Зимина Екатерина Борисовна оказалась очень красива. У нее лицо ангела: изящный носик, высокие скулы, пухлые капризные губы. Несмотря на золотисто-русые волосы, светлые глаза обрамляют длинные черные ресницы.
– Какого черта…
Делаю последний глоток, полностью опустошая бокал. Думаю о ней, как сопливый юнец, который впервые увидел смазливое личико и поплыл. Несмотря на юный возраст девушки, должен признать, держалась на этом балу Сатаны Катя с большим достоинством. Задумчиво сощурившись, вспоминаю, как увидел ослепительно красивую блондинку в белом коктейльном платье с пышными рукавами, когда она спускалась по лестнице в гостиную. Мне тогда, словно под дых дали. Жестко. Безжалостно. Будто в нокаут отправили. Я, как одержимый, следил за тем, как Катя останавливается, чтобы поговорить с престарелой парой, а когда группа гостей отошла к камину и загородила девушку, я еле поборол желание отодвинуть в сторону очередного акционера, чтобы попытаться получше разглядеть хрупкую златовласку.
Не люблю себе врать. Это первый шаг в пропасть – в никуда. Это хрупкое создание растрогало мою обычно грубоватую натуру. Сжимая до скрежета зубы, признаюсь в том, что она, как вирусная программа, без труда проникла в мое подсознание, сорвала прошивку и заменила файлы… одним своим взглядом поразительных глаз. Нет, не синие, как мне по началу показалось. Фиалковые! Никогда таких не видел – уверен ни у кого таких и нет. Просто не бывает. Она казалась крошечной по сравнению с мной, и мои защитные инстинкты обострились, как никогда прежде.
От воспоминаний о влажных мягких губах, в районе ширинки дискомфорт появляется. Непроизвольно поправляю брюки. Да, ладно… Делаю глубокий вдох, чтобы хоть как-то успокоить закипевшую в жилах кровь. Проклятье! Да в моей жизни секс и то никогда не был наполнен такими чувствами, как этот поцелуй.
Она удивительная! Противоречивая настолько, насколько это возможно. Хрупкая, нежная, беззащитная, но с полуоборота готовая превратиться в дикую фурию. Готовая за свои убеждения пойти против более сильного противника. Например, такого, как ее отец.
Урод! Зимин в своем репертуаре. Даже из своей дочери готовый проект сделал. Без зазрения совести продать готов, вложить будто бездушный пакет акций. Да еще так бездарно!
Разве не видит, что из себя представляет Илья Сазонов? Какой из него управленец? Максимум, на что и способен мальчишка, так это быть рядовым исполнителем. Ни таланта, ни маломальской интуиции у будущего зятя Зимина и в помине нет. Едко усмехаюсь. Таких, как Сазонов, я еще лет десять назад за конкурентов не считал. Ни в бизнесе, ни в… Делаю еще один глоток и хищно щурюсь. Крылья ноздрей раздуваются, когда вспоминаю тонкий нежный аромат девушки. Белые лилии, фиалка и сочная зелень. На секунду прикрываю глаза. Прямо представляю длинные золотистые шелковые пряди волос, что разметались по хрупким алебастрово-белым плечам.
А малышка, похоже, не особо истосковалась в разлуке с женишком. Вспоминаю вздернутый в гордом жесте аккуратный кукольный носик и горящие мятежным огнем глаза. Криво усмехаюсь. Это не может не радовать.
Телефонный звонок резко нарушает тишину. Хочется проигнорировать вызов, но, когда вижу, кто именно звонит, все-таки решаю принять его.
– Здорово, Стэф! Дружище! – доносится бодрый голос Станислава Лебедева из динамика. Машинально ставлю на громкую связь. – Накладные случайно у тебя не под рукой?
В одно мгновение оказавшись возле рабочего стола, отодвигаю в сторону кипу бумаг, пока нужный документ не нахожу.
– Вижу. Они прямо передо мной.
– Ты, что, – подшучивает Стас и по совместительству лучший друг, – еще в офисе, маньячина?
Криво усмехаюсь, игнорируя подтрунивающие ноты в голосе Лебедева. Есть ли еще тот, кто не знает, что я – свихнувшийся трудоголик?
– Передай им, что мы готовы сотрудничать, – приступаю сразу же к делу. Раздаю привычно указания, – но необходимо снизить цену. Пусть не надеются, что мы настолько тупые, чтоб спустить всю выигранную в суде компенсацию на предложения с завышенными ценами, – прочистив горло, добавляю: – И скажи, что свяжешься с другими подрядчиками. Это заставит их снизить стоимость. Не выходи за рамки оговоренной нами цены, а если они откажутся, звони другим и заново начинай торговаться.
Глава 19
Стэфан
– Черт, до сих пор не могу поверить, что мой лучший друг всем задницу надрал! Стэээф, о тебе все заголовки пестрят!
Да, Лебедев со мной с самых низов. Он стоял со мной плечом к плечу, когда я еще пять лет назад трудился мелким предпринимателем. Пахал, как трактор. На мне неплохо заработали все – пожарники, санэпидстанция, менты, районные чиновники и чиновники из мэрии, налоговики и даже таможенники. Один я почему-то ни фига не заработал! Пока не понял, что мелкая рыба не для меня. Вот тогда я начал играть по-крупному – и все изменилось.
Риск – он заставил меня довериться инстинктам. Именно благодаря им, которые раз за разом безошибочно выстреливали, очередной миллион благополучно оседал на моем банковском счете. Я по праву приобрел репутацию безжалостного хищника – акулы, готового действовать даже грязными методами, чтобы добиться цели.
Только вот в последнее время никакие достижения, никакие победы больше не доставляют мне той былой эйфории. Будто все приелось. Заранее знаешь, что рано или поздно очередной Эверест покоришь. Все слишком легко дается. Компани, деньги, женщины… Все слишком предсказуемо.
До того момента, пока я не встретил дочь своего врага. Она – словно жидкая ртуть. Изменчивая и непредсказуемая. А главное – живая. Ее непосредственность интригует, заставляет желать копнуть глубже. Узнать, что же представляет собой Екатерина Зимина.
– Стэф, как ты? – небольшая пауза, после который Стас осторожно добавляет. – Уверен, Зимин на говно изошел, когда тебя увидел на приеме. Как ты его заставил не вышвырнуть тебя вон?
– Я угрожал раскрыть его тайну, – приподнимаю привычно бровь, будто издеваясь.
– Какую?
– Без понятия, я блефовал. Но, должно быть, что-то ужасное.
Довольный смех Стаса на том конце провода заставляет легкий укол совести почувствовать. Потому что блефую я именно сейчас. Нагло лучшему другу вру.
Секрет Зимина невозможно забыть – никогда и ни при каких обстоятельствах. Проще сдохнуть.
Бросив бумаги обратно на столешницу, подхожу к креслу во главе стола. Только сейчас отвечаю на первый вопрос Лебедева:
– Хреново. Еще сто грамм инвестиций, – совершенно серьезно сообщаю другу, откидываясь лениво на спинку кожаного кресла из дорогой телячьей кожи, – и я – недвижимость!
Устало проводя рукой по лицу подальше от себя пустой стакан отодвигаю. К черту все – и это тоже!
– Так, как все прошло?
– Не плохо, – отвечаю скупо. Не люблю слова, предпочитаю на деле показать результат. – Ты же знаешь, что мне ничего не стоит извлекать деньги из кармана другого человека, не прибегая к насилию. Он банкрот – помяни мое слово.
Хриплый смех друга заставляет уголки губ лениво приподняться в ответной улыбке.
– Зимин в курсе, что у него завелась крыса?
– Я ему намекнул, – усмехаюсь. – Хотя, сам знаешь, я люблю придерживаться правила, что, когда неприятель делает ошибку, не следует ему мешать. Это невежливо.
– Я на твоем месте уже бы приступил к более решительным действиям.
На тебя все это не похоже, Стэф. Что ты задумал? Зачем ты даешь ему фору?
Пожимаю плечами, как будто собеседник может меня видеть.
– Сдаёшься? – нарывается Лебедев.
– Жуй говно! – отвечаю грубо, в своем стиле.
– Ладно, не заводись. Я пошутил.
– Знаешь, Стас, – в моем голосе добродушные ноты звучат, – люди, которые рассказывают несмешные шутки, получают сломанные пальцы.
Лебедев, нисколько не обидевшись, но, почуяв неладное, меняет тему:
– Кстати, что из себя представляет Сазонов-младший?
Издаю пренебрежительный смешок. Намеренно оскорбительно искажаю имя.
