class="p1">Хотя, а что у меня было
по-настоящему мое собственное? Квартира была записана и оплачена моим отцом, моя машина была арендована компанией моего отца, приют тоже был на имя моего отца, пока мне не исполнится тридцать.
У меня ничего не было. Но тогда я этого не заслужила, не так ли? Мне дали все.
А теперь все забрали, потому что у них был контроль.
Слезы тихо льются там, где я сижу на кухонном острове, с телефоном передо мной лицом вниз, куда я бросила его после звонка отцу.
Атлас ушел сразу после того, как сообщил, что квартира выставлена на продажу, оставив меня раздумывать над этим. Вчера вечером я не звонила отцу, думаю, какая-то часть меня надеялась, что это был какой-то сон, очень яркий, но я цеплялась за эту надежду и фантазию, даже если бы знала, что произошло, и то, что открылось, было правдой.
Тем не менее, меня все равно раздавило, услышав это от отца.
Я сердито вытираю слезы на щеках.
Плач не исправит этого.
Я вспомнила слова Атласа о том, что Мария и мой отец имеют что-то против губернатора, и задалась вопросом, прав ли он.
Смогу ли я это узнать?
Может ли быть какой-то выход из этого?
Я не знала, но была чертовски уверена, что выясню, есть ли здесь пути к отступлению.
Мне придется бороться.
Мне придется это делать за себя, потому что я была всем, что у меня было.
༺Эмери༻
Прошла неделя, и настал день гала-концерта. Больше у меня не было нежелательных (а были ли они действительно нежелательными?) визитов Атласа, и я тоже ничего о нем не слышала. Я провела много времени в приюте, потому что, очевидно, моя квартира пользовалась большим успехом, и риелторы каждые несколько часов показывали ее богатым и влиятельным людям при каждой возможности. У них еще не было заявок, и я не знала, кого мне нужно за это благодарить.
Я смотрю на платье, которое Джек прислал мне домой. Это было красное бальное платье с красивой тюлевой юбкой и лифом, украшенным кристаллами, которые сверкали каждый раз, когда попадали на свет. Это было идеальное эффектное платье, без сомнения, выбранное именно для этой цели. Я должна была выглядеть идеальной невестой Джека.
Затем мой взгляд упал на коробку на кровати. Ту, которую отправили сегодня, с черной лентой, повязанной вокруг нее. В записке было одно слово. Атлас. Он мне что-то прислал. Неделя без вестей, кроме этого.
Я была готова к гала-концерту, мой макияж был доведен до совершенства, мои волосы были завиты и заколоты от лица, но все еще распущены, так что их длина спускалась по спине.
Одетая в один халат, я направляюсь к коробке на кровати, с липкими руками тянусь к узлу, связывающему крышку. Шелест атласа показался громче, чем следовало бы, когда я потянула его, и он развязался. Затем я снимаю крышку, затаив дыхание, как будто внутри была бомба, а не… платье.
Оно было изумрудно-зеленого цвета и из атласного материала. Мои пальцы аккуратно вытаскивают его из коробки. Казалось бы, ничего особенного, но я знала, что это не так: тонкие бретели и вырез под горло, я была уверена, что это платье подчеркнет мои изгибы, а глубокий разрез с одной стороны платья, когда я его надену, наверняка закончится выше бедра.
Я никогда не видела ничего подобного, ни в одном из магазинов Редхилла, ни в Интернете, как будто это платье было единственным в своем роде.
Не в силах удержаться, я примеряю его, проводя пальцами за изгибами своего тела, пока смотрю на себя в зеркало.
Это было платье, которое делало заявление.
Великолепная. Уникальная.
Я оглядываюсь назад на красное платье, зная, что именно его мне нужно надеть. У меня не было выбора. Я должна была сделать то, что от меня ожидали. Но это платье…
В нем я почувствовала себя красивой. Это заставило меня почувствовать себя самой собой, но в одиночку я бы никогда этого не выбрала.
Я не могла его надеть, да?
Джеку это бы не понравилось, а сейчас он нужен мне на моей стороне, не так ли?
* * *
Машина, которую организовал для меня Джек, остановилась возле отеля, в котором проходил гала-концерт. Золотой свет льется из множества окон здания, и через отвратительно большие двери я увидела огромную люстру из бриллиантов и кристаллов, висящую в центре фойе. Люди ходили по главному залу, где должен был проходить гала-концерт, а персонал лихорадочно перемещался сквозь толпу по неизвестному требованию, принося освежающие напитки и еду.
— Мэм? — водитель терпеливо спрашивает, когда я не отхожу от двери.
Сегодня вечером все изменится, все узнают, что мы с Джеком помолвлены. Что я должна была стать его женой.
Его хорошая маленькая жена.
— Извините, — бормочу я, улыбаясь человеку, который привез меня сюда. Он смотрит на меня сочувственно, но закрывает дверь и уходит, когда я делаю шаг вперед.
— Хорошего вечера, мэм, — и с этими словами он забирается обратно в машину и уезжает. Вздохнув, я вхожу внутрь, платье развевается на моих ногах. Прохладный ночной воздух касается моей кожи, но он не может соперничать с ледяным холодом, который я ощущала в своей душе.
Никто не смотрит на меня, когда я вхожу, и это было благодатью. Мне удается схватить у проходящего мимо официанта бокал шампанского, который я тут же выпиваю, красный цвет моей помады оставляет след на ободке.
В одиночестве я пробираюсь в зал, где проводилось главное мероприятие, обнаружив ряды столов, накрытых для еды, и небольшую площадку для танцев, но я была на достаточно многих подобных мероприятиях, чтобы знать, что она существует только для видимости и не будет использоваться многими. В дальнем конце была приподнятая секция, где все еще собирался оркестр, а одну стену занимал бар, которым управляли несколько сотрудников отеля. За большинством столов уже кто-то сидит, и я просматриваю лица в поисках кого-то, кого узнаю.
Я нахожу отца и Марию за столиком недалеко от входа, разговаривающими с парой. Они меня еще не заметили, поэтому я иду дальше, нахожу отца Джека, а затем рядом с ним самого Джека, который смотрит прямо на меня…
Его брови хмурятся, губы превращаются в плоскую линию, когда он рассматривает меня от головы до ног.
Я борюсь с желанием провести руками по телу. Я знала, что в платье нет складок, которые нужно разгладить, нет пятен или грязи. Просто дело в
