10
Клим, как и договаривались накануне, ждал Зою на школьном дворе. Выглядел он на все сто. На нем были черные джинсы, белоснежная водолазка обтягивала его мускулистую стройную фигуру, густые светлые волосы чуть небрежно падали на высокий лоб. В ожидании Зои он прохаживался мимо школьного крыльца, помахивая журналом «ТВ-парк», свернутым в трубочку.Первой Клима увидела Света Тополян. Она не спеша выплыла из школьных дверей и приостановилась. Они с Каркушей, то есть с Катей Андреевой, собрались после уроков махнуть за город, к Катиной бабушке – подышать свежим воздухом. В последний момент Катя задержалась в классе, и Тополян уселась на невысокую ограду, окружавшую пришкольный палисадник. Она повернула голову влево и увидела Клима.В ее темных восточных глазах промелькнуло смешанное выражение удивления и восхищения. Она сразу же поняла, что парень к кому-то пришел, может быть, даже к кому-то из ее класса.Не смущаясь тем, что ее явный интерес граничит с бесцеремонностью, Тополян продолжала в упор разглядывать Клима. Ей понравилось в нем абсолютно все, даже на журнал в его руке Света взглянула с уважением. Теперь она нетерпеливо ожидала появления Каркуши, чтобы обсудить с ней неизвестного молодого человека. А главное, выяснить, к кому он пришел.– Ну где ты ходишь, Катя? – набросилась Тополян на подругу, как только та подошла к ней. – Посмотри, вон там, видишь, около дерева? Да влево смотри. Видишь, какой клевый мальчик, а? Он кого-то ждет, может, даже из наших кого-то. Я тебя умоляю, давай дождемся и посмотрим, а?– Ну давай, если уж тебе так интересно, – усмехнулась Каркуша. – Хотя надо признать, он действительно супер!Школьный двор быстро наполнялся старшеклассниками. Клим всматривался в толпу, выискивая глазами Зою. А вот и она! Зоя неуверенно остановилась на крыльце, щурясь от весеннего солнца. Увидев Клима, приветственно махавшего ей рукой, она сделала глубокий вдох и, радостно улыбаясь, двинулась ему навстречу.– Привет… – сказала Зоя, остановившись перед парнем.Чтобы посмотреть в лицо Клима, Зое пришлось задрать голову – парень был гораздо выше ее. Клим не ограничился только приветствием, он обнял девушку и поцеловал ее в порозовевшую щеку.– Ну, пошли? – осведомился он, беря Зою под руку. – Давай мне рюкзак, он у тебя неподъемный!Тополян и Каркуша чуть не свернули себе шеи, глядя вслед удаляющейся парочке. Катя перевела взгляд на Тополян и прыснула со смеху. На Свету было жалко смотреть: на ее лице было написано неподдельное отчаяние. И еще изумление, и еще досада, в общем, целый букет разнообразных эмоций.– Нет, Кать, это что же такое происходит, а? – еле пришла в себя Тополян. – Ты видела? Этот красавчик – и наша Зойка! Уму непостижимо! Слушай, а может, он слепой, а? Может, он ее просто не видит?– Успокойся, он не слепой и не глухой, и вообще никаких явных дефектов я у него не заметила. А ты чего страдаешь? Завидуешь? И кто тебе мешает с таким же познакомиться? – попыталась урезонить подругу Каркуша. – А между прочим, я, например, очень рада за Зою. Я, конечно, не знаю, что этот парень собой представляет, но уверена, что гораздо лучше в него влюбиться, чем в Фишку. Согласись!– Для кого лучше? Для Зойки-то, естественно, лучше. Нет, ну где она его отхватила, а? И каким образом? Да она рядом с ним, как… как воробей рядом с павлином! – не могла успокоиться Тополян.– А вон Ермолаев идет! Эй, Ермол, давай сюда! – завопила она собиравшемуся покинуть школьный двор Ермолаеву.– Ну, чего такое? – недовольно пробурчал Юрка, подходя к девушкам.– Слышь, Ермол, мы только что такое видели, отпад! – возбужденно зачастила Тополян. – К Зойке нашей та-а-акой мачо причалил, супер! Высоченный, красивый, как Аполлон, фигура, все в порядке. Прикидываешь, а?– А-а, да видел я его, – нарочито зевнув, небрежно заметил Ермолаев. – Они с Зойкой в «Молодежном» тусовались позавчера.– Ты их видел в кино? И что? Как они там вообще? – Тополян сама толком не знала, что же ей хочется услышать от Ермолаева, поэтому и ее вопросы прозвучали не очень внятно, но Ермолаев, очевидно, ее понял, потому что дал исчерпывающую информацию:– Да ничего, прохаживались в обнимку по фойе, потом, наверно, пошли кино смотреть. Вид у них оченно романтический был, это да. Видать по всему, любовь-морковь у них.Фишкин рассеянно листал учебник биологии. Сосредоточиться на законах генетики ему было архисложно, практически невозможно. Более чем странное поведение Зои не выходило у него из головы. Вот и сегодня она отменила занятия с ним. С ним, которого она слепо и бескорыстно любит! И снова ничего толком не объяснила. Занята, мол, вечером, и все. Понимай как хочешь. Получается, что она навязывает ему свои условия, а он, как ослик на веревочке, идет у нее на поводу!Фишкин отшвырнул учебник и нервно забегал по комнате. Ситуация явно выходит из-под его контроля, и это ему сильно не нравится! Да и кому же понравится дурацкая зависимость от прихотей какой-то девчонки! То она может заниматься, то не может.«Все, хватит! – твердо решил обозленный Фишкин. – Завтра же ей скажу: если, мол, взялась со мной заниматься, то занимайся, а если у тебя времени нет, так скажем друг другу досвидос – и все дела!»Злился Фишкин в основном на себя, злился за то, что его почему-то так задевает Зоино поведение.«Она там с каким-то красавчиком по кино шастает, а я должен сидеть и ждать, когда она соизволит нагуляться? Нет уж, фиг вам!» – накручивал себя Фишкин, еще не осознавая, что все его эмоции вызваны одним-единственным чувством – ревностью.Только ревность эта была как бы неполноценной, ущербной. Фишкин ревновал Зою не потому, что она была ему действительно дорога, нет. Его ревность являлась ревностью собственника – он привык к ее немому обожанию, к тому, что в Зоиных глазах он, Фишкин, неотразим и идеален. И его такое положение вещей устраивало полностью, тешило его самолюбие, повышало его значимость в глазах одноклассников и в собственных тоже.В общем-то ничего особенного в том, что Зоя в него влюбилась, Фишкин не усматривал. Он искренне считал себя далеко не последним покорителем женских сердец. Да в него любая может влюбиться! Правда, на деле получалось не особенно удачно. Его давнишняя любовь, Лу Геранмае, не удостаивала его даже взглядом, Каркуша тоже обходила своим вниманием. Зоя Колесниченко одна любила его от всего сердца, с такой чистосердечной силой, что Фишкин иногда словно кожей ощущал эту ее любовь к нему, от которой ему даже становилось не по себе.Привыкнув к Зоиной любви, Фишкин не мог себе представить, что что-то может измениться. Нет, однозначно их общение подходит к концу, выпускной класс, все разбегутся по разным институтам, и этот день все ближе и ближе, и Фишкин ведь собирался поговорить с Зоей именно об этом. О том, чтобы она не надеялась на продолжение отношений, не пыталась его удержать возле себя, не питала никаких иллюзий. Фишкин собирался это сделать с максимальным тактом и доброжелательностью, на которые только был способен. Он и в самом деле не желал причинять сильную боль девушке, которая делает для него столько хорошего. И не хотел, чтобы Зоя вспоминала его потом с плохим чувством. Но ведь он сам, первый, планировал красиво удалиться, так сказать! Выходит, это Зоя его бросила?«Она меня бросила? Сама, на ровном месте? Мы ведь не ругались, не ссорились, все было совершенно нормально. – Фишкин даже растерялся от внезапно вспыхнувшей догадки. – Но почему? Может, я ее обидел чем-то? Так нет вроде! Да она и не выглядит обиженной, она выглядит… она выглядит не такой, как всегда, это стопудово. В ней что-то изменилось, неуловимо, но она стала другой! Таинственной, что ли, уверенной в себе?»Фишкин терзался бы догадками и дальше, но его мучения прервал телефонный звонок. Это оказался Ермолаев.– Слышь, Фишка, чего расскажу? – возбужденно заорал он в трубку. – Прикинь, сегодня Зойкин принц ее прямо возле школы встречал! В щечку ее чмокнул, под ручку схватил – и привет! Там Светка с Катькой прям обомлели, как увидели!– И что я должен делать по этому поводу? – осведомился Фишкин как мог безразличнее, хотя сердце болезненно екнуло. – Кричать «ура» и бурно радоваться или застрелиться с горя?– Да я просто тебе последние новости рассказываю. Кроме этой, больше и нет новостей-то. В классе ничего такого не происходит… – огорчился Ермолаев нежеланию Фишкина всласть пообсуждать Колесниченко.– Ясно, Ермол, вестник ты наш неугомонный. Ну, покеда, мне биологию надо зубрить, – попытался закончить неприятный разговор Фишкин.– Фишка, ответь мне на один вопрос, хорошо? И я больше не буду к нему возвращаться. – Ермолаев, ободренный молчанием собеседника, продолжал: – Вот скажи, неужели тебя на самом деле не колышет, что Зойка с другим гуляет, а? Ведь она так тебя любила, причем совсем недавно, стихи тебе посвящала, клевые между прочим. Неужели тебе все равно, Фишка? Мне, например, с трудом верится.– Придется поверить, друг ты мой любопытный. Ну, любила, потом увидела другого, разлюбила, того полюбила… С кем не бывает? Это мелочи жизни, и обращать на них внимание не стоит. – Фишкин изо всех сил старался придать голосу цинично-равнодушные нотки.– Знаешь, Фишка, – произнес в трубку Ермолаев после некоторого раздумья, – жалко, что я не вижу, куда ты там смотришь, наверх или влево-вправо… Потому как сдается мне, что ты врешь!Положив трубку, Фишкин обессиленно рухнул на диван. Вот, пожалуйста, еще одно доказательство Зойкиной внезапной измены! Значит, все правда, никакой это не родственник, как в глубине души надеялся Фишкин. И сегодня они снова куда-то идут. Да что же это творится, в самом деле? Нет, здесь что-то другое. Не могла Зоя его так мгновенно разлюбить. Так не бывает, так не должно быть!«Завтра я припру ее к стенке и заставлю наконец объяснить, что, собственно происходит. И она не выйдет из квартиры, пока я не получу ответа на все свои вопросы», – решил устроить сцену ревности вконец измученный Фишкин, начисто забыв, что собирался деликатно подготовить Зою к неизбежному и болезненному для нее расставанию.
