— А где Амаранта?
— Не знаю.
— Вы сама будете подавать на стол?
— Вас это смущает?
Так он не знает, что хозяйка на кухне теперь она?! Что ж, тем приятнее ей будет его реакция. Если таковая вообще будет. Оливия подумала о том, нужно ли было именно сегодня экспериментировать с рецептами из обнаруженной тетради и так ли хороши ее таланты, как она до сих пор самодовольно верила? Но отступать было поздно.
— Ароматы просто изумительные, — сказал Рональд. — Думаю, что в этот раз Амаранта превзошла саму себя, хотя в отсутствие Адель она никогда не баловала Патрика кулинарными изысками.
Оливия не выдержала и открыла карты раньше времени.
— Амаранта? Я же сказала, что ее здесь нет.
— А где она?
— Карлос выгнал ее и заставил готовить меня.
Карлос заставил ее готовить?! У Рональда непроизвольно отвисла челюсть, и Оливия вдоволь насладилась этим зрелищем и растерянностью в его глазах. Рональд огляделся, словно видел отмытую до блеска кухню впервые, и Оливии это было так лестно, что и миллион комплиментов не принесли бы ей большего удовлетворения.
— Как это Карлос не испугался быть отравленным? — с иронией осведомился он.
Оливия, ничуть не обидевшись, рассмеялась.
— Наверное, его внутреннее чутье гораздо тоньше, чем ваше. Карлос мне сказал, что, как только меня увидел, сразу понял, что я должна — просто обязана! — хорошо готовить.
— Правда? — Рональд окинул ее придирчивым взглядом, от которого по спине рванулась новая волна мурашек. — И какими соображениями он руководствовался?
— Он сказал, что у меня глаза добрые.
Они рассмеялись.
Оливия подошла к плите и вытащила из духовки противень. Ароматы стали гораздо сильнее и густым облаком поплыли по кухне, отчего желудок Рональда сворачивался жгутом. Оливия, казалось, только и мечтала о том, чтобы его помучить. Она слишком медленно доставала тарелку и расставляла приборы. Да к черту этикет, оказывается, он голоден, как стая красных волков!
Наконец Оливия выставила на стол огромное блюдо. На слое овощей истекали соком кусочки говядины и свинины, маслянисто поблескивали ломтики копченого сала и колбасы, между которыми проглядывали мазки фасоли. Оливия поставила перед Рональдом чашку с бульоном, на отдельной тарелке гору пышных булок и соусник, полный острого томатного соуса.
У Рональда от этого изобилия закружилась голова. Он с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на еду.
Оливия достала из шкафа тарелку с яблочным пирогом и тоже поставила на стол.
— Где вы так научились готовить? — спросил Рональд.
— Я нашла тетрадку с записями кулинарных рецептов поварихи, которая была здесь до Амаранты, Алели. Кажется, она сейчас приболела. А еще я узнала, что управляющий ранчо вовсе не Карлос, а сеньор Ромеро, который тоже приболел. Вам не кажется это странным, сеньор Даррелл?
— Что именно?
— Что три человека, по сути являющихся главными лицами на этом ранчо, — хозяин, экономка и управляющий — все вместе внезапно приболели.
— Бывает, — равнодушно отозвался он и, продолжая поглощать жаркое, перевел разговор на интересующую его тему. — Кто вы по профессии, сеньорита Стюарт? Повар самой высокой квалификации?
— Боже упаси! Я менеджер в большой и преуспевающей компании. Бизнес-леди, только и всего…
— Все равно нельзя приготовить так вкусно, не имея каких-либо навыков.
— Вы правы, навыки у меня есть.
— Бизнес-леди с навыками чудо-повара?
— Я вовсе не белоручка! — возмутилась Оливия, но уже в следующее мгновение усмехнулась. — А вас удивляет это сочетание?
— Если учесть стиль жизни американских женщин и вашу американскую страсть к быстрой еде, то в моих словах нет ничего особенного.
— Конечно, ваши аргентинские церемонии превратили обычный прием пищи в нечто особенное. Но вообще-то вы правы. В том, что я начала готовить, большая заслуга моей матери, — зачем-то призналась она.
— Ваша мать стала хорошо готовить?
Стала? Ох, она все время забывала о том, что Рональд друг Патрика. Наверняка ее отец делился своими воспоминаниями и оценками с Дарреллом вечерами за чашечкой чаю… или за бутылочкой чего покрепче.
— Да, она умеет готовить и предпочитает делать это сама… — Оливия оставила фразу висеть в воздухе, подчеркнув интонацией ее незавершенность и наконец решилась сесть за стол.
Она с удивлением обнаружила, что половина жаркого бесследно исчезла. Сколько же дней — или недель?! — он не ел?
— Ну и? — поторопил ее Рональд.
— Просто все дело в том, что мама помешана… о, простите, уверена, что пища должна быть полезной и натуральной. Заботясь о здоровом образе жизни, она подсчитывает калории, отдает предпочтение сырым овощам…
— Понятно.
Рональд произнес это так, что Оливия, забыв о своем обещании быть благоразумной и сдержанной, бросилась в атаку.
— Она заботится о нас. У Джэсона было высокое давление и… некоторые другие проблемы со здоровьем, включая лишний вес. И она смогла с этим справиться без всяких медикаментов!
— Но как же тогда вышло, что вы готовите совершенно не так, как ваша мать?
— Как вы понимаете, «вкусно и полезно» — это две такие категории, которые не всегда удачно сочетаются. Поэтому, когда бушевали мои подростковые гормоны, я иногда делала все не так, как хотела мама. В частности, я решила научиться готовить так, чтобы это было непременно вкусно. Я даже записалась на специальные курсы. С тех пор я всегда готовлю дома воскресные обеды, которые исчезают за рекордно короткое время, — не без гордости сообщила Оливия. — Мама, кажется, даже немножко ревновала сначала, но потом смирилась с этими «послаблениями». Все-таки один раз в неделю можно слегка отпустить вожжи. Кроме того, в эти дни она отдыхала от хлопот по кухне…
Рональд молча внимал ей и выглядел довольно миролюбиво. Оливия расслабилась, но, как оказалось, зря.
— А ваша мать… Как она отнеслась к этой поездке?
— Мама, она… В общем, она не знает, что я отправилась сюда.
— Вот как?
— Она думает, что я путешествую по Европе.
— А почему вы не поставили ее в известность? — Рональд говорил довольно непринужденно, но Оливия почему-то была уверена, что его ощущения далеки от тех, что он демонстрировал, а настроен он весьма и весьма скептически…
— Не хотела ее волновать. После того как — Она запнулась, поняв, что чуть не проговорилась о своем несостоявшемся замужестве. — В общем, на маму и так свалилось много переживаний. Мне кажется, она не слишком бы воодушевилась, если бы узнала, куда я собралась.
