Обхватив мужа за пояс, Анна прислонилась щекой к его груди… Ей было тепло и спокойно в кольце любимых рук. Казалось, что вот так она готова стоять целую вечность…
— А знаешь, что самое страшное в жизни?.. — неожиданный вопрос Анны прозвучал без предисловий.
— Что?..
— Когда приходят осенние печали…
— Осенние печали?..
— Да… Они приходят тогда, когда ты их меньше всего ждёшь… Когда кажется, что впереди ещё много времени, а на самом деле его уже совсем нет. Поздно исправлять ошибки… и начинать сначала тоже — поздно… да и не хочется… Потому, что самое лучшее и дорогое, что могла подарить судьба, у тебя уже было. Но оно безвозвратно утеряно…
— Знаешь, Аня… не бывает односторонних потерь. Теряет одни — теряет и другой. Испытания посылаются обоим, но я понял… если нельзя что–то исправить, то нужно оставить это в прошлом… Просто вычеркнуть из памяти…
— Ты думаешь, можно?..
— Можно… — он уверенно кивнул. — Легче вычеркнуть эпизод, чем целую жизнь. Ведь самое лучшее и дорогое, что подарила судьба, останется со мной…
— И со мной… —
…Выйдя в начале августа на работу, Анна Сергеевна в очередной раз озадачила своих подчинённых: глядя на излучающую искреннее счастье директрису, те снова гадали о причинах произошедших с ней перемен. Однако, настоящей правды никто из них так и не узнал, если не считать бродивших в учительских кругах разговоров о странном визите в середине февраля незнакомого, представительного мужчины, после которого «всё и началось».
…Александр тоже вернулся на работу и окончательно — в семью. На самом деле вычеркнуть из памяти всё, что случилось, не вышло — для этого пришлось бы стереть из неё часть жизни… Но он всё реже вспоминал об изменах Анны, приняв их за посланные судьбой испытания им обоим. Их отношения с Анной несколько изменились, но они не стали хуже, просто приобрели другие оттенки. Они, как и прежде, всё свободное время проводили вместе, заботясь о внуках и друг о друге — как ни странно, с ещё большим трепетом. В душе Анна была благодарна своему мужу, искренне считая его необыкновенным человеком, для которого жизнь с любимой женщиной оказалась дороже всех мужских обид и амбиций. Выяснять имя её второго любовника он не стал, и никогда не возвращался к этой теме. Его больше заботило здоровье жены, которое после всех событий сильно пошатнулось.
Дмитрий и Наталья были рады примирению родителей, и как прежде появлялись в их квартире в любое время дня и даже ночи.
Валерка и Анечка без конца тормошили маму с папой, а заодно и дедушку с бабушкой на предмет — навестить сестрёнку Алёнку. Больше всех канючила Анюта… Но занятые творчеством Дмитрий и Наташа смогли выбраться в гости к молодым Мясниковым лишь в сентябре, накануне дня рождения Анечки. Сами Миша и Злата были заняты покупкой нового дома — они долго выбирали подходящий вариант, потом занимались ремонтом — с помощью Александра Ивановича, приобретением новой мебели и, наконец, переездом. Виталий снова звонил редко — болезнь притихла, несмотря на то, что лечение было прервано из–за инфаркта. Видимо, стресс, полученный организмом, сыграл благоприятную роль. Он вновь окунулся в работу, вступив в нешуточное соперничество с племянником Изабеллы Ростиславом. Борьба за власть подстёгивала, придавала жизни новые краски: судя по всему, Виталий вновь оказался в своей стихии.
Встречая новый, 2016 год, Анна открыла Саше ещё одну тайну — о том, что мясной салат, которым она угощала его более тридцати лет назад, был сделан не на мясе и даже не на колбасе, а на свиных котлетах… Они долго смеялись, рассказывая Димке с Наташей о той новогодней ночи: и о предложении Саши, и об отказе Анюты…
Саша смеялся искренне, но, в отличие от него, Анна время от времени чувствовала пробегающий внутри холодок — воспоминания о Виталии так и не выветрились из её памяти, омрачая её чувством вины и непреходящего раскаяния. То же самое было и в отношении Леонида Лапина… Вина перед мужем не померкла с его прощением, и это была справедливая расплата за совершённые ошибки… Понимая это, Анна не уставала благодарить судьбу, которая послала ей такого замечательного мужа, как Саша… Благородного, заботливого, умеющего любить по–настоящему…
Она снова читала много поэзии, но чаще всего возвращалась к стихотворению, присланному ей Нелькой. Оно успокаивало и вселяло надежду… Анна знала его наизусть, но всё равно каждый раз открывала нужную страницу…
Ей казалось, что неизвестная поэтесса посвятила его именно ей…
Когда осенние печали
Нахлынут роем листопадным,
Сгорят прощальные закаты
И станут птицы на крыло,
Себе удел предназначая,
Короткой полночью прохладной
Уйду в безоблачное «завтра»
И буду жить — всему назло.
Когда последние печали
Спадут, как бренные одежды,
Устанет крик прощальный птицы
В осеннем воздухе кружить,
У недопитой чашки чая
Тетрадку положу, как прежде,
Открою чистую страницу
И буду жить… и буду жить.
Назло всему, что «слишком поздно»,
Назло всему, что «слишком страшно»,
Назло диагнозам и датам
Из недописанной строки…
И пусть никто не заподозрит,
Как снова манит день вчерашний
В тот мир, где было всё когда–то
«Во имя», а не «вопреки».
К О Н Е Ц.
