. Джулс знает, что я никогда не причиню ей вреда. Это так чертовски очевидно, и осознание этого заставляет меня слегка улыбнуться.
— Что сделать? — спрашиваю я.
— Все, что ты хочешь от меня, — говорит она, опуская взгляд на мою грудь, и в ее глазах нет ничего, кроме поражения. — Или пусть твой отец убьет меня.
— Ты этого хочешь?
— Ты не позволишь мне уйти, — единственный ответ, который она мне дает.
— Это не ответ на мой вопрос.
Мое сердце колотится в знак протеста от мысли, что она предпочтет умереть, чем снова полюбить меня.
Джулс отводит взгляд, отворачивая голову в сторону, хотя я крепче сжимаю ее затылок. Я слегка отстраняюсь, заставляя ее посмотреть на себя.
— Это облегчило бы тебе задачу, не так ли? — спрашиваю я, слыша, как ломается мой собственный голос.
Я зубами прикусываю мочку ее уха и жду мгновения, пока она ответит, но все, что я слышу, — это звук нашего
