и там могли… Вы поняли, в общем.
— Ася, нам нужно поговорить, — уже твёрдо настаивает Миша, он делает шаг ко мне, тем самым преграждая мне путь к автобусу, который уже, между прочим, подъехал.
— Нам с тобой, Бобик, больше не о чем говорить. На выходных меня не будет в городе. Соизволь, наконец, забрать, свое барахло, — небрежно бросаю, после чего, обогнув его, запрыгиваю в автобус.
Через окно вижу, как растерянно Миша оборачивается и бросает на меня угрюмый взгляд, поджимая губы.
Отвернувшись, падаю на свободное сиденье, на глаза попадается наклейка с номером автобуса.
Вот черт!
Автобус не тот! Он не едет в нужную мне сторону!
Зато сбежала, вот молодец! Уже второй раз! И сколько вот так я ещё буду бегать?!
* * *
Три. Ночи. Подряд.
Амурский никак не удовлетвориться.
И как он там себе еще ничего не стёр?!
Надеюсь, в самый ответственный момент Амурский застрянет в очередной крикунье. Я слышала, что у женщин «там» мышцы могут сильно сократиться и сжаться, и тогда «младший» Амурский попадет в «плен». Возможно, когда его увезет скорая помощь и в больнице будет «извлекать» из женщины хирург, в нем, наконец, проснётся совесть. Или на крайний случай он получит психологическую травму и не сможет совать свой неугомонный член в женщин очень продолжительное время!
Пока, разумеется, мне оставалось лишь посылать проклятия на голову (и не только) Амурского.
Вырубилась глубокой ночью, под звуки страстного секса. И снился, к слову, мне именно он. Секс, то есть.
С кем бы вы подумали? С Амурским!
Засранец самым наглым образом проник в мои сны! И там, должна сказать, я уже неистово кричала.
БАХ. БАХ. БАХ.
Что, опять?
Сонно застонав, переворачиваюсь и одеялом накрываюсь с головой.
— Открывай, сукин ты сын! — слышится за стуком громким голос.
Так, а вот это что-то новенькое…
Откинув одеяло, приподнимаюсь и смотрю в потолок, словно могу ещё видеть через него, а не только слышать.
— Открывай, я сказал!
БАХ!
Похоже, к соседу ломятся.
— Убью!
БАХ!
Ещё несколько ударов и проклятий сыпется на дверь моего соседа, а после раздается оглушающий хлопок.
Это что… ружьё?
Дверь снова хлопает, но на этот раз об стену.
— Серёжа! Сереженька! — доносится слезливый голос вчерашней крикуньи.
— Где он?
— Сереженька, милый…
— Где он, я спрашиваю? — взбешенно орет мужик.
Допрыгался таки соседушка. Видимо, справедливость восторжествует и ему отстрелят сегодня его причиндалы.
— Кто он? Здесь никого нет! — искусно лжет девушка.
— Не смей мне врать! Опять любовника себе завела? Убью обоих!
Слышатся звуки хлопающих дверей. Амурского определено искали, но почему-то не находили.
— Где он?
Следующий стук раздается совсем рядом, но не громкий, а какой-то… приглушенный, что ли. Неуверенный, я бы даже сказала.
Один, затем еще один.
Что за…?
Обернувшись, я так и застываю с неприлично открытым ртом.
Сосед в чем мать родила стоит у меня на балконе!
Ася
Прикрывая одной рукой своё самое драгоценное, другой Амурский скребется в окно. Смотрит на меня такими умоляющими глазами, что даже попрошайки бы позавидовали.
Качаю головой и складываю руки на груди, ясно обозначая свою позицию.
Нет — не открою.
— Милый, я же сказала, здесь никого нет, — пищит тоненьким голоском постельная подружка соседа.
— Спрятала своего любовничка, да? Ничего, я его найду! — мужик настроен решительно. И всего лишь вопрос времени, когда он заглянет на балкон, затем посмотрит вниз и обнаружит…
На беду Амурского, балконы у нас не крытые. Небольшие размером, полукруглые, которые идеально могут вместить в себя столик и два кресла, что я собиралась приобрести к лету.
БАХ!
Вверху что-то падает, слышится звук бьющегося стекла. Сева дергается, сводит брови к переносице и бросает яростный взгляд вверх, словно собираясь залезть обратно и «показать, кто хозяин в доме».
— Выходи, сукин ты сын! Я же все равно найду тебя…
ХЛОП.
На этот раз звучит звук выстрела.
Приступ смелости у Севы проходит моментально, и он уже настойчивее стучит в балконную дверь.
Ладно, стоит признать, что мужик невменяем. И действительно может подстрелить этого горе-любовника. Как бы я и сама не мечтала об этом ночью, все же смерти соседу я не желаю.
Помня о всем хорошем, что для меня сделал Амурский, нехотя иду открывать балконную дверь.
И почему я такая малодушная? Всех мне жалко, всем нужно помочь, а то что я по чьей-то милости практически не спала три ночи — это ерунда!
— Амурский, какого черта? — повернув ручку, рычу на соседа.
— Вышла неувязочка, — прыгая с ноги на ногу, отрывисто кидает, после чего протискивается между мной и дверью, касаясь меня всеми (повторяю: всеми!) голыми частями своего тела. Опускает руки со своего хозяйства и растирает плечи.
Мои глаза чуть не выпадают из глазниц при виде его причиндалов.
Ладно, возможно, его любовницы не симулировали свои крики.
— Амурский! — рявкаю, поспешно разворачиваясь к нему спиной.
— Ой, прости, — без капли раскаяния говорит. Я бы сказала даже с гордостью. — Сегодня я одет не по погоде. Не было времени.
Слышится тяжелый топот. Похоже, обманутый мужик рыщет по всей квартире в поисках любовника своей пассии.
— Это ты называешь «неувязочка»? — шиплю и поворачиваюсь, забывая о том, что он обнажен.
Клянусь, мои глаза сами опускаются вниз. А Сева и не думает прикрываться.
У этого парня хоть капля скромности есть?
Быстро перевожу взгляд, про себя молясь, чтобы сосед не успел заметить моего интереса, но, гаденыш, разумеется, замечает. Более того, он мне подмигивает.
— Ради бога, прикройся! — возмущённо рявкаю, хватаю с батареи полотенце и кидаю в Амурского.
Оно прилетает ему точно в лицо. Самодовольная ухмылка Севы увядает. Отворачиваю голову, пока он обматывает полотенце вокруг бёдер, наконец, прикрывая своё хозяйство.
— Я все, Горошек, можешь прекращать краснеть.
— Отлично, теперь — прошу на выход! — без зазрения совести подхожу, рывком открываю дверь и указываю рукой в сторону выхода.
— Пампушка, ты не можешь меня выгнать!
— Ещё как могу! И выгоняю! — безжалостно отрезаю. Если понадобится, то пинок под зад дам.
— Этот тип — псих! Он ружьём прострелил замок!
— Нечего чужих женщин в постель тащить, — резонно замечаю.
— Я не знал, что Света замужем, — разводит руками. У него такой вид, словно его подставили, а
