Будь он трижды проклят, если позволит ей сбежать, когда у нее нет при себе ничего, даже ножа, чтобы защитить себя! Все, что она найдет там, в темноте, — это лишь более ужасную, мучительную смерть. Поклявшись, что не допустит этого, он бросился за ней. Ярко светила луна, помогая ему в поисках.
До чего же все это бессмысленно и глупо, мелькнуло вдруг в его мозгу. Ведь он только что пытался убить ее — и сделал бы это, если бы Кэтлин по чистой случайности не успела увернуться.
И вдруг слуха Нилла коснулся еще один звук, от которого застыла кровь в жилах. Это был рев дикого вепря, страшные клыки которого несли смерть любому, кто отважился бы встать на его пути.
Острые ветки деревьев царапали руки Кэтлин, узловатые корни цеплялись за ноги, но она упрямо бежала вперед, подгоняемая страшным видением. Перед ее глазами стоял Нилл с поднятым мечом. Он собирался убить ее. Еще мгновение — и острое лезвие меча вонзилось бы в ее беззащитную плоть.
Споткнувшись о торчавший из земли камень, Кэтлин упала на колени. Вспыхнула острая боль, но девушка заставила себя снова вскочить на ноги. Она слышала, как Нилл с треском продирается сквозь чащу. Он был воином, привыкшим убивать, отчетливо осознала Кэтлин.
Нет, этого не может быть, внезапно мелькнуло у нее в голове. Ведь он же дал клятву защищать ее! Он поклялся матери-настоятельнице! А может, именно поэтому он решил доставить ей последнюю в жизни радость — полюбоваться морем?! Видимо, неясное чувство вины томило его — ведь Нилл наверняка знал, что ему предстоит совершить.
Господи, а ведь она доверилась ему! Доверила не только себя, свою жизнь, но еще нечто гораздо более хрупкое — ее детские мечты о родителях, которых она никогда не знала. И вот теперь, может быть, они все трое снова будут вместе, на небесах.
Кэтлин лихорадочно обвела взглядом залитую тусклым светом поляну. Лунный луч вдруг выхватил из темноты заросли колючего кустарника, за ними чуть слышно журчал ручей. Люди обычно селятся возле воды, мелькнуло у нее в голове. Если ей повезет и она успеет добежать до ручья, то, может быть, ей встретится кто-то, у кого хватит смелости прийти ей на помощь, или она отыщет хоть какое-то оружие.
Ринувшись прямо в самую чащу колючек, Кэтлин закусила губу от боли. Что-то острое расцарапало ей спину, но по мере того, как она пробиралась все глубже в самую чащу, на душе у нее становилось легче. Ей показалось, или топот за ее спиной звучит уже не так близко? Господи, как же ей не хотелось умирать!
Кэтлин поползла еще быстрее, не обращая внимания на боль, и чуть было не зарыдала от облегчения, когда вдруг выползла на крошечную полянку. Ручей с мелодичным журчанием омывал торчавшую в самой середине потока скалу, почти такую же высокую, как она видела на берегу моря. Может быть, ей удастся укрыться где-нибудь в расщелине, подумала она. Кэтлин бросилась к скалам и внезапно застыла, похолодев от ужаса, услышав чудовищный рев. Громадный дикий вепрь, рывшийся в земле в поисках желудей, повернулся к ней.
В тусклом лунном свете блеснули чудовищные клыки, и робкая надежда спастись покинула Кэтлин.
Сзади до нее доносился приближавшийся топот ног Нилла. Он по-прежнему гнался за ней. С трудом проглотив вставший в горле комок, девушка посмотрела вперед, на вепря. Черная грубая щетина покрывала огромную уродливую голову, крохотные глазки в лунном свете горели зловещим красным огнем.
Бросив взгляд под ноги, Кэтлин заметила сломанную ветку, достаточно толстую, чтобы послужить оружием. Крепко сжав ее в руке, девушка прошептала краткую молитву и шагнула навстречу зверю.
Чудовище затрясло громадной головой, на губах его выступила пена, будто от ярости, что такое маленькое, ничтожное создание осмелилось заступить ему дорогу. На мгновение воцарилась тишина, от которой у Кэтлин зазвенело в ушах, и зверь, сделав огромный прыжок, кинулся на нее. В последнее мгновение девушка успела отпрянуть в сторону и, собрав все силы, ударила его веткой между глаз. От удара ветка разломилась надвое, и страшный рев вырвался из пасти чудовища. Кэтлин увидела, как кровь заливает ему глаза, но, судя по всему, это была не более чем простая царапина и она лишь еще больше разъярила зверя. Налитые кровью глаза его сверкали бешенством.
Время, казалось, остановилось — вепрь, будто в страшном сне, летел прямо на нее, и Кэтлин застыла, сжимая в руках обломок палки. Вдруг произошло нечто непонятное: какая-то неведомая сила отшвырнула ее в сторону. Крик вырвался из ее груди, когда она с размаху приземлилась на камни.
Она успела услышать яростный рев вепря, к которому теперь примешивался человеческий голос, хрипло выкрикивающий проклятия. Привстав с земли, Кэтлин увидела, как зверь и человек схватились насмерть.
Кровь обагрила ногу Нилла там, где ее пробороздили страшные клыки, и такими же страшными багровыми пятнами был покрыт его меч, который он готовился вонзить в косматую тушу зверя.
Нилл наносил удар за ударом, оттесняя вепря к подножию скалы. Или дальше от Кэтлин? Все это было похоже на безумный сон.
Но ведь он хотел, чтобы она умерла! Господи, тогда какой же был смысл защищать ее?! Руки Кэтлин сжались в кулаки, она кусала губы, чтобы не закричать.
— Кэтлин, беги! — заорал Нилл, едва избежав еще одного удара чудовищных клыков. — Дерево! Забирайся на дерево!
Боже милостивый, что это он говорит?! Только что он хотел ее убить — и вот рискует собственной жизнью, чтобы спасти ей жизнь!
И тут в его глазах блеснуло что-то, чего она не могла понять. Суровое лицо его напоминало высеченную из камня маску отчаяния, искаженную такой болью, которую не может причинить ни одна рана.
Вепрь развернулся, чтобы вновь броситься на человека.
— Нилл, берегись! — пронзительно крикнула она.
Широко расставив ноги, тот приготовился к атаке, но он был слишком близко к краю обрыва. Вепрь бросился на него, в воздухе блеснул меч, и Кэтлин услышала ужасный звук, когда человек и зверь сшиблись грудь с грудью.
Из раны в горле вепря фонтаном хлынула кровь, его голова задергалась в агонии. Через мгновение он упал. Задние ноги животного в предсмертной судороге ударили Нилла. Крик замер на губах Кэтлин. Она увидела, как тот покачнулся на краю скалы и с воплем рухнул вниз, в темноту.
Кэтлин никогда не смогла бы забыть жуткий глухой стук, с которым тело Нилла ударилось о скалы, грохот камней и крик боли, вырвавшийся из его груди.
Закусив губу и дрожа всем телом, Кэтлин разглядывала чудовищную тушу вепря. Из груди его торчал меч. Если бы она тогда не проснулась, то сейчас она, а не зверь лежала бы в луже собственной крови. Ей никогда не забыть, каким мрачным было лицо Нилла, когда он склонился над ней с мечом в руке.
