Фаина позеленела. Как только она поняла, что Лера разговаривает с отцом, бабушка тут же нажала на кнопку громкой связи и слышала последнюю фразу сына. Она подскочила к телефону и проорала:
— Как ты смеешь так со мной говорить?!!
— Мама, ты мне не давала жизни с Ольгой. Я терпел, сколько мог. Так остановись хоть сейчас! Я запрещаю тебе доводить мою жену!
— Но Лана...
— Не желаю ничего слушать! У меня сложнейшая работа! Почему нельзя жить мирно?
— Папочка, успокойся. — Лера отключила громкую связь. — Я все урегулирую. Бабуля плохо себя чувствует. Все будет хорошо. Пока.
— Я надеюсь на тебя, — услышала она уже более спокойный голос отца и отключилась.
Лера обернулась к бабушке. Но вместо горючих слез она увидела каменное лицо женщины старой закалки.
— Ба, прекрати злиться, — устало сказала Лера. — Он вернется и сам все увидит. Пошли чаю попьем.
— Пойдем. Но запомни, у твоего отца больше нет матери. Я ему этого никогда не прощу.
Фаина Исааковна поднялась и молча прошла на кухню. Они мирно почаевничали и разошлись по комнатам.
— Ну, Лерка, с меня «магарыч»! — воскликнул Вадим, как только они оказались на ступеньках перед зданием суда. — Как ты их раскручивала, аж дух захватывало!
— Да, ладно, Вадь, все по букве закона, — устало махнула рукой Лера, хотя ей было очень лестно.
Дело действительно было почти проигрышное, но Лера билась аки тигр, и в результате Вадиму присудили мизерную оплату ущерба.
— Ну, что, пошли обмывать! — возбужденный Вадька крутился на месте.
— Спасибо, но я на лекцию опаздываю, — отказалась Лерка.
— Ну, тогда... — Вадим протянул ей узкий длинный конверт. — Спасибо.
— Не обижай меня, Вадь, — покачала головой Лера. — С друзей мзды не беру.
— Так это же благодарность, — удивился Вадим.
— Я вообще-то зарплату в конторе получаю, — улыбнулась она. — А «спасибо» ты мне уже сказал.
Вадим убрал конверт и, пристально посмотрев в глаза подруге, проговорил:
— Вот ты какая стала, Лерка.
— Какая? — удивилась она.
— Принципиальная. Гордая. Независимая.
— Это только так кажется. — Она поплотнее запахнула потертую дубленку.
— Ладно, Пересветова, сочтемся. Сегодня ты мне марьяж сдала, завтра — я. Если что, звони. — На ладонь Леры лег картонный прямоугольник визитки. — Смотри, не теряй. Пригодится.
Лера улыбнулась и вставила визитку в новую визитницу, подарок Фаины в первый рабочий день внучки. «Когда в ней не будет места от визиток больших и влиятельных людей, можешь считать, что как адвокат ты состоялась», — пошутила тогда бабушка.
Вадим махнул рукой и, сев в сверкающую иномарку, исчез за поворотом. Лера не совсем поняла, что он имел в виду, когда говорил о марьяже. Да и особо понимать не хотела, поскольку на душе было не очень.
Дело она почти выиграла, хотя прекрасно понимала, что Вадька виновен по всем статьям. Но еще на первом курсе, чуть ли не на первой лекции им, студентам, было сказано: «Вы — адвокаты. И должны защищать своих клиентов, независимо от того, правы они или виноваты. В нашем деле нет места чувственности. Засуньте далеко-далеко свою совесть и рвитесь в бой!»
Но не только это беспокоило Леру. Молодой мужчина в красивой летной форме, который выступал сегодня на процессе в роли истца, так взволновал Лерку, что она еле собрала свои мысли в кучу. Он так пристально и внимательно всматривался в Лерку, что его взгляд весь процесс мешал сосредоточиться. Так хотелось плюнуть на все и сдаться. Уж очень привлекательный парень. Но все-таки профессиональная честь была выше личных впечатлений. Но отчего-то было грустно.
— Почему вы не радуетесь, Валерия Алексеевна? — услышала она знакомый баритон и вздрогнула.
Тот самый «летун», как презрительно обозвал его Вадька, стоял перед ней и улыбался; казалось даже это большие серые глаза смеялись.
«Валентин Шестаков» — Леркин мозг мгновенно выдал имя красавца.
— Я? — неуверенно переспросила Лера. — Я радуюсь.
— И поэтому у вас такое обреченное лицо?
— Ну, а вы чему смеетесь? — отчего-то разозлилась Лера. — Вам же теперь выплачивать огромную сумму.
— Еще вчера я бы от такого решения суда рвал на себе тельняшку. Но сегодня меня это не так сильно тревожит. — Он пожал плечами. — Где потеряешь, там и найдешь. Деньги — потерял, любимую женщину — нашел. Это стоит трех тысяч долларов.
— Не понимаю. Вы простите, я очень тороплюсь. — Она попыталась обойти его, но парень перехватил ее за руку.
— Я могу вас подвезти и все объяснить.
Он все так же улыбался, и в сером омуте его глаз плескался смех. Лерку это стало раздражать. Да и сама близость этого человека как-то странно на нее действовала.
— Спасибо, я сама.
— Нет, но позвольте мне проводить вас, — настаивал парень.
— Послушайте! — взорвалась Лера. — Не хулиганьте и дайте пройти! Я опаздываю в университет.
На ее крик стали оборачиваться прохожие, а милиционер, что стоял на перекрестке, внимательно посмотрел в их сторону.
— Да не волнуйтесь вы так. — Парень отпустил руку Леры. — Я не хотел вас задерживать.
Лера наконец обошла парня и быстро направилась к подземке. Но подойдя к стеклянным дверям, обернулась. Моряк садился в белую «девятку» и даже не смотрел в ее сторону.
«Вот дура! — кляла себя Лера, трясясь в переполненном вагоне метро. — Чего артачилась. Такой мужик! Сказка!» Она злилась на себя всю лекцию, что даже преподаватель спросил, нормально ли Пересветова себя чувствует, ибо уже второй раз не отзывается на свою фамилию.
— Лерка! Ты никак влюбилась? — пошутила сокурсница.
— Да пошла ты! — огрызнулась Лерка. Сокурсница ошарашенно отодвинулась. От тихони и отличницы Пересветовой не каждый день услышишь такое.
Лерке стало неловко. Пришлось на перемене найти приятельницу и извиниться.
— Да ладно, Лер, не бери в голову, — отмахнулась сокурсница. — Я тоже, как втрескаюсь в кого-нибудь, как мешком пришибленная хожу. Ничего не вижу, никого не слышу. Проходит! — Она хлопнула Лерку по плечу и умчалась в буфет.
На работу сегодня идти было не надо, поэтому Лерка задержалась в институте. За учебной каруселью она забыла об утреннем инциденте. Но каково же было ее удивление, когда выйдя из универа, на стоянке она увидела белую «девятку». Рядом стоял «летун» с огромным букетом разноцветных тюльпанов в руках.
— Я пришел извиниться, Валерия Алексеевна. Был не прав. Вот, это вам. — И он протянул букет. Яркие головки цветов дрожали на холодном мартовском ветру.
— И давно вы ждете момента извиниться? — спросила Лера, бережно взяв букет.
