Лина опустила голову и издала какой-то неопределенный звук, надеясь, что согласия.
Глеб усмехнулся.
— А как там в фильмах бывает, если проклятые вещи крадут? Проклятие как-нибудь само накажет вора.
— Мы не в фильме, — еле слышно проговорила Лина.
— Ну да, — засмеялся Глеб, звякая молнией куртки. — Я же шучу.
Шутка показалась Лине совсем не смешной.
Глава 8. Императрица
Старший аркан Императрица: материнская фигура, обновление, рост, плодородие, процветание, зарождение нового.
Когда дверь в квартиру мамы распахнулась перед Линой, она немного опешила от увиденного. Сперва ей даже почудилось, что перед ней какая-то незнакомая женщина. И вообще, может, она вышла из лифта не на том этаже и попала не туда?
— А вы кто? — спросила она, заходя внутрь и косясь на мать с выпученными глазами.
— Теперь тут живу я, — подыграла та.
— Надолго?
— Навсегда.
Прошло чуть больше недели с последней встречи, а изменения были колоссальными. Ну, по крайней мере, для Лины все выглядело именно так, потому что маму при полном параде она не видела уже лет десять — не меньше. И по правде говоря, она даже не помнила чего-то подобного. В браке с отцом матери было тяжело, поводов быть красивой она не находила, а после смерти мужа искать их не собиралась. Так что внезапная перемена сбивала с толку, хотя по факту на маме был всего лишь заметный макияж с длинными ресницами и нашедшимися на лице бровями, а вместо привычного драного халатика — бордовое вечернее платье с выраженной талией. Все вместе делало ее очень молодой и почти неузнаваемой.
В ванной во время мытья рук Лина обратила внимание на ослепительную чистоту зеркала в ванной, с подозрением огляделась и осознала, что вообще повсюду гораздо чище, чем когда-либо было после самой тщательной генеральной уборки. Мама была довольно ленивой, особенно после того, как освободилась от гнета брака, и ненавидела лишний раз проходиться тряпкой по поверхностям. Когда Лина жила с ней, уборку та всегда спихивала на нее.
— Мам, что с тобой? — громко, хотя дверь в ванную она оставила открытой, и не скрывая беспокойства в голосе спросила Лина.
— А что не так, дочь? — тут же принялась защищаться мама. — Принарядиться уже нельзя?
Лина вышла из ванной и придирчиво оглядела то, что она назвала “принарядиться”.
— Ты собралась на красную дорожку?
Было похоже скорее на образ на свидание в театр или дорогущий ресторан, но Лина пребывала в таком шоке, что ей позволительно было немного преувеличивать.
— Никуда я не собралась.
Мама покраснела. Лина ни разу в жизни не видела ее краснеющей. То ли смутилась, то ли врет.
— А платье откуда?
— Из шкафа.
— Мне уйти?
— Я же сказала, что никуда не собралась!
— А кто-то еще придет?
— Нет, не придет.
Рука мамы нервно дернулась к красивой пышной укладке, чтобы поправить то, что поправлять было не нужно. Тут точно не обошлось без накручивания на бигуди.
Со своим небрежным хвостиком, который даже резинка брала с трудом из-за короткой длины, Лина почему-то почувствовала себя странно. Словно это она в неприемлемом виде тут объявилась, а не мама резко сменила стиль.
Лина огляделась.
— А с квартирой что? Почему так чисто?
— Это ты сейчас упрекаешь меня в том, что я плохая хозяйка? — мама уперла руки в бока.
— Ты хорошо готовишь, а убираешься так себе.
— Что за нахалку я воспитала? — обиженно пробормотала мама под нос и уже громче поинтересовалась: — Ты зачем пришла?
Лина, по привычке уже зашагавшая на кухню, немедленно остановилась и обернулась.
— Ты кого-то ждешь!
Мама всплеснула руками и замотала головой.
— Да нет же!
— Я сейчас за картами пойду, — угрожающе проговорила Лина. — Это что, турок твой?
— Никто не придет, прекрати допрашивать меня! Я принарядилась, чтобы вспомнить, как вообще одеваться нормально и краситься. И все.
Лина указала на пакет, который принесла с собой. Там были мамины любимые пирожные к чаю.
— Я за картами, — предупредила она. — Чаечек приготовишь, да?
Не то чтобы ей так сильно хотелось опять приниматься за гадания, но причина зайти туда, где был тайник, появилась неожиданно и очень кстати — Лина собиралась воспользоваться шансом.
Она прошмыгнула мимо мамы в свою старую комнату, которая нисколько не изменилась за три года и, казалось, в любой момент была готова к тому, что Лина вернется. Это вряд ли. Только если разово остаться переночевать. И что-нибудь заныкать.
У мамы Лина никогда не воровала, зато ее квартиру до сих пор считала самым безопасным местом, куда можно было спрятать то, что она случайно у кого-то утащила.
Не теряя времени зря, она сразу кинулась к огромному плюшевому зайцу, стоявшему на комоде, повернула его задницей вверх и расстегнула спрятанную под хвостом молнию, которую вшила после уроков по технологии в седьмом классе. Зайца ей подарил папа на Новый год, когда еще был вменяемым, то есть очень-очень давно.
Внутри игрушки находился мешочек из блестящей ткани, который обычно слегка звенел из-за кучи металлических мелочей в нем.
В такие моменты Лина всегда ощущала себя настоящей героиней какого-нибудь фильма про преступников. Те прятали в мягких игрушках наркотики и деньги, а она — чужие вещи. Тоже преступление.
Иногда ей все еще снились жуткие сновидения, в которых к ним с мамой наведывается страшный огромный полицейский, немного похожий на отца, который потрошит зайца и вываливает на кровать его содержимое, а затем разочарованно качает головой и толкает Лину сразу за решетку, которая внезапно оказывается прямо за дверцей шкафа, где она пряталась в детстве. Бр-р-р!
Поворошив безделушки в мешочке, Лина на ощупь определила, что новинок вроде бы нет. В прошлый раз все было так же.
Однако кольцо маленькое…
Она с опаской оглянулась на закрытую дверь. Сердце застучало чуть быстрее. Мама никогда не нарушала ее личное пространство и без стука не заходила, но страх попасться все равно никуда не девался.
Лина села на кровать, высыпала содержимое мешочка на покрывало, не переставая следить за дверью, и начала искать.
Новинка все-таки обнаружилась. Безголовый человечек из Лего. Черт! И где она его раздобыла? Рядом с детьми за последние пару недель ей бывать точно не приходилось. Значит это какой-то очень взрослый ребенок…
Кольца не было.
Лина засунула руку в задницу зайца почти по локоть и не удержалась от смешка, представляя, как выглядит со стороны сейчас. Среди синтетического пуха нашлась только маленькая свечка. Кажется, ее собственная из ящика в кабинете. Судя по тому, что она оказалась именно тут, воровство у себя самой мозг Лины воспринимал так же, как обычное — без разницы что, лишь бы стащить.
Кольца не было.
Нигде.
Лина вернула все обратно в мешочек, стараясь сохранять максимальную осознанность. У нее ничего нет в карманах — она это проверила перед выходом из дома. Ей нечем обновлять тайник!
Она посмотрела по сторонам, запоминая момент. Это надо было делать всегда, но она слишком часто выполняла действия на автомате. Больше нельзя! Нужно контролировать себя!
Лина запихнула мешочек в зайца, застегнула молнию под хвостом и обняла игрушку, прижимаясь к мягкому меху на повисших ушах — проволоку оттуда она вытащила еще в детстве. Снова запомнила момент.
Кольца не было ни в одном из тех мест, которые официально считались хранилищами краденых вещей. Она больше не знала, где искать. Стало быть, можно успокоиться, да? Она не воровка. Это просто Глеб — потеряшка.
Тщательно сосредоточившись на окружающем ее пространстве, она чуть не забыла, за чем именно сюда якобы приходила. Схватив карты, она покинула комнату. К сожалению, не с чистой совестью и не с легким сердцем. Тревога пока не выветривалась.
Мама сидела на кухне, уставившись в телефон.
— Как турка зовут, ма? — спросила Лина, присаживаясь за стол.
