Донна Кауфман - Правила Золушки

Впервые за все время, с тех пор как Андре, один из великих парикмахеров «Хрустальной туфельки», чуть поведя густыми бровями, отхватил восемь дюймов ее волос, не спрашивая разрешения, Дарби не захотелось горевать по поводу прически.

– Очень мило. – Он коснулся пальцами ее волос почти так же, как до этого шелка. – Хотя мне они больше нравились совсем светлыми, выжженными солнцем.

– Более темный оттенок, – выдавила она. Шейн удивленно поднял бровь, и Дарби добавила: – Одна из многочисленных пыток, на которую с радостью идут женщины, – пояснила она. – Они даже платят за это.

– Темный оттенок, – повторил Шейн, пропуская кончики ее волос между пальцев. – Просто темнее выглядят.

Дарби наконец улыбнулась.

– Очевидно, оттенок был слишком светлым.

– Серьезно? – спросил он с усмешкой.

– Так мне сказали.

– Очаровательно. Но это не ты. Почему-то эти слова возмутили девушку, хотя, по идее, должны были польстить. Но потом она согласилась с ним. Всем сердцем.

– Я им за это плачу. Чтобы не быть собой.

И не вести себя, как я. Не ходить, не говорить и не думать, как я. Она подавила тяжкий вздох.

Они постепенно переместились в примерочную, и дверь за ними закрылась.

– Знаю. Я просто хочу сказать, что они портят всю красоту. По крайней мере, для меня. – Шейн придвинулся ближе.

– Не волнуйся, – ответила Дарби, беспомощно прижимая блузки к груди, – скоро принцесса опять превратится в тыкву.

– По-моему, в тыкву превращалась не принцесса.

– Ну, может быть, – сказала девушка, вновь обретая землю под ногами. Что-то в его улыбке и горящих глазах заставляли ее трепетать. – Все равно, мне страдать всего до воскресенья.

– Вот это-то мне и не нравится, – серьезно произнес Шейн, – и поэтому я здесь, а не там, где должен быть.

На этот раз она удивленно подняла брови. !– Ты хочешь попасть на распродажу шелка в «Нордсторме»?

Шейн улыбнулся еще шире.

– Нет, хотел послушать твои колкости. Ее пульс участился.

– Правда?

Он шагнул еще ближе.

– Определенно.

– Ты собирался ждать официального приглашения?

– Я не верю в этикет.

– Удачное совпадение, – сказала Дарби, кидая блузки на цветной стул в углу, – потому, что я этикетом уже сыта по горло.

– Боже, как я по тебе соскучился, – сказал Шейн, крепко прижимая ее к себе.

– Да, мне знакомо это чувство, – произнесла девушка с легкой дрожью в голосе. – Поэтому заткнись и поцелуй меня наконец!

– Ты, я смотрю, уже выучила пару правил Золушки.

Дарби умирала от желания прикоснуться к его губам. Так близко они были.

– Какие именно правила?

– Приказывать своим подданным делать, что пожелаешь.

Сердце забилось еще быстрее.

– Тобой я могу повелевать?

Шейн погрузил пальцы в ее волосы и коснулся губами ее губ:

– Выходит, что так и есть. Дай знать, если это будет приятно.

Ценой огромных усилий Дарби немного отстранилась:

– Знаешь, а ведь я могу привыкнуть к этим Золушкиным правилам.

– Да, – ответил он, – я тоже. Теперь замолчите, Ваше Величество, и позвольте вас поцеловать.

Шейн понял, что пропал, с того момента, как впервые коснулся ее губ. Бед у него в жизни было предостаточно. Их он не боялся.

С другой стороны, Дарби Ландон пугала его.

Она была свежей, дикой. Настоящей. Это заводило его со страшной силой. Шейн погладил ее волосы. Они были как водопад шелка. Манящий... но прохладный. Шейну нравились ее прежние, вьющиеся, выжженные солнцем кудри. Неожиданно захотелось затащить Дарби в ближайший душ и избавить ее волосы от этой прямизны, чтобы они снова ожили под его пальцами.

Он нежно коснулся зубами ее нижней губы. Дразнящее прикосновение.

– Ты напоминаешь мне что-то декадентское, – сказал Шейн, – запретное, но слишком греховное, чтобы пройти мимо.

Дарби фыркнула и со смехом отстранилась. Улыбаясь, Шейн взял ее лицо в свои ладони.

– Ты не любишь комплименты, да?

– Люблю, когда заслуживаю их. Например, похвала моим лошадям, моей работе. А это... – Она запнулась и указала на свое лицо и тело. – Ну хорошо, это уже не я. Может, так я выгляжу соблазнительнее, но, поверь мне, никто бы не назвал меня большой грешницей.

– Я говорил о твоих губах. И сказал, какая ты на вкус. Никакой макияж и другой оттенок волос ничего не изменят.

Глаза Дарби потемнели. Шейну понравилось. Очень понравилось. Он улыбнулся, наблюдая, как она тщетно ищет достойный ответ.

– Я целовал тебя дважды – до и после – и могу судить об этом.

Дарби закатила глаза.

– Хорошо-хорошо, комплимент принят.

– Вот это похвала. – Шейн ласкою похлопал ее по щеке. – Уверен, тебе откроются все секреты флирта.

– Да? Я вся дрожу. – Голос девушки звучал ровно и безучастно, но легкий румянец выдавал ее с головой.

Кто бы знал, что заставить Дарби Ландон краснеть будет так весело. Шейн начинал думать, что их радостям просто не будет конца. Он прижал девушку к стене примерочной, обитой льном в бело-зеленую полоску.

– У тебя будет много времени для практики. Я собираюсь... Кто знает, что еще может выскочить у меня изо рта?

Дарби схватила его за рубашку и притянула к себе.

– Мне гораздо интереснее узнать, что туда может заскочить, чем слушать, как ты флиртуешь.

Он засмеялся, когда ее губы прижались к его губам. Но смех затих, чуть только он почувствовал страстные удары ее языка. Он застонал, впуская завоевательницу. Будь он проклят, если она не знала, как целовать мужчину. И будь проклят дважды, ибо он не мог объяснить, почему его так злила мысль, что Дарби могла это делать с кем-то еще.

Он был поражен тем, насколько точно ее тело совпадает с его телом. Колено к колену, бедро к бедру... Это было в новинку для человека его роста.

Она взъерошила пальцами его волосы. Короткие ногти чуть-чуть царапали голову, по коже пробежали мурашки. Потом она откинула голову, и поцелуй стал еще более страстным. Шейн думал подразнить ее немножко, порадовать их обоих легким флиртом. Последние дни были так скупы на радость.

Но это... Эта жажда, которую в нем пробудила Дарби... Этого он не ожидал. Шейн вел себя как человек, долго проживший на необитаемом острове. Собственно, так оно и было. Чувство, проснувшееся в нем, было совершенно... первобытным.

Он уперся руками в стену и прижался к девушке бедрами. Она вскрикнула, захваченная совершенством совпадения их тел. И тоже прижалась к нему.