Почти три десятилетия Генри являлся ее финансовым советником. Эмма всегда внимательно прислушивалась к его советам, высоко ценила его предложения. За все эти годы между ними ни разу не возникло ни одного недоразумения. Генри по-хозяйски гордился тем, чего удалось добиться Эмме Харт под его руководством и кем стать – настоящая леди и при этом гений предпринимательства! Ее универмаг в Лондоне, и об этом знали все, не имел себе равных не только в стране, но и в мире – и по своим размерам, и по ассортименту товаров. Ее по праву называли королевой торговли, хотя мало кто, кроме Генри, при этом знал, какой огромной ценой ей все это досталось и каких жертв стоило. Ему-то было доподлинно известно, что в фундамент ее обширной торговой империи было прежде всего заложено ее самопожертвование, несгибаемое упорство, деловая сметка, интуиция, позволявшая упреждать капризы моды, безошибочный нюх на все перемены во вкусах публики и смелость, чтобы, если потребуется, безбоязненно идти на риск. Как-то он сказал Тони Осборну, что кирпичами и цементным раствором для лондонского универмага служила главным образом ее сила предвидения, поразительные финансовые способности и умение выходить из любых самых трудных положений, чтобы добиваться очередного триумфа. Что касается Генри, ее советчика, то он полагал, что всеми этими успехами она обязана в первую голову самой себе: и лондонский универмаг, и все другие магазины Эммы являлись наглядным свидетельством ее неувядающей силы.
– Приехали, сэр! – радостно объявил водитель. Генри вышел из такси, расплатился и поспешил по тротуару к служебному входу, где лифт поднимет его на последний этаж – туда, где располагался офис миссис Харт.
Когда Генри вошел в приемную, секретарша Гэй Слоун обсуждала что-то с одной из своих помощниц. Прервав разговор, она тепло приветствовала банкира.
– Миссис Харт уже ждет вас, – заметила она, вставая, чтобы открыть дверь в кабинет.
Эмма сидела за своим рабочим столом, буквально заваленным бумагами: его поразило, какой неожиданно хрупкой она выглядит на их фоне. Увидев его, Эмма оторвалась от чтения, сняла очки и встала из-за стола. Иллюзорное впечатление хрупкости исчезло – скорей всего оно было вызвано размерами стола и бумажным завалом. Она легко, быстро, энергичной походкой пошла ему навстречу. На ее лице играла приветливая улыбка. Одетая в элегантный темно-зеленый (цвета бутылочного стекла) бархатный костюм с чем-то белым и шелковым, схваченным у горла изумрудной заколкой, со сверкающими изумрудными сережками в ушах, она была само изящество.
– Генри, дорогой, так приятно с вами повидаться! – произнесла она, тепло пожимая его руку.
Улыбнувшись в ответ, он слегка наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. „Выглядит она вполне уверенной в себе. Только вот глаза немного усталые и бледновата что-то сегодня больше, чем обычно,” – отметил он про себя.
– Позвольте рассмотреть вас как следует, милая Эмма, – произнес Генри, слегка отстраняя ее, чтобы оценить, как она сегодня выглядит. Закончив „осмотр", он рассмеялся, делая вид, что поражен в самое сердце.
– Нет, вы все-таки должны будете открыть мне свой секрет, дорогая, как это вам удается сохранять столь цветущий вид!
Эмма весело улыбнулась.
– Упорная работа, честная жизнь и чистая совесть – вот и весь мой „секрет". Впрочем, вам, Генри, грех жаловаться. Вы сами выглядите потрясающе. А теперь давайте выпьем по рюмочке шерри и немного поболтаем. – С этими словами она подвела его к потрескивающему камину, перед которым уютно расположилось несколько стульев и диванчик. Они уселись друг перед другом, и Эмма налила в хрустальные рюмки шерри из графина.
– За великую женщину по имени Эмма! – провозгласил Генри, поднимая свою рюмку и чокаясь с хозяйкой, прежде чем отпить сухого шерри.
Эмма метнула в его сторону удивленный быстрый взгляд и весело рассмеялась:
– Ну и ну, Генри! – она еще раз засмеялась, чувствовалось, что ее это позабавило. – При всем моем уважении к вам, должна все же сказать, что я не Екатерина Великая, а вы не Вольтер. Но все равно спасибо. Это ведь был комплимент, не так ли?
Генри широко улыбнулся, несколько озадаченный быстротой ответной реакции, но тем не менее восхищенный ею.
– Есть ли на свете хоть что-нибудь, чего бы вы не знали, моя дорогая? Комплимент? Да, это был комплимент!
Эмма все еще продолжала смеяться.
– Нет, Генри, вы ошибаетесь. Я очень и очень многого не знаю. Но у меня был здесь до вас один из моих галантных внуков, и он сказал мне то же, что и вы. Еще вчера. И когда я сделала ему комплимент в ответ на его, он великодушно сообщил мне источник. Так что, дорогой, вы опоздали ровно на день!
Генри не мог не усмехнуться.
– Мы просто одинаково мыслим, вот и все. А какой именно из ваших внуков, разрешите узнать? – Его всегда интересовала вся эта большая и не вполне обычная семья.
– У меня их не так уж мало, а? – спросила Эмма с ласковой улыбкой. – Действительно, можно и запутаться. Я имею в виду Александра, сына Элизабет. Он был у меня здесь вчера днем. Только что вернулся из Йоркшира. Страшно кипятился, все рассказывал, что его дядя Кит не желает устанавливать новое оборудование на одной из фабрик. Оно и на самом деле стоит немалых денег, но в конце концов принесет нам хороший доход и расширит производство. Александр, по-моему, совершенно прав. Я во всем этом разобралась и постаралась, чтобы дело обошлось малой кровью.
– Он способный мальчик, этот Александр. И весьма предан вам, Эмма. Между прочим, если говорить о Кристофере... – Помолчав немного, он улыбнулся. – Извините меня, Эмма. Никогда не мог привыкнуть называть его Кит. Так вот, пару недель назад я его встретил. Меня поразило, что он был вместе с Эдвиной и Робином. Они обедали в „Савойе".
Эмму, казалось, задели слова Генри. Спокойно и доброжелательно любовавшаяся своим неизменно галантным собеседником, она тут же внутренне подобралась, хотя лицо по-прежнему оставалось открытым и ласковым.
– Что ж, я могу быть только рада, что мои дети наконец-то начали ладить друг с другом, – как можно более игривым тоном заметила Эмма, сразу откладывая полученную информацию в своем сознании.
– А удивлен я был, моя дорогая, – продолжал Генри, закуривая сигарету, – потому что, честно говоря, никогда не знал, что Кристофер на дружеской ноге с этими двумя. И понятия не имел, что Робин все еще неразлучен с Эдвиной. Мне казалось, что у них это было чисто временно, когда произошла та история с предполагаемой покупкой вашей компании несколько лет тому назад. Вообще-то я никогда не понимал, что может объединять этих двоих. Признаюсь вам, Эмма, что всегда полагал: они друг друга просто не переваривают, пока вдруг не завязалась эта непонятная дружба. Выходит, она и до сих пор продолжается...
