– А я? На каком месте буду я? – Маша словно не слышала Андрона. Она была слишком взволнована. – Что для тебя моя любовь?
– Ты еще о детях спроси, – хмыкнул Некрасов.
– Я знаю, что ты ответишь.
– Маша… – Некрасов недовольно поморщился. – Мы должны пожить для себя. Дети – это слишком серьезно, чтобы вот так, играючи, говорить об этом.
– Прости, я тороплю события. – Маша была огорчена и даже не пыталась скрыть этого.
– Хорошо, что ты это понимаешь.
– Ты не разочарован? – кисло улыбнулась Маша.
Как же ей быть? Она оказалась в растерянности. Андрон не любит ее, просто боится одиночества. Любовь – это другое, это растворение в другом человеке, естественное желание иметь детей. Но у Некрасова свои планы. Для него бизнес – все. А ей он просто позволяет быть рядом. Предложил роль преданной подруги. Декорации супер! Сыграет хорошо – продержится несколько сезонов. Маша все понимает, но она-то любит по-настоящему. Как ей быть?
– Я огорчила тебя? – Какое унижение. Она еще должна приспосабливаться. Только переступила порог этого дома, но уже должна перестать быть собой.
– Проехали. – Андрон вздохнул. Она не понимает его и вряд ли поймет. По-видимому, ему придется смириться с тем, что Маше далеко до его матери.
Такие женщины, как Настасья Сергеевна, встречаются редко. Они – подарок судьбы. И почему он решил, что ему повезет так же, как отцу? Егор Васильевич всегда говорил, что он – счастливчик. Всегда подчеркивал, что у него в жизни все получилось благодаря любимой женщине. Мама все понимала, никогда не задавала лишних вопросов. Не навязывала своей точки зрения, давая советы. Удивительная дипломатичность и взаимоуважение! Все-таки как важна подача! Деликатность и воспитание – вот чего не хватает Маше.
Андрон взглянул в ее распахнутые глаза и тут же принялся за поиски оправданий. Это не составило ему большого труда. Некрасов сказал себе, что у Маши еще есть время. Она молода, неопытна. Это ему нужно набраться терпения. Он сумеет объяснить ей, что не следует смешивать понятия любовь и долг. Маша и работа – два столпа, на которых зиждется фундамент его благополучия. Все случилось как случилось. Стоит ли сетовать на судьбу? Вернуть родителей нельзя. А вот испортить то, во что они вложили столько времени и сил, можно. Он не допустит этого.
Что представлял собой повзрослевший мужчина с серьезным, непроницаемым лицом, пока не знал никто. На него поглядывали с опаской. Не всех вдохновляла перспектива оказаться под руководством двадцатитрехлетнего юнца. Андрону не были нужны слова. Обладая поразительной интуицией, он все чувствовал. Кто есть кто? – вот ребус, который он решал, вглядываясь в непроницаемые лица сотрудников. Кому можно доверять, а с кем держать ухо востро? Он должен выработать стратегию, позволяющую ему безошибочно разобраться в окружающих. У него все получится. В память о родителях. Малейшее сомнение чревато провалом. К тому же у него есть поддержка. С ним верный друг отца – Леонид Игнатьевич Марков.
– Ты всегда можешь на меня положиться.
– Спасибо, дядя Леня.
– Ты мне как сын. – Андрон уже спокойно реагировал на это обращение. Он вырос у него на глазах. В конце концов, родителей не вернуть, а Леониду Игнатьевичу приятно чувствовать себя настолько близким ему человеком.
Семейная жизнь Маркова не удалась. Он не скрывал, что смысл его существования – бизнес. При этом Леонид Игнатьевич не выглядел ущербным. Он излучал благополучие и уверенность.
– Мне повезло больше, чем другим! – любил повторять Марков, правда, всякий раз отказываясь комментировать сказанное.
Андрон помнил его с детства. Веселый, красивый, улыбчивый. Дядя Леня всегда находил время, чтобы поиграть с Андроном. Позднее Андрон понял, что Марков – человек, которому отец доверял абсолютно. Егор Васильевич называл его своим лучшим другом. Эта рекомендация послужила достаточным доводом для того, чтобы и Андрон относился к Маркову с не меньшим доверием.
– Ты вырос на моих глазах, Андрон. Роднее тебя у меня никого не осталось. Никогда не забывай об этом.
– Конечно, дядя Леня.
– Я жалею только об одном, что в тот злополучный рейс не я был с ними на борту самолета, – на одном дыхании выпалил Марков.
– Не нужно так… Случилось то, что случилось.
– Судьба? Ты об этом?
– Как угодно. – Андрону был невыносим этот разговор.
– Ты держишься молодцом. Я горжусь тобой!
– Мне тяжело, – признался Некрасов. Даже то, что Марков произносил слова, которыми обычно поощрял его отец, лишний раз напоминало о необратимости потери.
– Сочувствую, мой мальчик.
На лице Маркова была такая скорбь, что Андрону стало стыдно. Он забыл о том, что этот человек тоже болезненно переживает случившееся. И словно в унисон мыслям Андрона, Марков продолжил:
– Твоя ноша тяжела. Сколько ни делись, легче не станет. Но ты сильный, я знаю. Ты сможешь пережить и идти дальше. Я верю в тебя.
– Спасибо. – Андрона тронуло проявление искреннего участия. Он все еще нуждался в нем.
– Я восхищаюсь тобой.
– Мне неловко это слышать.
– Чепуха, мой мальчик. Сейчас голая правда тебе не повредит. В тебе столько достоинств, Андрон Егорович, что это, кажется, чересчур для одного человека.
– Вы преувеличиваете, но в любом случае я вам благодарен.
– За что ты благодаришь меня? – Марков прижал руку к груди, глубоко вздохнул.
– Вы всегда рядом.
– И все-таки лучше бы я летел тем рейсом. Волк-одиночка, холостяк-зануда, стареющий ловелас. Мой уход был бы для всех просто форсмажором. Никаких трагедий, никто не осиротел бы.
– Зачем вы так о себе? – Андрона коробило от его откровенности.
– Я говорю правду. Лучше бы я…
– Мы уже говорили об этом. Все случилось так, как должно было случиться. – Заметив удивленный взгляд Леонида Игнатьевича, Некрасов добавил: – Это я цитирую тех, кто пытался подобным объяснением успокоить меня.
– Тщетные усилия.
– Абсолютно.
– И что ты сейчас чувствуешь?
– Пустоту… – Некрасов в задумчивости посмотрел поверх головы Маркова. – Иногда мне кажется, что все это дурной сон. Нужно только проснуться… Реальность жестока. Родителей нет. Это не укладывается в голове. Я бессилен что-либо изменить. Это меня угнетает.
– Деньги – это власть, это огромная сила, но и они не всемогущи, мой мальчик.
– Я готов отдать все, чтобы вернуть отца, мать, но кому мне предложить это «все»?
– Мы не властны над судьбой, Андрон. Иди вперед, не оглядываясь, не останавливаясь. Преумножай то, что досталось тебе по наследству. Это лучшее, что ты можешь сделать для них.
– Цинично. Я всего лишь должен хорошо трудиться.
