вода… Вода. Звук становится явнее и прорывается в сон.
Я открываю глаза, резко садясь на кровати.
Вода!!! Звук нарастает. Ой Мамочка! Неужели забыла выключить кран?
Откидываю одеяло и бегу на кухню. Сухо. Ничего не течёт. Залетаю в ванну и вскрикиваю, потому что мне на голову, будто из душа, хлещет вода. Делаю шаг назад и поднимаю глаза.
Течёт прямо из подвесного потолка через встроенную лампочку. Вторую протечку обнаруживаю в более удачном месте. Над раковиной. Оглядываюсь по сторонам в поиске ведра или хотя бы тазика. Ничего. Вспоминаю про большую кастрюлю на кухне и бегу за ней. Подставляю, вытираю полотенцем воду и выдыхаю.
Так, а что дальше делают в этих случаях? Наверное, надо идти к соседям? Но охрана просила сообщать им о любых передвижениях. Смотрю на часы. Семь утра. Решаю, что можно обойтись звонком дежурному и подхожу к домофону. Снимаю трубку, и в этот самый момент в квартире раздаётся звонок.
Подбегаю к глазку. За дверью вижу женщину лет пятидесяти в домашнем костюме. Интеллигентную, худенькую, очень похожую на учительницу. Открыть или вызвать охрану? Брось, Назима, это всего лишь соседка. Безопасность — это хорошо, но не до паранойи же! Решительно откручиваю замок и нажимаю ручку…
Глава 15. Зараза!
Костя
Встав по будильнику, иду в ванну, даже не открыв глаза. Голова что колокол. Под веками песок. В горле — сушняк. Вершить справедливость — это морально тяжело. Всегда тянет залить анестезией. И иммунитет к этому с годами не приобретается. Я помню всех… Хотя много лет меня учили не запоминать.
Перед глазами ярко, будто наяву, вспыхивает снег на каменистом горном склоне. Он ослепляет, ударяя прямо в линзу. Палец дергается на курке. Выдрессированное дыхание задерживается автоматически… Нет, не хочу вспоминать! Открываю глаза и выкручиваю ледяную воду на максимум. Бодрит. Шампунь с ментолом и мятная паста окончательно приводят в чувства.
Закутываясь в тёплый халат, потому что тело промерзло до крупной дрожи, выхожу из душа и спускаюсь на первый этаж. Нужно перед офисом хоть что-то перехватить, чтобы выпить таблетку от головы. Жизнь, мать ее, продолжается!
От мысли, что придётся пить пакетированный чай сводит желудок. Нужно купить нормальный. К хорошему быстро привыкаешь… Мешаю себе белковый коктейль из спортпита, делаю пару глотков и слышу, как в коридоре звонит телефон.
Нахожу его в куртке и с удивлением обнаруживаю несколько пропущенных от секретаря. Господи, там то что ещё случилось? Перезваниваю.
— Константин Петрович, — слышу голос Анны Ивановны. — Доброе утро… Вы простите, пожалуйста, за ранний звонок, но я хотела предупредить, что у меня тут небольшое ЧП. Я опаздываю в офис.
— Что случилось? — Спрашиваю без предисловий.
Этого сотрудника мне терять категорически нельзя. Воспоминания о собственной беспомощности, пока Анна Ивановна лежала два месяца назад в больнице, живы и остры. Найти ей замену — это невозможная задача.
— Ой, — вздыхает она. — Потоп, представляете? Соседку снизу залила.
Соседку… соседку… важная мысль крутится в моей тупой утренней голове и вдруг выстреливает. Этажом ниже Анны Ивановны теперь живет Назима!
— Но у неё ничего страшного, — продолжает говорить секретарь в трубку. — Мы у меня воду убрали. Сейчас у неё уберём. И я приеду на работу.
— А охрана? — рявкаю. — Почему они не могут вам помочь?
— Да неловко Игорька дёргать, — мнётся моя секретарь. — Парень всю ночь не спал.
— Почему только Игорька? — не догоняю я. — А остальные?
— Кто? — искренне удивляется Анна Ивановна, а до меня доходит. Зажимаю пальцами переносицу… — Эта идиотка что? Вам просто так двери открыла и по подъезду гуляет?
— Константин Петрович! — от возмущения голос секретаря ползёт вверх. — Выбирайте выражения! Назима — прекрасная, душевная девочка. Между прочим, с высшим образованием…
— Из квартиры не выходить, пока не приеду, — рявкаю, переставая слушать восторги о той, чьи достоинства и так знаю. — Срочно вызвать охрану. А этой… — оставляю на языке парочку заслуженных ругательств, — девочке с высшим образованием, скажите, что задницу сейчас надеру.
Отключаюсь. На всякий случай сам звоню Игорю, чтобы проконтролировал парней. Хоть дом клубный, и в нем живут сплошняком только те, кому нужна круглосуточная охрана и покой, в груди поселяется беспокойство. Ну что за дура а? А если бы подстава? Размазали бы, как котёнка. Никакого чувства самосохранения!
Забив на завтрак, одеваюсь, отпускаю охрану и сажусь в машину. Меня прет от факта, что я снова увижу эту женщину. Я оправдываю себя тем, что просто хочу удостовериться, что все в порядке с квартирами, но это не так. Я хочу знать, что Назима не плачет по бывшему мужу. Что ещё один грех на моей душе висит не зря. Что эта девочка… Черт! Да, когда-нибудь найдёт силы полюбить, довериться, выйдет замуж. Родит детей. И будет счастлива!
Мне будет приятно иметь к этому отношение.
Достаю из бардачка купленные ночью сигареты и прикуриваю. Пальцы дрожат. Кого я обманываю? Мне не будет приятно то, что она с другим мужиком. Но что? Да ничего. Не умею я привязываться душой. Секс — пожалуйста, досуг — легко, подарки — не жалко. Защита, бабки… Но быт? Отчитываться, когда приду, куда еду, с кем был, что делал, почему не доел? Посуда, ремонт, долгие обстоятельные разговоры… нет. Я сделаю из неё истеричку за пол года.
«Но едешь к ней,» — прорезается в голове голос и ехидненько так ржёт.
«В конце концов!» — вспениваюсь. — «Мне сорок лет. Могу я делать то, что хочу? Могу! Вот и делаю!»
Заезжаю на территорию жилого комплекса, получаю небольшой отчёт от охраны и поднимаюсь на этаж.
На лестничном пролёте сидят двое парней из ночной смены и нагло трескают какие-то булки, запивая их чаем из пластиковых стаканчиков…
— Говорят шеф ее у мужика какого-то спер и теперь прячет, — тихо говорит правый. — Я бы тоже спер. Хороша…
— Шеф тебя грохнет… — узнаю я ржач Вадика.
Мгновенно вскипая, делаю несколько шагов из-за кабины лифта.
Только я могу «облизывать» эту женщину. Даже мысленно. Пока…
— Приятно аппетита, —
