Северного.
— Не сложилось с девушкой, — хрипло ответил лысый, и с меня стянули мешок.
Я пыталась привыкнуть к приглушенному свету, но в глазах все еще рябило. Закрыла веки и снова открыла, правда, лучше бы я этого не делала, потому что увидела перед собой глаза, полные ярости.
Что может быть хуже? Я же хотела, чтобы он оказался тут…
Меня ударили по голове?
Похитили?
Пытались изнасиловать?
Сейчас это не имеет никакого значения!
Северный спокойно сидел в кресле, руки расслабленно лежали на мягких подлокотниках. Он был расслаблен, но… Хмурые брови, напряженные скулы и плотно сжатые губы.
Я закрыла глаза — боялась снова посмотреть на него, но все же сделала глубокий вдох и подняла взгляд и по его лицу прочитала, что он испытывает — дикую ярость. Ведь это я сбежала, оставив в дураках его охрану. Я подвергла себя опасности, когда он приказал сидеть и ждать. И я попала в эту передрягу. Вывод один: если бы не я, ничего бы этого не было.
Только вот он виноват не меньше. Он это начал. Неужели нельзя было просто отпустить меня? Я ведь ему не интересна.
— Уроком будет. А то решила, что имеет право выйти из дома на ночь глядя.
Его голос, как гром среди ясного неба. Я пыталась осознать его слова. Он только что спустил с рук мне эту выходку? Он… х да, он же обещал Маруфу, что со мной ничего не произойдет.
Я смотрела на Северного и глазами умоляла помочь. Но его взгляд источает холод.
— Значит правильно привезли? — cпросил желтоглазый.
— Да, — кивнул Северный. — Она подружка моей истинной, и пока мою не нашли, за этой нужно пристально следить. И за ее непослушание можно и наказать.
Он прищурился и вдохнул. Я ничем не пахла, он не мог уловить на мне аромата его истинной… но его глаза загорелись, словно он почувствовал. Неужели у Даариш такой сильный запах, что до сих пор чувствуется на мне?
— Раз наказываем ее, тогда… давай, детка, танцуй. Отработаешь заодно и моральный ущерб, — ухмыльнулся лысый.
Быстро посмотрела на лысого с темными глазами и перевела взгляд на Северного, пыталась понять, вступится он за меня или нет. Судя по тому, как он оскалился и кивнул лысому — нет.
Я рвано выдохнула, чувствуя себя беззащитно, на краю истерики и в полной безысходности.
Северный даже не думал меня защищать, хоть и обещал. Он мог просто отпустить меня, но не сделал этого. Чтобы посмотреть, как надо мной будут издеваться другие? Как будут меня… трогать?
— Нет… — прошептала онемевшими губами и замотала головой.
Он ведь не такой. Я чувствовала его силу — он мог щелчком пальцев всех тут разогнать и продолжить свои разборки. Или для чего они тут собрались? Но с моим появлением словно поменялись приоритеты, и я стала главным развлечение.
— Вот это голосок! — воскликнул лысый. — Но ты это… помолчи. Неважно, что ты скажешь. Нам нужно кое-что другое.
Я старалась не замечать его похабный оскал и не понимала, почему Северный молчал. Он же называл меня копией, которой только он будет пользоваться. И я сейчас была готова даже на это. Но не удовлетворять не стаю зверей. «Скажи хоть что-нибудь!» — хотелось крикнуть ему. Просто сидеть и ждать, что будет дальше — пытка. Ждать своей участи хуже уже случившегося. Я накрутила себя и ждала, что на меня накинутся, как на кусок мяса. Но я не сдамся.
— Рой, приведи девчонку, — лысый расстегнул пиджак, не сводя с меня взгляда.
Только сейчас я заметила у двери охранника: во всем черном, и в глазах только одно — готовность выполнить любой приказ.
Я вновь посмотрела на Северного и сглотнула ком в горле. Раз он не собирался мне помогать, я буду биться за себя сама. Закрыла глаза и медленно сделала вдох… выдох, успокаивая нервы, выстраивая барьер от чужих эмоций внутри себя. Я ощущала, что, приняв решение, будто стала сильнее. Кровь больше не бурлила, а сердце билось размеренно. И когда моего плеча коснулись пальцы охранника, я жестко, но спокойно сказала:
— Только. Тронь. Меня…
Но смотрела прямо на лысого. Ухмылка не сходила с его лица. Для него мои угрозы — пустой звук.
Рой подтолкнул меня, и я оказалась как раз между ним и Северным. Я посмотрела на него, а он даже не повернул, был занят своим телефоном.
— Ну привет, дерзкая, ближе подойди. Прыгай на коленки к папочке… — хрипло ухмыльнулся и похлопал себя по ногам.
Какой же этот лысый мерзкий!
Мне было страшно. Я сжала кулаки так, что коротко стриженые ногти больно впились в ладонь. Но больше никто мне не сделает больно. Не дамся.
— …Давай же, малышка, хватит ломаться.
Я будто вросла ступнями в дорогой паркет.
И вдруг почувствовала стальной захват на левой руке с той стороны, где сидел Северный. Рывок — и я оказалась у него на коленях. Он будто с корнем выдрал меня из паркета, но так легко, будто я ничего не весила.
Спас? Вряд ли. Захватил.
Я боялась поднять на него взгляд — не хотела, чтобы он видел мой страх и надежду на спасение. От альфы приятно пахло, и выглядел он очень свежо, будто не потерял свою единственную в жизни истинную. Я рассматривала его пиджак, уголок карточки, торчавший из кармана, идеально выглаженную рубашку… бриллианты на пуговицах!
Наш альфа никогда не шиковал, не пытался выделиться и вообще был для меня примером альфы.
В эту секунду так сильно захотелось оказаться у Маруфа на коленях и горько поплакать, почувствовать, как он гладит меня по волосам, прямо как в детстве… Пока мама и папа решали проблемы альянса. Они были для меня всем.
Я хотела быть такой же, как Маруф. Успешной, сильной, смелой… А в итоге…
Прошло слишком мало времени, чтобы я смирилась, что больше никогда не увижу родителей. Эта боль никогда не пройдет.
— Ну вот, — вздохнул лысый, — не дал поиграть, — оскалился в улыбке.
— Уже наказана достаточно, — ответил Северный.
Его голос вибрацией отзывался в каждой клеточке моего тела.
Ему не все равно. Он просто держал меня в напряжении, на грани, и не собирался отдавать меня никому? Или это часть его игры? Чтобы я расслабилась и почувствовала себя в безопасности.
Я все-таки подняла на него взгляд. Медленно. С груди на кадык,
