В основном пиццу.
— Я никогда раньше не видел тебя с распущенными волосами, — сказал он.
Я убрала меню.
— Было бы непрофессионально появляться в офисе в таком виде.
— Хм, — его глаза медленно скользнули по длине моих волос от корней до завитых кончиков. Ощущение было такое, словно он погладил их.
— Я не ожидала, что ты приведешь меня сюда, — сказала я.
— Почему?
— Обычно я заказываю столик на ужин для тебя и твоей подруги (может лучше было использовать «пары»). И ты не водил их в подобные места.
— Именно поэтому я привел тебя сюда. На настоящее свидание я бы отвел тебя в какое-нибудь особенное место, куда не приглашал других, чтобы ты знала, что я не рассматриваю тебя как спутницу на один вечер.
Я кивнула.
— Попался.
Появился официант с вином, принял заказы, а затем ушел.
Дейн поднял бокал.
— Расскажи мне о своей семье, — попросил он.
У меня скрутило желудок.
— О моей семья?
Он приподнял бровь.
— Обычно пары делятся информацией о своих семьях.
Я разгладила складку на белой скатерти.
— Моего папу зовут Саймон, мы с ним довольно близки. У меня также есть приемные родители — Уайатт и Мелинда. Я часто их вижу.
— А твоя биологическая мать?
Я сжала кулаки под столом.
— Я не видела ее с тех пор, как в детстве меня забрали социальные службы. Что касается братьев и сестер, то я единственный ребенок в семье. За те годы, что я была в приемной семье, многие приходили и уходили, но ни один из них не задерживался надолго, чтобы я смогла по-настоящему сблизиться с ними.
— У твоих приемных родителей нет биологических детей?
— У них есть дочь. Хизер на несколько лет старше меня.
— Но ты не считаешь ее сестрой?
После того, что она сделала со мной, черт возьми, нет.
— Мы никогда по-настоящему не ладили. Но ее сын — милый ребенок.
Хизер намеренно забеременела от богатого парня и теперь жила на его алименты — на самом деле она считала этот подлый поступок достижением, таким же, как получение высшего образования.
Дейн поднял свой бокал за меня.
— Я впечатлён, Виена.
— Прости?
— Ты ответила на каждый из моих вопросов, не вдаваясь в подробности.
Я пожала плечами.
— Просто тренируюсь говорить расплывчато и уклончиво. Думала, ты оценишь, — я глотнула вина. — Я знаю, что у тебя есть два брата, но нет племянниц или племянников, и знаю, что ты недолго жил с дядей, но это все.
Дейн долго молчал.
— Мать умерла от рака, когда я был маленьким. Отец умер, когда мне было пятнадцать. Затем дядя приютил меня и моих братьев, но несколько лет назад он умер от сердечной недостаточности.
Я ждала, пока он продолжит, про себя отметив, что он не уточнил, как умер его отец. Но он больше не сказал ни слова.
— Ну и кто теперь говорит туманно и уклончиво?
— Мне больше нечего сказать.
Я подумала, что он больше ничего не хотел говорить. Но пропустила это мимо ушей, потому что было много информации, которую я держала при себе о своей собственной семье.
Прошло совсем немного времени, прежде чем нам подали наш заказ. Мы разговаривали во время еды. Он не прикасался ко мне, но ему и не нужно было этого делать. Особенно когда он был полностью сосредоточен на мне, словно каждое предложение, слетавшее с моих губ, было самородком чистой мудрости.
Его взгляд время от времени опускался к моим губам, пока я говорила, но затем он снова встречался с моим. Его глаза были наполнены силой, от которой у меня перехватывало дыхание.
Иногда его взгляд скользил по моим волосам, словно зачарованный ими. Хотелось искренне верить, что он ничего так не желал, как протянуть руку и погладить их.
Честно говоря, мне стало немного жарко. Я знала, что все это не было взаправду. Знала, что его влечение ко мне было притворным. Но мое тело это не волновало. Оно было на грани от пьянящего, сексуального гула в воздухе.
Я невольно задалась вопросом… получала ли девушка ленивый, контролируемый секс от Дейна? Или он позволял себе потерять контроль, за который цеплялся, а затем смело брал то, что хотел? И то, и другое было вопросом века.
Покончив с едой, я сделала глоток вина. Я чувствовала на себе тяжесть множества любопытных глаз.
— Я не думала, что люди обратят на нас так много внимания. Мы уже ели вместе раньше.
— На деловых обедах или ужинах. Но не наедине.
— Ты не ходишь на свидания, поэтому люди не могут автоматически предположить, что это оно.
Он бросил на меня взгляд, который ставил под сомнение мой интеллект.
— Они смотрят на тебя в этом платье, кричащем «трахни меня», и точно понимают, что это свидание.
Я нахмурилась.
— Это платье совсем не такое.
Он наклонился вперед.
— Ни один мужчина, который видит тебя в нем, не способен думать ни о чем другом, кроме как о том, чтобы ты была под ним всю ночь напролет. Так что да, Виена, это платье в стиле «трахни меня».
Я чуть было не спросила, включает ли он себя в этот список мужчин, но поняла, что это было бы неразумно. Было важно не пересекать границы.
— Неважно. Если это поможет нам в нашем притворстве, тем лучше.
Решив подыграть нашей аудитории, я протянула руку и провела пальцем по его часам, слегка задев его запястье.
— Который час?
Он допил остатки вина.
— Время уходить.
Он оплатил счет, бросив на меня сердитый взгляд, когда я предложила разделить ужин пополам. Как будто я намеренно попыталась вывести его из себя или что-то в этом роде.
Я встала из-за стола и обошла его. Поднявшись на ноги,
