нервно прежде, чем поняла, что это совершенно неуместно.
Однако Олег оценил мое язвительное замечание. Он улыбнулся и больше не тратил времени на уговоры. Как будто понял, что я не могу сопротивляться.
Одним движением он снял с меня свитшот. Я осталась в бюстгальтере и долго соображала, как же прикрыться. Олег за это время ловко и быстро справился с пластырем повязки и отодвинул ее в сторону.
– Я же говорила, – буркнула я обиженно.
– Да, все хорошо.
Олег довольно улыбался.
– Я не дура. Ты велел промывать – я промываю. Белый кусочек заживает чуть дольше.
– Да, вижу. Не сомневался в тебе.
Он вернул на место повязку и подал мне свитшот. Одеваясь, я поняла, что меня смущало в его словах.
– Не сомневался, какого же черта тогда?
– Нужно было проверить.
– Что проверить? – повторила я свой вопрос.
– Не стала ли ты доделывать у другого мастера? Это важно для меня. Очень важно, Маш.
Я оделась и смогла управлять ногами – вскочила с постели. Олег тоже поднялся.
– Спасибо, что не пошла в другое место. Я переживал. Теперь мы можем продолжить, – сообщил он.
– Нет, не можем, – зашипела я разозлившись.
Он так смело командовал, все за меня решил. Подобная самоуверенность раздражала.
– Мы ничего не будем продолжать, Олег Ви… Олег, – поправилась я, наткнувшись на угрозу в его глазах. – Все закончено. Тату мне нравится и такой. Я именно такую хотела.
– Ты прекрасно знаешь, что она будет идеальной, когда добавим фон.
Он сдвинул брови и потер переносицу.
– Я не только про тату, Маш.
– Пусть Юля позвонит и выставит счет. Я занесу деньги.
– Деньги меня не волнуют, – продолжал Олег.
– А меня волнуют, – перебила я. – Просто передай через Юлю, сколько я должна. На этом все.
Я схватила зарядку и сунула в сумку, почти добралась до двери. Но Олег поймал меня, схватил за руку.
– Маша, я это так не оставлю. Не глупи. Мы должны продолжить…
– Твоя дочь – моя соседка и моя подруга. Что тут можно продолжать, Олег? Ради бога! Я опаздываю, отпусти.
Он разжал пальцы, но при этом покачал головой.
– Не отпускаю, Маша. Даже не мечтай.
Стараясь не думать о его угрозе, я убежала из комнаты, поспешила вниз по лестнице, почти налетела на Алену у проходной.
– Машка, на работу? – весело спросила она, помахивая подставкой со стаканами из моей кофейни.
– Да.
Мой голос звучал, как рычание. Можно было много сказать Алене о ее поведении. Но даже за то недолгое время, которое мы жили вместе, я убедилась, что любая критика отскакивает от моей соседки и бьет рикошетом. Она точно ничего не примет на свой счет и не только не изменится, но обязательно наговорит мне гадостей, обвинит в чем-нибудь нелепом.
У меня хватило нервов на сегодня. Новых разборок точно не выдержу. Я всплеснула руками и убежала в кофейню. Уверена, Алена просто пожала плечами и пошла в общагу.
Очень часто я завидовала этой ее способности. Мне бы точно не помешала хоть часть ее непрошибаемой уверенности в собственной правоте и непогрешимости.
Работа спасла меня от мыслей об Алене и ее отце. Я запретила себе думать о них. Вернувшись в этот вечер домой, я нашла полки прибитыми, Алену спящей. Олега не было. Вопреки всем правилам общаги я ужасно боялась, что он останется.
Наверное, соседство Алены все-таки влияло на меня. Я стала считать себя особенной, раз допускала мысль, что Олег не отступит. Он мог взять мой номер, мог узнать, где я работаю. Алена выдала бы все, даже больше. Хотя мой телефон был и у Юли, администратора салона. Он мог давным-давно позвонить мне. Но не звонил.
Олег, конечно, удивился совпадению, но ничего предпринимать не собирался. Ни тогда, ни сейчас.
И слава богу, лживо успокоила я себя. Отбиваться от отца соседки мне точно не придется.
Я засыпала, представляя, как отбиваюсь, а потом уступаю Олегу. Потом опять отбиваюсь и уступаю. Его поцелуи были мощным аргументом, чтобы перестать отбиваться.
На следующее утро я радовалась, что Олег не звонит мне. Во время лекций страдала, что он не звонит. После учебы поехала в другой корпус, чтобы взять книги в библиотеке, и снова радовалась, но вечером страдала обратно. Алена, как издевалась – уехала к подруге. Я могла спокойно изучать литературу для курсовой, не расспрашивая соседку о ее папочке. Но вместо этого сходила с ума от мыслей об Олеге.
На следующий день я злилась. Зачем он целовал меня? Зачем намекал на продолжение, которого нет и не будет? Если бы знать способ, как перестать мечтать о его поцелуях?
Немного отрезвила Алена, которая вернулась от подруги веселая и невыспавшаяся. Она в подробностях рассказала, как они ходили в клуб и танцевали до ночи с какими-то симпатичными ребятами из МГУ. Утром она едва успела на пары – спала пару часов.
Аленка уснула рано, снова не позволяя мне расспросить об отце.
«К лучшему, все к лучшему. Не спрашивай ничего», – твердил мне здравый смысл. Но ночью я опять вспоминала губы Олега. Не только губы.
На следующий день почти получилось не думать об Олеге. Пары были сложные, но интересные. Мои два выходных закончились, и я снова забежала в общагу, чтобы оставить тетради и переодеться. Смена в кофейне ждала моего участия.
Я заняла место у кофемашины, приготовилась прожить вечер с улыбкой и до боли знакомыми манипуляциями с зернами, водой, молоком. Любимая медитация.
Однако, в середине смены я умерла и попала в ад. Или в рай. Не знаю.
Олег пришел в мою кофейню. Это точно не было совпадением.
Пройдя вдоль стойки, мой мастер остановился у кассы.
Я быстро отвернулась к раковине, схватила первую попавшуюся под руку чашку и стала натирать ее. Сил не было смотреть на него. Однако, слух у меня автоматически обострился.
– Капучино, пожалуйста, – попросил Олег Кристину, которая
