бы слишком занята своей семьей, сыном и своим загаром.
Больше не нужно плести корзины, больше не нужно обслуживать столы. Наконец-то дела пошли на лад.
Я позвонила маме, потом отцу, потом Биру. Я ждала, когда Бир возьмет трубку, когда услышала голос матери Круза, звучащий из динамика его телефона.
— Крузи? Где ты дорогой?
— Верхняя палуба. Бар в аквапарке. Мы ищем вас.
Я мотнула головой, чтобы поймать его видео-чат с матерью, расхаживающий из стороны в сторону. Я была не единственной, кто смотрел. Все женское население круизного лайнера глазело на этот кусок превосходного мяса. Некоторые мужчины тоже.
Глупая гордость наполнила мою грудь. Все могли смотреть, но он был со мной. Но тогда меня также наполнил страх, потому что мы не только НЕ были вместе, он буквально изо всех сил пытался уйти от меня.
— Да. Мы в гостиной, которая прямо сзади. Вы увидите красивую люстру, сделанную из пустых старинных бутылок из-под спиртного. Очень красиво. На мне платье цвета слоновой кости и соломенная шляпа, а на Донне… о, я не знаю, что на ней надето, дорогой. Эти люди не распознали бы хороший модный выбор, если бы он ударил их по кочкам.
Хорошо.
Я была уверена, что не должна была это слышать .
Я не сомневалась, что меня причислили к этим людям. Синие воротнички из Фэрхоупа.
У Круза хватило порядочности бросить на меня извиняющийся взгляд, прежде чем поспешить к задней части бара аквапарка.
— Я не вижу гостиной. Ты уверен, что ты в аквапарке?
— У аквапарка.
— Да, я тоже не вижу никаких люстр. Просто бар, похожий на желтую подводную лодку.
Паническое чувство начало гудеть в глубине моего желудка. Зазвучал корабельный гудок, заглушая биение моего сердца.
— Как насчет того, чтобы встретиться в другом месте? Я могу подождать тебя у спа-центра на девятнадцатой палубе.
— Лифты идут только до восемнадцати, мама.
— Ерунда, Крузи. Можно подумать, что человек, окончивший медицинский институт, умеет считать.
Паника в моем животе скользнула вверх, вверх, вверх к груди, делая почти невозможным дыхание.
Круз перестал ходить взад-вперед, устало потирая лицо и качая головой.
— Это прямо в брошюре, мама. «Элатон» имеет восемнадцать палуб. Поищи это.
— В «Экстази» девятнадцать этажей. Проверь сам — зачем нам вообще этот разговор?
Комок паники внутри меня теперь блокировал мое горло.
Я не могла перевести дух.
Тошнота захлестнула меня.
Спокойно. Спокойно. Спокойно.
Круз медленно повернулся ко мне, его бездонные океанские глаза вспыхнули обвинением. Между тем, «Элатон» выбрал именно этот момент, чтобы начать отплытие, покинув порт, в то время как сотни отдыхающих бездельничали на перилах, наблюдая, как корабль дрейфует все дальше от земли.
— Экстази? — повторил он для моих ушей, а не для нее.
— Да, дорогой. А что? Подожди, а ты на каком корабле ? — В конце фразы послышался нервный смех типа «каковы шансы».
— Превосходно, — сказал он в упор, не отрывая от меня взгляда, становясь все жарче, темнее, страшнее.
Я хочу к маме.
— С какой стати ты на «Элатоне»? — его мать взорвалась.
Вокруг нее наши семьи начали горячо переговариваться. Слова «почему?» и «не снова» и «ее вина» были подброшены в воздух.
— Это очень хороший вопрос, мама. Почему бы вам не позволить мне вернуться к вам с ответом после того, как я узнаю это сам?
С этими словами он прервал вызов и полностью повернулся ко мне. Единственным утешением было то, что мы были на глазах у большого количества людей, так что вряд ли он собирался выбросить меня за борт.
Тем не менее.
— Я в восторге, — просто сказал он. Его голос грубый, мертвый и такой холодный, что у меня по спине пробежали мурашки.
Я прикусила нижнюю губу.
— Я вспомнила кое-что на букву Э.
— Ты вспомнила. — Он шагнул ко мне, холодный, как огурец, но грозный, как Майкл Майерс. — Но ты не подумала, о, я не знаю, перепроверить?
Я отступила назад, отступая к приподнятому пандусу, на котором проходил конкурс мокрых футболок, пытаясь избежать его гнева.
Я чувствовала себя более чем глупо, я чувствовала себя безнадежной, потому что знала, что все сейчас обсуждают, насколько я бесполезна. Каким чудом я могла даже держать поднос и принимать заказ на блины.
— Вполне способна заказать два билета в круиз, — передразнил мой голос Круз и неплохо с этим справился, сделав еще один шаг в моем направлении, словно хищник, нацелившийся на свою добычу. — Это то, что ты сказала в закусочной. Нужно ли было уточнять, что я имел в виду НАШИ СЕМЕЙНЫЕ КРУИЗЫ?
— Я… я… я…
Но оправдания застряли у меня в горле.
Не было никакого оправдания тому, что произошло.
Я была пьяна, взволнована возвращением Роба и совершила огромную ошибку. Я перепутала «Элатон» с «Экстази» и теперь вспомнила, почему: как только мои родители сказали мне, что Костелло забронировали для нас круиз, я начала изучать различные круизные лайнеры.
Я постоянно возвращалась к «Элатон», потому что он казался мне самым красивым и его очень рекомендовали . Хотя теперь это не приносило мне особой пользы, потому что я делилась ею с человеком, который хотел меня утопить.
— Можно мне вернуть милого и фальшивого Круза?
Я вздрогнула, когда он оказался так близко, что практически почувствовала его запах. Дразнящий аромат сандалового дерева с кожей на богатом мужчине и резкий, мощный мужской мускус.
Его тело было твердым и большим, на одном уровне с моим, напевая от потребности что-то сломать. Желательно мои кости.
Моя спина прижалась к поднятому пандусу. Позади меня женщины хихикали и сравнивали мокрые футболки. Мне некуда было идти.
— Нет, — прошептал он, его мятное дыхание обдувало мой трехъярусный улей из торта. Я зажмурила глаза. Может быть, если бы я не смотрела на него, он бы исчез. — Фальшивый и милый Круз мертв для тебя, Тернер. Иисус. Я не могу поверить, что ты на самом деле такая… чертовски… глупая!
Из всех оскорбительных вещей, которые люди говорили обо мне на протяжении многих лет, я искренне думала, что это было самым резким.
Во-первых, потому что это исходило от Круза, человека, который, как известно, не способен обидеть муху, даже если этим проклятым существом была я, и который специально посвятил свою жизнь и работу тому, чтобы люди чувствовали себя лучше.
Во-вторых, потому что на этот раз я ему поверила.
Я была глупа.
Я отвела взгляд, изо всех сил стараясь не заплакать, понимая, что мы собираем небольшую и любопытную аудиторию. Моя способность разрыдаться в любой момент была легендарной и становилась огромной помехой в возрасте двадцати девяти лет.
Я старалась говорить спокойно.
— Я
