— Напомни мне утром перечислить весь список болячек, от которых лечился. Чтобы башка встала на место, — отвечаю, вскрывая квадратный пакетик.
После этих слов она целует меня, слишком ласково, чтобы это не было извинением. Совсем не то, что мне нужно. Я не хочу жалости за свой выбор. Вернись я в прошлое, поступил бы точно так же. Ради Полины. У меня не было лучшего варианта. Я бы никогда, ни при каких обстоятельствах не оставил без поддержки единственного родного и близкого человека. Пусть и приходится расплачиваться, я все сделал верно.
Просто мне нужно об этом не думать, и я знаю отличный способ забыться. Откидываю Жен на подушки и вхожу в нее до упора. Ее тихий стон усиливает наслаждение стократ. Учитывая, что я больше двух месяцев не прикасался к женщине, думая только об инопланетянке, приходится взять тайм-аут. Даже если мне и могло быть лучше, чем сейчас, я об этом никогда не узнаю. Не о чем сожалеть.
Жен
Я не умею абстрагироваться от проблем. Если уж засядет в голове какая-то мысль, то не выгонишь. Кто-то для избавления использует алкоголь, сигареты, толпы друзей или хобби, а у меня в наличии только работа. Я люблю ее, не подумайте, но жить только ею очень непросто. Иногда я возвращаюсь домой настолько без сил, что не могу подняться по лестнице в спальню; плюхаюсь на диван, но не засыпаю, потому что слишком устала. Часами лежу без сна в состоянии беспокойства и напряжения.
Но сейчас, когда я совершила нечто невероятно глупое и опасное, в голове на редкость пусто и легко. Никаких забот, и все внимание сосредоточено только на том, как дышать в такт с мужчиной, которого мне удалось присвоить себе на одну ночь. Остальное кажется далеким и незначительным. Я лежу на спине Арсения, прижавшись ухом ко впадинке между лопаток. Мне так удобно и хорошо, что хочется плакать. Незнакомое ощущение. И совершенно невозможное. Я не хочу вставать, не хочу уходить. Возможно, так будет правильнее, ведь потрясающий секс с потрясающим парнем отнюдь не означает отношения, но если он позволит остаться до утра, я обязательно воспользуюсь такой возможностью. Чтобы не думать, не анализировать. Вырвать в ряде минуток кусочек радости и подержаться за него как можно дольше.
— Я сейчас усну, — говорю. — Поэтому если ты собирался выставить меня за дверь, то советую это сделать сейчас. Потом будет сложнее.
Не удержавшись, потираюсь щекой о его позвоночник, хотя понимаю, что, учитывая наш прошлый опыт, Арсений навряд ли обрадуется подобным нежностям. Но на то я и девочка, чтобы хотеть излишеств.
— Я не собирался выставлять тебя за дверь, — доносится ленивый ответ. — Дрыхни на здоровье.
От этих слов в груди разрастается что-то большое и теплое.
— Мне надо смыть макияж. Иначе твое пробуждение будет напоминать фильм ужасов, — пытаюсь пожаловаться. Мне жутко не хочется слезать со спины Арсения, пусть скажет еще что-нибудь хорошее. Пусть скажет, что я и так красивая. Хотя я, наверное, сошла с ума, раз такого желаю. Ни за что он это не скажет.
— Не путай меня со своим докторишкой с тонкой душевной организацией, — фыркает.
— Парень, ты бы полегче с душевной организацией. В отличие от тебя, он от проблемных девчонок не шарахается, — брякаю, и понимаю, что зря.
Следующие несколько секунд я недоуменно пытаюсь понять, каким образом оказалась на спине да еще под Арсением. Не представляю, что за маневр позволил нам очутиться в таком положении в рекордные сроки, но от былой сонливости, еще недавно наполнявшей спальню, не остается и следа. Наверное, ее разгоняет электрический разряд, прошивающий пространство, стоит встретиться нашим глазам.
— Что ж ты его слила, раз он так хорош и понимающ? — шипит Арсений.
— Экстрима захотелось, — отвечаю, стараясь сохранить нейтральное выражение лица. Ведь, по факту, подвело, как всегда, сравнение… И самое нелепое в этом то, что если желание Каримова не иметь со мной ничего общего не уронило его в моих глазах, то стоило Власову сделать неловкое движение в мою сторону, я тут же бросилась наутек…
— Экстрима, — повторяет раздраженно тот, который с паспортом, а потом сажает меня к себе на колени и крепко прижимает к груди: — Экстрима можно.
Мы целуемся так, будто спать и не думали, будто не было прошлого раза, будто тоска по ласкам друг друга не уменьшилась и никуда не исчезла. Хотя, возможно, это не более чем продуманный ход, потому что Арсений медлит, не позволяя нам разогнаться до скорости света, после которой мы снова потеряем представление о времени и пространстве. Но при этом он собирает в кулак мои волосы и притягивает к себе, не давая возможности даже на миллиметр отодвинуться. Однако, едва губы начинают ускоряться, сбиваясь с размеренного, просчитанного темпа, как раздается стук в дверь.
— Так и знал, что ушастый все испортит, — кривится Арсений. — Неужто не смог найти сговорчивую девицу?
Новый стук. Более настойчивый. Арсений начинает слезать с кровати, но я его останавливаю. Это не Ян, Ян бы не стал просто стучать. Он знает, кто именно в номере, а, значит, давно уже брякнул бы что-нибудь компрометирующее.
— В чем дело? — спрашивает Арсений.
— Не открывай, пожалуйста, — прошу его.
Я знаю, кто стоит там, за дверью. Чувствую.
— Это Ви, По Паспорту, — добавляю шепотом, потому что горло вдруг пересохло.
Понимаю, что это глупо и по-детски. Если Ви сюда пришла, то не просто так. Она знает, что двое из ее гостей пропали вместе не случайно. Поняла. Почувствовала? Может статься, именно так.
— Если что, у меня есть ключ, — слышится из-за двери ужасающе спокойный голос кузины. — Отобрала, когда Ян пытался притвориться доктором Станиславом Власовым, чтобы никому не мешать своим присутствием. Стучу из вежливости. Но если не откроете — войду сама.
Эта вежливость никого не обманывает. Она в ярости, а иначе бы не пришла вовсе.
— На хрен, — заключает Арсений, направляясь к двери.
Он даже не пытается уважить чувства новобрачной и накинуть на себя что-нибудь из одежды. Его наглость впечатляет, но повторить номер я не готова и, хоть понимаю, что это смотрится жалко, тяну на себя одеяло. Моя едва расписавшаяся кузина заваливается в номер, где я развлекаюсь с парнем, который ей не муж, чтобы поймать нас с поличным. Если ей некомфортно при этом видеть меня голой, то это не мои проблемы. И, тем не менее, мне стыдно. Видимо за то, что полюбила этого гребаного социопата, когда он еще принадлежал Виолетте. Стоп, подождите. Я запуталась, кто и кому принадлежал. Если верить хронологии знакомств, я могла бы первой вломиться к этим двоим ночью и надавать им по голым задницам. Могла бы. Но не стала. Больше скажу: мне это даже в голову не пришло, потому что в отличие от некоторых у меня еще есть совесть!
Ворвавшись в двери, кузина отталкивает Арсения и только потом замечает, в каком он виде.
— Может быть, прикроешься? — спрашивает она почти с отвращением.
