какого-то парня и имя «Милтон».
При виде звонка глаза Ребекки заметно вспыхивают, и я расплываюсь в широкой улыбке.
– Это твой парень?
Ребекка отключает звук и непринужденно отмахивается.
– Мы иногда вместе пьем кофе.
Но я вижу, что это не так. Я снова улыбаюсь.
– Мне-то ты можешь рассказать.
Она мечтательно закатывает глаза.
– Боже… ладно. Было несколько свиданий…
Телефон снова начинает звонить.
– Ответь, – говорю я. – А я пока схожу в ванную.
Ребекка с улыбкой подскакивает и хватает телефон.
– Спасибо, милая. Я быстро. А потом заплету тебе косички, как раньше.
– Супер.
Поднимаясь на второй этаж, я чувствую, как мое сердце начинает биться намного чаще. Мне не нужно в ванную.
Комната Уилла находится в конце коридора. Оглянувшись, я тихо открываю дверь и все еще не решаюсь. Времени на сомнения у меня точно нет. Выдохнув, я юркаю в комнату и прикрываю за собой дверь.
Спальню освещает светодиодная лента, тянущаяся по полу от двери почти по всему периметру. Напротив стоит узкий письменный стол с открытым ноутбуком. Небольшой хлам на компьютерном кресле в виде носков, джинсов и футболок. Широкая тахта у стены заправлена синим покрывалом. Над кроватью висит флаг, а вокруг постеры каких-то видеоигр.
Я обшариваю комнату глазами с колотящимся сердцем у самого горла. И этот страх никак не связан с тем, что меня здесь может застать Ребекка. Это совсем другое чувство, которое я пытаюсь в себе подавить.
Здесь пахнет им. Я чувствую запах геля для душа и одеколона, которые чувствовала, когда села к нему в машину.
– Так, ладно, – шепчу сама себе и принимаюсь за дело.
В настенном шкафу ничего нет. Когда я принимаюсь шарить на верхней полке, на меня сверху летит мяч для регби. Потирая ушибленную макушку, я замираю и не дышу. Мяч ударяется о пол.
– Черт.
Я заталкиваю обратно мяч и пытаюсь делать все максимально осторожно. Он не должен заметить, что кто-то рылся в его вещах. И я сомневаюсь, что он заметит. Тут везде жуткий беспорядок.
В комоде тоже ничего нет. Жуя губу, я падаю на колени у тахты, но осознаю, что под нее запихнуть ничего не удастся. Это же не кровать.
Где еще?
Ринувшись к столу, я обнаруживаю на нем пару выдвижных ящиков. В первом валяются пятицентовые монеты, сломанные ручки, ключи и пачка презервативов. На последнее я несколько минут смотрю, борясь с непонятным чувством.
Во втором лежит коробка из-под кедов «VANS». Я приоткрываю ее и тихо охаю. Там мои письма.
Боже мой, это те самые письма, которые я писала ему, когда мы еще дружили.
Зачем он их хранит? Почему не выбросил, если так сильно меня ненавидит?
Моей сумки здесь точно нет. Но есть то, что ему тоже больше не принадлежит. Я хватаю коробку и забрасываю ее себе в сумку-шопер, которую бросила у двери. Надеюсь, мне удастся незаметно положить ее на диван внизу. Боже и надеюсь, что Ребекка не заметит, что я краду вещи из комнаты ее сына. Как же низко я упала.
Прежде чем выйти из спальни, я бросаюсь к комоду и выдвигаю первый ящик. На что я могу променять свои вещи? Я хватаю то, что вижу и тоже запихиваю в сумку. Сомневаюсь, что на это я обменяю хоть что-то, но вдруг это окажутся его любимые бо́ксеры?
– Я не думала, что ты задрот, Бенджи? – заявляю я, плюхаясь в кресло.
Он бросает на меня хмурый взгляд, продолжая настраивать расширение на телевизоре.
– А ты стала острой на язык, Фэй, – замечает он.
Я пожимаю плечами.
– Возможно.
Кирнан занимается сервировкой на крошечном кофейном столике. Чипсы «Принглс», соленый попкорн и печенье «Орео» разложены по глубоким стеклянным тарелкам. Рядом с тремя стоящими в ряд ведерками мороженного – ванильного, шоколадного и клубничного – аккуратно лежат десертные ложки.
– Я люблю «Звездные войны», – говорит Кирнан, бросив нежный взгляд на Бенджи.
Тихо вздохнув, я улыбаюсь и смотрю на свою футболку «Star Wars». Ей лет пять или шесть, и она валялась в шкафу Кирнан совершенно новая с тех пор, как я купила ее вместо пижамы.
– Не буду спорить.
Сомневаюсь, что Кирнан любит «Звездные войны», но если их любит Бенджи, то все становится понятным без слов. Их ванильно-нежные обжимания, смешки и поцелуи уже меня не смущают. Мы полностью отпустили ту глупую ситуацию и больше к ней не возвращаемся. Меня лишь немного смущает то, что я здесь третья лишняя. Я бы с радостью пошла на пляж или занялась чем-нибудь с Моникой, Зои или Сетом, но все они заняты. Сегодня среда, вечеринки у костра нет, дядя Ллойд отправился на рыбалку с друзьями, а Бенджи торчит у нас даже чаще, чем Фабиан или Дин, которые вечно ходят по пятам за дядей Ллойдом, когда он занят какой-нибудь работой на заднем дворе.
Оставаться одной в комнате я не хочу. Коробка, которую я вчера стащила из спальни Уилла, не дает мне покоя. Мне стыдно читать свои письма. Я плохо помню, что писала, но уверена, что это стопроцентный слащавый бред. А еще мне не дает покоя мысль о том, что он сохранил мои письма. И держал их не где-то на запыленном чердаке или гараже. Он хранил их в новой коробке в ящике своего письменного стола.
Это ни о чем не говорит, но мои мысли в беспорядке все равно.
Если Кирнан и Бенджи не против провести время в моей компании, то я с удовольствием посмотрю фильм вместе со сладкой парочкой, чем буду разрываться между желанием прочитать свои письма или сжечь их.
Черт, как мне не хватает моего телефона. Но я держусь до последнего, хотя имею полное право даже заявить на него. Он должен вернуть мои вещи. Просто обязан. Но как же мне не хочется идти на такие приемы. Это будет выглядеть так жалко. Не то чтобы меня волнует его мнение, да и честность – это последнее, о чем я думаю, но все же… Я хочу смотреть на него с превосходством. Точно так же, как смотрел на меня он.
– Итак, больше никто не считает «Звездные войны» задротством? – иронично выгнув бровь, интересуется Бенджи.
Я качаю головой, хватая свое ванильное мороженное. Кирнан тянет Бенджи к себе, и они мило устраиваются на диване со своим мороженым.
На экране появляются типичные для «Звездных войн» вступительные титры. Я не помню, какой это эпизод. Шестой? Седьмой? Какой-то точно из новых. Еще я не помню,
