Бесит. Сначала родила, затем бросила, жила в свое удовольствие. Теперь, пришла и хочет от меня любви?
А я не умею любить! Жизнь не научила! Так уж вышло!
Водитель перестраивается в другой ряд, ускоряется.
Я вся горю изнутри в предвкушении встречи с девочкой, не хочу думать о матери и сестре. По отношению к ним у меня сейчас только негатив. А когда думаю о Руслане, со мной происходит что-то странное.
Мощный выброс десятка разных положительных эмоций и ощущений прожигают мое нутро до самого сердца, и оно теплеет, размораживается. Андрэ это не под силу. А маленькая девочка сумела сделать невозможное. Поэтому, я стремлюсь увидеть ее еще раз. Ее взгляд для меня как запрещенный препарат. Хочу еще!
– Приехали! – водитель останавливается у закрытых ворот детдома.
– Ждите меня!
Выхожу, поправляю белую обтягивающую большую сделанную грудь футболку, синие джинсы. Встряхиваю светлой копной крашенных волос. Хочу быть при полном параде. Не понимаю природы своих эмоций и ощущений, но хочу нравиться этой маленькой девочке.
Вдыхаю свежий воздух полной грудью. Решительно дергаю калитку. Неожиданно охранник преграждает дорогу, не дает переступить порог.
– Изабелла Гарсия, – говорю на ломанном русском. Мужик даже не реагирует. – В чем дело? – терпеть не могу, когда кто-то встает на моем пути.
– Карантин. Ветрянка! Хоть Изабелла, хоть Мария, а ветрянка есть ветрянка!
– И? – недоумеваю. – Мне надо увидеть Руслану Алешкину. Это важно. У меня не будет другого времени!
– Дамочка, на каком языке вам объяснить, что у нас карантин. И ваша Алешкина помещена в медпункт!
Сердце больно сжимается. Ненавижу, когда болеют дети. Помню, как сама страдала в детстве, когда оставалась одна взаперти в медицинском изоляторе. Эта черная зияющая пустота в груди до сих пор напоминает о себе фантомными болями.
Я зареклась не возвращаться сюда, не бередить свои раны. Но предательское тело привело меня, нарушив запрет мужа.
Сердце разгоняется. Слышу шаги за спиной. На автомате оглядываюсь.
– Сонечка! – бросаюсь к воспитательнице.
Замечаю, что она совсем не рада мне.
– Вы? Обманщица!
– Что?.. – меня давно не оскорбляли, я в шоке.
– Вы обещали ребенку юбки. Порвали ее юбку! Зачем? Всё это? Вас не учили выполнять обязательства?!
– О чем вы? – восклицаю обиженно. – Я болела, поручила дело мужу, он отчитался, что выполнил.
– А вот и нет! – Мармеладова прямо наслаждается победой надо мной. – Наш спонсор Полина Воронцова уладила вопрос.
Нервно дергаюсь. Ну, конечно! Даже здесь не обошлось без вездесущей сестрицы! Гневно хлопаю глазами.
На автомате шарюсь в кармашке сумки, выуживаю оттуда записку с адресом детдома, куда Андрэ отправил юбки. Машинально набираю мужа, чтобы устроить ему разборки. Вовремя вспоминаю, что я «уехала за сувенирами», убираю мобильный в карман джинсов.
Мой взгляд падает на бумажку:
«Мытищи, улица…»
– Твою мать! Я дала мужу неверный адрес.
– Вот! И как таким женщинам доверять детей? – радостно восклицает девушка. Жадно наслаждается реваншем.
Да что с ней такое происходит? Не могу понять. Человека будто подменили. Может, у нее ветрянка, она температурит?
– Когда закончится карантин?
– Через три недели!
Пожар внутри моей души набирает обороты.
– Я не могу так долго ждать. Уезжаю.
– Вот и уезжайте! Нечего тревожить девочку, тем более ее уже забирают в семью.
– Забирают? – округляю глаза. – Нашлись достойные родители?
– Да! – сообщает гордо. – Уже подали заявление на удочерение.
– Скоро Руся станет чьей-то дочкой?!
Я должна радоваться за девчонку, но почему-то мне грустно и обидно. А еще очень больно. Не знаю, почему. Но считаю, что никто не достоин, быть матерью этому ребенку.
Никто… кроме меня.
– Я рада, – лепечу пересохшими вмиг губами.
– Я тоже! – Соня впервые за наш разговор перестает колоться, и меня обволакивает мягким теплом.
Чтобы скрыть возникшую в руках дрожь, стискиваю пальцами куклу Аленку и планшет.
– Передайте Руслане. Не говорите, что от Изабеллы. Скажите, что от вас. Я установила ей игры, программки для рисования. Пусть малышка учится. Ей понравится, я точно знаю.
– Спасибо, – неожиданно настроение Сони меняется, она больше не конкурирует со мной, тянется ко мне, обнимает.
– Белла, вы достойная женщина, найдете другую маленькую девочку до года, как хотели. Ваш ребеночек вас где-то ждет.
Заливаюсь жаром, негодованием и неприятием самой себя.
Виновато опускаю глаза.
– Руся… Я хочу только её. Она моя прелесть! – шмыгаю носом, признаваясь Соне в своем истинном желании. – Но муж не хочет чужого ребенка, его семья против. А я многим обязана Андрэ. Он спас меня от безысходности. Понимаете?
Девушка мотает головой.
– Ну, да, откуда. Вы еще молоды и не замужем.
– Вчера! – Сонечка показывает мне золотой обручальный круг на тонком пальчике.
– Поздравляю!
Девушка тяжело вздыхает, и я замечаю, что в ее глазах нет света. Это очень плохо, но не мое дело!
С тяжелым вздохом отступаю от Сонечки.
– Вы расстроены? – она замечает крупные слезы, стекающие по моему лицу.
– Я буду по Руське скучать. Она запала мне в сердце.
Удары в моей груди учащаются.
– Может, сказать ей, что вы приходили попрощаться? – Соня предлагает сомнительную услугу.
Закусываю верхнюю губу, шепчу:
– Не надо! Так ей будет тяжелее. Пусть девочка думает только про новую семью, видит перед собой образ новой мамы.
Я не вправе вмешиваться в хрупкий мир маленького человечка!
Разворачиваюсь, стремительно иду к такси, падаю на заднее сидение, захлопываю дверь.
– Поехали обратно.
Роняю голову на колени. Представляю крохотную девочку с пухлыми щечками, наивными карими глазами с медовыми вкраплениями.
Ее милая моему сердцу мордашка с зелеными пятнышками смотрит на меня осуждающе.
Не могу больше сдерживать рыдания. Впервые за много лет я реву, как брошенный, обиженный всеми ребенок.
– Женщина, вам плохо? Воды?
– Нет, я в норме, – вытираю слезы футболкой.
Глава 17
Спустя два дня
Виталина
С самого утра Андрэ Гарсия сам не свой. Ведет себя странно, не разговаривает, лишь изредка бросает на меня тревожные взгляды.
– Что стряслось? – пытаюсь погладить мужа по руке. Не дается.
Не нравится мне его напряженное состояние.
Как только он ввязался в авантюру по поиску каких-то очень важных материалов, похищенных хакерами и вывезенных в неизвестном направлении, так он как с катушек слетел. Говорил, на кону стоят миллионы долларов, которые заплатят за океаном за программу.
А теперь хочет всё бросить и вернуться домой. С чего бы это?
– Белла, не трогай меня, пожалуйста, – бесцеремонно скидывает мою руку.
– Улетаем дневным рейсом в Мадрид, – оповещает между делом.
– Как сегодня? Ты же говорил, завтра. – Неприятная новость бьет обухом по голове. – Я еще не закончила дела.
– Какие дела? – сжимает мое запястье так, что я взвизгиваю.
– Я… просто… очень жаль расставаться с родиной, я ведь даже не знаю, когда смогу вернуться, – выкручиваюсь.
– Вот именно, неизвестно, когда вернешься в Россию, – трагическим тоном произносит муж, и становится не по себе.
Больше ни о чем не разговариваем, избегаем общения, молча собираем вещи. Через тридцать минут выходим в холл. И я судорожно кручу головой в поисках матери. Вдруг, она и сегодня шпионит за мной?
Как назло, когда она так нужна, ее нет.
Рассчитываемся, садимся в такси. Через три часа уже входим в здание аэропорта Шереметьево.
В груди камень и он тянет меня ко дну.
Я не успела попрощаться с Полиной.
Так и не познакомилась с мамой.
