— До чего вы все омерзительны, — брезгливо сказала Влада. — Не дом, а клоака какая-то. Сегодня же переберемся в гостиницу. А вы варитесь в своих нечистотах!
— Скажите пожалуйста, — презрительно фыркнула Кристина. — Ишь столбовая дворянка! Ты передо мной-то хоть не ломайся. Я отлично знаю всю вашу историю. Скажи спасибо, что он Кольку не утопил как щенка. Сковырнул бы за борт, как будто пьяный сам упал — и с концами, комар бы носу не подточил. Будь я мужчиной, я бы слизняка этого на куски порвала.
— Ах вот оно что! Я так и знала, что он разыгрывает здесь мелодраматический фарс! А еще отпирался! Дешевка! Жалкий актеришка! Так ему и передай.
Кристина воззрилась на нее с открытым ртом:
— Какой фарс?.. Мелодрама?! То, что вы сотворили, мелодрамой называется? Ты что мне втираешь, курва проклятая? Ну, знаешь ли! Я всякое повидала, но такую гниду как ты еще поискать. Я за один стол не хотела садиться с тобой и твоим братцем — Слава настоял… Тьфу!.. Чем скорее отсюда свинтишь, тем лучше — воздух чище станет, только мальчонку своего не получишь, так и знай! Он мне по сердцу пришелся. Да если бы и не по нраву был, все равно бы не отдала, просто из вредности. Так что можешь купить себе новую игрушку, хабалка бесстыжая!
Кристина так распалилась, что чуть не задохнулась от возмущения, бросилась в спальню и хлопнула дверью так, что зазвенели стекла.
— Что там такое? — обеспокоенно спросила Эля из комнаты. В руках у нее было полотенце, она отжимала свои кудрявые волосы. — Я слышала конец разговора. В чем она тебя обвиняет? И в чем провинился Коля? Ничего не понимаю.
Влада сосредоточенно размышляла: неистовый натиск Кристины привел ее в замешательство, более того — в недоумение. Он показался ей чрезмерно бурным, преувеличенным, неоправданным давними обстоятельствами. Здесь крылась какая-то загадка, что-то тайное, живущее в настоящем столь же ярко, как и в прошлом. Эта мысль настолько завладела Владой, что намерение немедленно покинуть опасный дом отошло на второй план.
— Во всем поведении этой парочки сквозит что-то странное, — решила она поделиться с Элей. — Я имею в виду Стаса и Кристину. Что за отношения их связывают? «Близкий друг»! Он с легкостью уступил ее Антону, в то время как доверил ей подробности своего прошлого, которое — это уже очевидно — мучает его до сих пор. Вряд ли он стал бы откровенничать с молоденькой любовницей, каких у него несколько в каждом городе. Причем, мне показалось, что Кристина знает больше, чем я сама. Я было решила, что Стас отыгрывается на Коле из желания досадить мне, но ты слышала: она обвинила меня и Колю в каких-то страшных грехах, о которых я понятия не имею. Ты не находишь, что все чересчур запутанно и туманно. — Она замолчала, с угрюмой тревогой обдумывая что-то. — Был неприятный эпизод: Коля однажды струсил, но не такой это весомый проступок, чтобы разрушать его семью, да еще вынашивать мысли об убийстве, как Кристина сейчас сказала.
Давай я расскажу тебе все по порядку, может быть, вместе разберемся.
Воспоминания с готовностью явились перед ней, отталкивая и заслоняя друг друга.
Да, это было именно в тот день, когда они по ошибке забрели на нудистский пляж, бросились прочь, беспечные в неудержимом юношеском веселье, и Влада споткнулась о вытянутую ногу сидящего на песке мужчины. Она видела, как в замедленной съемке, себя падающую, тоненькую, в коричневом купальнике, со вскинутыми руками, с упавшими золотым водопадом на лицо волосами, и того мужчину, успевшего ее подхватить — слишком крепко, слишком прочно и непоправимо; такими, должно быть, бывают объятия судьбы.
Подбежал Стас, выхватил ее из рук незнакомца, извинился, словно споткнулся сам, и почти понес девушку к тому месту, где остались их вещи. Они снова растянулись на своем покрывальце под ровным июльским солнцем. От нагретой кожи Стаса исходил волнующий едва уловимый запах, обожаемый Владой; его невозможно было описать или с чем-то сравнить, так как он принадлежал только Стасу — нечто упоительно юношеское и одновременно возбуждающее как изысканный эликсир любви. В свою очередь, Стас уверял, что кожа Влады источает пьянящий аромат, подкрепляя свои слова действиями: он зарывался горячим лицом между ее грудями, и тогда отвлечь его от этого занятия было крайне сложно.
Кто-то присел рядом:
— Девушка, ты ничего не потеряла?
Парень, на которого она так неосмотрительно налетела, протягивал ей сережку.
Она непроизвольно схватилась за обе мочки…и рассмеялась:
— Ой, что это я? У меня таких нет, это не моя.
— Странно, — сказал тот, поворачивая в пальцах сережку. — Я нашел ее на том месте, куда ты чуть было не приземлилась. — Уверена, что не твоя?
— Да вот же они, обе здесь. — Она отвела волосы с розовых ушей. — Мне чужого не надо.
Парень чрезвычайно внимательно осмотрел ее ушки с обеих сторон, затем без всякого перехода представился:
— Альберт, — и протянул руку Стасу.
Через минуту они уже оживленно болтали, новый знакомый оказался шумлив и раскован. У него была короткая стрижка почти под ноль, губы толстые, нос размытых очертаний, в зеленоватых глазах устойчивая смешинка. В целом здоровый рослый детина с наружностью бывшего спецназовца.
Настало время отправляться домой.
— Вы где живете? — спросил Альберт. — Я на колесах, могу подвезти.
— Да, собственно…мы лучше на транспорте… — замялся Стас.
— Чего? Какой транспорт! Не дури. Завезем сначала девочку, потом подвалим к твоему дому. Давайте, собирайте манатки. Я мигом.
По дороге к автомобильной стоянке к Альберту присоединилось двое парней. Шли они позади и в разговор не вступали. Влада оглянулась раз — спутники равнодушно скользнули по ней взглядом случайного прохожего. Оба были качками, с бритыми затылками, в начищенных до блеска туфлях, в обтягивающих фирменных джинсах с блестящими заклепками.
Альберт подошел к большой импортной машине — в иномарках ни Стас, ни Влада в то время не разбирались — открыл заднюю дверцу, пригласил гостей занять места в салоне. Сам тоже сел на заднее сиденье в тесном соседстве с Владой. Один из сопровождающих уселся за руль, другой рядом.
— Так это не твоя машина? — оробела Влада в роскошном салоне автомобиля. — Неудобно беспокоить твоего друга.
— Машина моя, только мне сейчас в лом рулить, пусть катает, — сказал Альберт.
Он закинул руку на спинку сиденья позади девушки и всю дорогу к ее дому сидел вполоборота, довольно бесцеремонно изучая влюбленных. Стас хмурился, но стоило ему взглянуть на Альберта, тот в ответ мгновенно расплывался в обезоруживающей улыбке.
