Жажда опасности - Мишель Хёрд

Я с нетерпением ждала новой встречи с ним, но при этом чертовски нервничала, потому что переходила к следующему этапу.

Договорившись о встрече, я попросила его сесть в кресло, а сама лягу на кровать.

При мысли об этом у меня замирает сердце в груди. Это будет нелегко, но я чувствую, что это будет огромной победой, если я справлюсь с этим.

Но страх, что я не смогу пройти через это, не дает мне выйти из-за стола и пойти в комнату.

Он ждет. Вставай и иди.

Ты не узнаешь, пока не попробуешь.

Потягивая второй мартини, я смотрю на оливку в бокале, пытаясь набраться смелости.

Я могу это сделать.

Он работает в Paradiso, поэтому я знаю, что он ничего не предпримет.

Я уверена, что с ним я в безопасности.

Я могу это сделать.

Внезапно кто-то садится напротив меня, и я поднимаю голову. Мои глаза ненадолго встречаются с темно-карими глазами моего таинственного мужчины, после чего я снова смотрю на оливку.

Понимая, что трачу его время, я говорю: — Прости. Мне просто нужна пара минут.

— Не стоит торопиться, Саманта. — Его тон настолько мягок, что я чувствую легкое волнение. — Мы можем просто поговорить.

Я качаю головой и, сделав укрепляющий вдох, ставлю стакан на стол и встаю с табурета. — Нет. Я хочу попробовать.

Он встает, и я вдруг начинаю осознавать, насколько он больше меня.

Я жду, пока он поведет меня за собой. Мой взгляд устремлен на его широкие плечи и мускулистые руки.

Он может легко ранить меня.

Он может убить меня.

На лбу выступили капельки пота, дыхание участилось.

Когда он открывает дверь и заходит в комнату, мои ноги останавливаются, не желая делать ни шагу дальше.

Черт.

Сердце тяжело бьется в груди, и кажется, что следующий шаг бросит меня за край обрыва без парашюта.

Не паникуй.

— Ты в безопасности, Саманта, — говорит мой таинственный мужчина, его голос полон терпения.

Ничего страшного не случится.

Когда я заставляю свои ноги двигаться, руки обхватывают меня за талию, и я крепко держусь, входя в комнату. Мой взгляд останавливается на кровати, и, когда он закрывает дверь, мои губы раздвигаются, чтобы я могла сделать более глубокий вдох.

Я наблюдаю, как он садится в кресло и, наклонившись вперед, упирается локтями в колени и переплетает пальцы.

Я подхожу ближе к кровати и, оказавшись рядом с ней, останавливаюсь, чтобы успокоить свое бешено колотящееся сердце.

— Это же безумие, да? — вырывается у меня, и, не в силах остановиться, я начинаю тараторить: — Все, что мне нужно сделать, - это лечь, пока ты сидишь там. Это должно быть легко. — Мое дыхание становится все быстрее и быстрее. — Я должна быть в состоянии сделать это.

— Саманта. — Когда мои глаза переходят на него, он наклоняет голову. — В этом нет ничего безумного. У тебя есть все время в мире, и тебе не нужно ложиться прямо сейчас.

Голос мужчины обладает какой-то магической силой, потому что я мгновенно чувствую себя спокойнее.

Кивнув, я положила сумку на кровать. — Спасибо за понимание.

— Не стоит меня благодарить. Я не психотерапевт, но я рад, что могу хоть как-то тебе помочь.

Мой взгляд останавливается на нем, и на губах появляется улыбка. — Ты всегда такой милый?

Вместо ответа он тихонько смеется.

Мой взгляд возвращается к кровати, и я смотрю на черные одеяла.

Просто залезь на него.

Мои руки скручиваются в кулаки, когда я сажусь на край кровати, и мне приходится закрыть глаза, чтобы сосредоточиться на дыхании сквозь волну паники, которая грозит захлестнуть меня.

— Ты можешь говорить, пожалуйста? — Мой голос наполнен напряжением, которое я испытываю.

— В начале этой недели мне пришлось слушать, как двое взрослых мужчин спорят о музыке кантри. Это был самый утомительный разговор, который я когда-либо слушал.

Уголок моего рта приподнимается. — Да? Я так понимаю, ты не фанат музыки кантри?

— Нет, если мне приходится слушать ее ежедневно.

Пока он говорит, я продвигаюсь дальше по кровати. Мое тело напрягается, дыхание учащается, но я продолжаю двигаться, пока не могу откинуться на подушки.

В животе у меня бурлит, а воспоминания пробираются по краям сознания.

— Какая музыка тебе нравится? — спрашивает он.

— А... — Мой язык высунулся, чтобы смочить пересохшие губы, а сердце бьется так громко, что кажется, будто оно поселилось в моих ушах.

Мой бок пылает, а в голове все бушует ужас, когда я чувствую, как его язык проводит по моей коже, слизывая кровь.

— Саманта?

Мои глаза распахиваются и устремляются в угол комнаты, где сидит мой таинственный мужчина. Я замечаю, что его пальцы крепко сцеплены. Это единственный признак того, что он на взводе.

— Какую музыку ты любишь? — повторил он свой вопрос.

— Любую. Я не привередлива.

Я крепко обхватываю себя за талию и опускаю взгляд вниз, где на сине-белом топе красуется имя Тодда, которое он вырезал на мне скальпелем.

Снова облизнув губы, я спрашиваю: — У тебя есть татуировки?

— Да.

Мой взгляд переходит на него. — Можешь порекомендовать мастера татуировок?

— Я дам тебе адрес, прежде чем ты уйдешь.

Мое внимание возвращается к кровати, и мышцы застывают на месте, когда я думаю о том, чтобы переместиться в лежачее положение.

Ну же! Ты можешь это сделать.

Мне требуется много сил, чтобы разжать руки на талии, и, положив ладони на покрывало, я медленно опускаюсь.

— После того как я провел с тобой время на прошлой неделе, я понял, что редко выхожу из дома. Не могу вспомнить, когда в последний раз ходил на свидание, — признается он, к моему удивлению.

— Правда? Это потому, что ты слишком занят? — спрашиваю я, медленно опуская голову на подушку.

Приняв горизонтальное положение, я смотрю в потолок и прислушиваюсь, не появится ли какое-нибудь движение с его стороны.

— Да. Я был поглощен работой и забыл, что в жизни есть что-то еще.

Я слышу, как он шевелится, и бросаю взгляд в угол, чтобы увидеть, как он откидывается в кресле.

— Я просто хотел, чтобы ты знала, что я тоже что-то получаю от этих встреч.

Я киваю, пока мои пальцы копаются в одеяле. — Я рада это слышать.

Я пытаюсь закрыть глаза, но как только они закрываются, на меня обрушиваются воспоминания.

Несмотря на то что у меня были отношения с Тоддом и мы уже занимались сексом, ощущение того, как он толкается в меня в этот раз, заставляет трещину прорваться сквозь фундамент, на котором была построена вся моя жизнь.

Он издал стон. — Ты чувствуешь, как мы хорошо подходим друг другу, Сэм?

Он снова погружается в меня, и мой разум кричит, чтобы он остановился. Еще одна слеза вытекает