Филипп Делерм - Пузырь Тьеполо

Она сидела по-турецки на кровати прямо перед картиной Сандро Россини — единственным, что осталось от деда. Был ли он действительно виновен? Все говорило об этом, хотя и не впрямую. Но один пожилой человек на Бурано думал иначе. Никто никогда не узнает, что было в альбоме, который рассматривали женщины на картине. Может, какие-нибудь наброски, этюды, для которых они сами послужили натурой? Мари-Олимп и Рашель. Орнелле представлялось, что они листают «Кофейный лед» — тоже собрание зарисовок.

Облупленная красная скамейка на Кампо Санта-Маргерита. Они просидят здесь до вечера. Это последний вечер Антуана в Венеции. Последний. Странно. В «Кофейном льде» вечер на Кампо Санта-Маргерита не мог быть последним. Неторопливая беседа будет прерываться долгим и добрым дружеским молчанием. Разойдутся по домам старички, на площади поднимется гомон, всплески музыки донесутся из кафе на углу, воздух сгустится и полиловеет, как всегда бывает, когда зажигаются фонари в перегревшихся за день южных городах. Им не придется расставаться — они ведь и вдвоем все время оставались порознь. Возможно, когда-нибудь они еще увидятся, но не так, как сейчас, а неизвестно где и как, случайно. Их встреча изменила жизнь обоих. Каким словом назвать то, что произошло между ними?

В один прекрасный день, говорит Орнелла, ей попадется в книжном магазине альбом Вюйяра, однако она знает, что книга о Вюйяре важна лишь до тех пор, пока остается недостижимо далекой. Нет, возражает Антуан, скорее он увидит в Париже на витрине вторую книгу Орнеллы. Она качает головой. Второй книги, вернее всего, никогда не будет, во всяком случае, второй такой же. Хватит с нее гастролей, она вернется в школу, в Феррару или куда-нибудь еще, вернется к своей настоящей жизни. А если и возьмется писать что-нибудь еще, то разве что роман — хорошо бы выяснить отношения со временем. Ну а картина? Она отвечает не сразу, поворошив волосы:

— Наверно, отвезу ее на Бурано. — И, улыбнувшись, смотрит на Антуана: — А ты не хочешь заглянуть еще разок на виллу Вальмарана?

Нет, показывает он, зажигая сигарету.

— Почему? Боишься увериться, что пузырь и правда существует или что его на самом деле нет?

— Просто боюсь увериться.

На этой фреске толпа зевак облепила балаган, в котором находится популярный в XVIII веке в Венеции карнавальный оптический аттракцион под названием «Новый Свет», своего рода волшебный фонарь, показывающий затейливые картинки. — Примеч. перев.