Ли села за стол, взяла с плоской плетеной тарелки апельсин и повертела его в руке.
— Я больше не буду работать на сеньора Сантеса.
— Что-то случилась, дорогая?
— Мы с сеньором Сантесом… с Ральфом Сантесом, — зачем-то уточнила она, хотя Лоре было прекрасно известно, что сеньор Гарсиа в больнице, а ранчо управляет его сын, — немного разошлись во взглядах на бухгалтерский учет.
— Он нашел достаточную причину для твоего увольнения? — осторожно спросила Лора.
— Нет, у меня не было никаких ошибок, и его аудиторы это подтвердили. Ты решила, что я недобросовестна?
— Конечно нет. Но ты так молода и неопытна… Прости меня, дорогая, если я обидела тебя.
— О, бабушка, я вовсе не обижена и ты не должна извиняться. Просто… просто у Ральфа своя команда. Понимаешь, человек привыкает к людям, которых он давно знает и которым доверяет. А я для него чужак. Тем более работаю на таком ответственном участке, как бухгалтерия.
Такое объяснение показалось Ли очень разумным, тем более что ничего другого просто не приходило в голову. Ли, в жизни Не сказавшая ни слова неправды, с такой легкостью придумала эту ложь, что сама изумилась. Но именно в этот момент Ли поняла, что не сможет вдохновенно врать и одновременно смотреть бабушке в глаза, поэтому она принялась сосредоточенно чистить апельсин.
— Но мне казалось, что он решил оставить тебя на этом месте. Ты была так довольна…
— А сегодня все изменилось.
Ли молила Бога о скорейшем завершении этого разговора. Неизвестно, насколько ее еще хватит… К счастью, ее молитвы были услышаны, и Лора решила переменить тему.
— Что же теперь будет, как ты думаешь поступить?
— Конечно, я буду работать. Патрик Клейн давно переманивал меня от Сантесов, место у него до сих пор вакантно. Так что я сегодня же поеду и устроюсь на новую работу.
Это оказалось вовсе не так просто, как Ли говорила. Удивлению Патрика, когда он обнаружил Ли в своей крохотной приемной, не было предела.
— Надеюсь, твое предложение еще в силе, Пат? Если да, то я готова приступить к работе.
— Конечно. Ты не представляешь, Ли, как я рад, но… Что-нибудь случилось?
Давность их знакомства прощала этот вопрос, а в глазах Патрика Ли обнаружила удивление и беспокойство. Она заставила себя улыбнуться и пожать плечами, скрывая свое замешательство. Теперь она вынуждена была придумать новую ложь. Скоро она преуспеет, взгромоздив целую гору насквозь лживых объяснений.
— Ничего. Просто решила перебраться работать в город. Не могу больше оставлять бабушку одну на целый день.
— Понимаю, — сказал Патрик и больше вопросов задавать не стал, за что Ли была ему безмерно благодарна. — Можешь приступать сегодня или завтра. Как тебе удобно.
— Тогда, если ты не против, завтра.
— Тебя ждет завал, Ли, — шутливо предупредил Патрик вслед.
Горы работы — это замечательно. У нее не должно быть времени для того, чтобы заниматься самокопанием.
— Прекрасно! — с улыбкой отозвалась Ли. — До завтра.
Выйдя из офиса, Ли отправилась в банк, где перевела на имя Ральфа Сантеса сумму неустой ки, указанную в ее контракте. После этой операции денег на счете осталось так катастрофически мало, что Ли едва не захлестнул приступ отчаяния. Она взяла себя в руки и направилась в магазин Антонио Гонсалеса, где работала после окончания колледжа. С тех пор, как она ушла, учет в магазине вела жена Антонио, но после рождения четвертого ребенка это ей стало не под силу. Предложение Ли оказалось для Антонио спасительным, и он не стал задавать лишних вопросов.
Вернувшись домой, Ли подробно рассказала Лоре, как прошел сегодняшний день.
— Теперь я буду работать в городе, и тебе не придется беспокоиться о том, как я доберусь в офис и домой, — оптимистически заявила Ли, механически поглощая обед и не чувствуя вкуса еды.
Лора кивала, но в ее, глазах была не понятная Ли печаль.
— Конечно, дорогая…
Взгляд Ли бесцельно скользнул по стене, остановился на настенном календаре. Ее внимание привлекло сегодняшнее число, обведенное красным кружком. Зачем она пометила сегодняшний день? Ох, она же должна позвонить в клинику!
— Чуть не забыла! Мне же еще нужно позвонить в клинику и узнать результаты твоего обследования. Надеюсь, новости будут хорошими…
Ли вышла в коридор, где стоял телефон, и набрала номер клиники. Пока она ждала соединения, совсем некстати вспомнила, что еще не оплатила два счета за телефон… Наконец ей ответил приветливый женский голос. Ли объяснила, что ей необходимо получить результаты обследования Лоры Браун. Ее попросили подождать, а потом Ли предложили поговорить с доктором Мелькиадесом. В горле у Ли почему-то пересохло, ее одолевал непонятный страх и плохие предчувствия.
— Мисс Браун?
— Да, мне нужно получить результаты обследования бабушки.
— Не могли бы вы приехать в клинику? Нам нужно поговорить.
— Хорошо, я приеду сегодня. — Ли положила трубку и обернулась.
Рядом стояла Лора.
— Что-то не так, Ли?
— Ох, бабушка, — Ли выдавила улыбку, — доктор Мелькиадес просил меня приехать, чтобы он смог дать подробные инструкции по твоему лечению. Я сейчас поеду.
— Но тогда тебе придется возвращаться домой затемно! — заволновалась Лора.
— А завтра я не могу, я устроилась на новую работу, и негоже начинать с прогулов. Не волнуйся, со мной ничего не случится, и я постараюсь не задерживаться.
Ли смотрела в стену, пытаясь осознать услышанное.
— С вами все в порядке? — участливо спросил доктор Мелькиадес.
Нет, с ней все совсем не в порядке!
— Да, я… я справлюсь… — почти прохрипела она.
В глазах врача Ли видела сочувствие и уважение к ее самообладанию. Знал бы он, что Ли сейчас на грани истерики! Все, что произошло с ней утром, отодвинулось так далеко, словно произошло не в этой жизни.
— Я подробно написал, как следует принимать лекарства, но вы должны понять, что улучшение будет носить лишь симптоматичный характер. Лекарства оказывают угнетающее действие на нервную систему, они в основном обезболивающие, снимающие спазмы и подавляющие кашель. И все они довольно дорогие. При каких-то осложнениях — в основном, это аллергические реакции — звоните мне.
— Хорошо. Доктор, сколько… сколько осталось? Он нахмурился, потеребил бородку, отводя глаза от умоляющих глаз Ли.
— Я не могу точно сказать… — очень мягко сказал доктор Мелькиадес. — Болезнь находится в той стадии, когда медицина бессильна что-либо сделать. Кроме того, возраст сеньоры Браун… Я думаю, максимум два месяца.
