Полчаса они обнимались и целовались, как заведенные. Наконец обессилев, отпросили Айшу с работы и ринулись в бар, где заказали по рюмочке:
– Нашего любимого – вишневого абсента…
– Да уж, того самого…
Катя нетерпеливо хлопнула подругу по колену:
– Ну рассказывай, Айша, откуда ты здесь?
Та искренне удивилась:
– Я думаю, ты догадываешься откуда…
– Да-да, конечно, извини…
Айша неразборчиво вздохнула:
– Уже четыре месяца, как мне удалось сбежать из той преисподней. И устроиться в этом вот магазине…
– Я так переживала, – перебила ее Катя, – Так переживала, что оставила там тебя одну. Даже хотела позвонить, но боялась наткнуться на, сама понимаешь, кого…
– А меня только и поддерживала мысль, что ты, Катюша, на свободе.
– Но как тебе удалось? – хлопнула Катя ее по другому колену.
Айша снова вздохнула, но на этот раз определенно печально:
– Один замечательный студент – Хулио выкупил меня. Он просто любил и ничего не требовал взамен. Хулио сказал, что это его обыкновенный мужской человеческий долг, что, возможно, и я когда-нибудь смогу помочь ему. Но я уже ничем, никогда и ни за что на свете не смогу помочь ему…
Айша зарыдала.
– Что с ним, подруга милая моя? – по-матерински обняла ее Катя.
Айша в руках Кати взяла себя в свои и продолжила:
– Хулио приходил туда из-за меня каждый вечер. И в один из заходов сделал им деловое предложение: покупка или обмен на их вкус и цвет. Они выбрали деньги. Сказали, что все будет по честному: «Ты нам – деньги, Хулио, мы тебе, Хулио, – девушку».
И как бы по честному все и началось… Господи, он отдал им все свои деньги, все до последнего ломаного гроша. Для этого Хулио пришлось продать даже своих любимых аквариумных рыбок – гуппи, хека и макропулуса. И еще отказаться от ежедневного послеобеденного мороженого – ванильного, ананасного и клубничного.
Несколько месяцев Хулио копил деньги. Клянчил их у своих родителей, у товарищей, у пассажиров метро. И накопил-таки, насобирал. Он отдал им всю требуемую сумму. Всю до последней копеечки…
И они как бы отпустили меня. Однажды ранним вечером Хулио усадил меня в свою машину и я…, я даже не обернулась. Я так боялась. И как я была счастлива оказаться в трех кварталах от них. Как я благодарила Хулио. А он только лениво отмахивался и как-то так странно улыбался.
Наверное, он предчувствовал, что так просто эта история не кончится, что так легко они не отпустят меня с чистой совестью на свободу.
Так и вышло. Они не могли простить моей потери Хулио, взявшемуся на их головы ни с того ни с сего из ниоткуда. Они следили за ним по пятам. Узнали, где он живет, с кем и чему учится. Вызнали расписание и распорядок.
Сначала они пытались покалечить его до смерти лестницей в библиотеке. Но промахнулись и убили старенького профессора, по счастливому совпадению читавшего в тот день «Лестница в небо».
Потом они ворвались в его квартиру и расстреляли ее из автоматического оружия. Но Хулио в этот момент занимался нырянием в ванной и ни одна из выпущенных пуль не коснулась мальчика.
Настороженная таким оборотом полиция приставила к Хулио круглосуточную охрану. Но и это не остановило их.
Знаешь, в этих высокооплачиваемых колледжах ежегодно проводят медицинские профилактические осмотры, чтоб там ничего не завелось у студентов непотребного. Так вот, во время такого осмотра подкупленный ими санбрат ввел в вену Хулио насыщенный раствор субтропического сифилиса.
Ты себе представить не можешь, что это такое.
Всего за два дня Хулио угас, истлел, умер в страшных и незаслуженных конвульсиях. Безо всяких улик превратился непонятно во что. Полиция просто помахала удостоверениями у меня перед носом:
– Извините, мы не венерологи, ничего сделать не можем…
Но тем тварям, представь себе, и этого показалось мало. Они обрекли на мучения и интеллигентнейших родителей Хулио, которым он незадолго до собственной смерти представил меня пред ясны очи.
Что они натворили… Чужим почерком написали и подбросили родителям анонимку, из которой явственно явствовало, что их сын действительно учился в нашем городе, но учился совсем не тому, чему следовало бы. Мол, все присылаемые родителями деньги тратил он на посещение вертепов, на таких девок, как я… И еще написали, что позорная болезнь – это естественное завершение его удачной порнокарьеры.
Мать Хулио, обожавшая его, гордившаяся своим единственным достойным сыном, прочитав анонимку, попросту сошла с катушек. Отец же немедленно отправился мстить проституткам…
А те сволочи, отправившие анонимку, догадались позвонить и мне. Они смакуя, в подробностях рассказали, как все гнусно и славно обстряпали и обтяпали.
О, Хулио… О, мать Хулио и отец Хулио…
Айша шмыгнула носиком:
– А я ведь уже видела всех нас в будущем весьма небезразличными друг к другу людьми… А те сволочи живут себе, хлеб с маслом жуют…
– Сволочи, – эхом отозвалась Катя. И чтобы утешить Айшу, перевела разговор на другие рельсы:
– Айша, а я приглашаю тебя на свадьбу…
– Ты выходишь замуж? – приятно поразилась Айша, – За кого?
– Скажу только тебе, лучшей подруге. Обещаешь хранить секрет? Чтоб больше никому?
– Обижаешь, подруга. Сохраню и эту твою тайну. Так кто он?
– Константин Пиль…
– Постой-постой, – напряглась мозжечком подруга, – Ты выходишь замуж за того самого Пиля? За ведущего «Угадай обезьяну»?
– Точно, – незатейливо подтвердила Катя.
– За этого сына миллионера Пилеменоса?
Это, однако, невеста опровергла:
– Нет, у Константина самый обычный отец. Просто всегда очень занят. И поэтому все шутят, что он прям как миллионер Пилеменос. Ну, а часть этой славы перепадает и моему жениху…
– Жаль, что не сын миллионера, – снова несколько расстроилась Айша, но тут же воспряла: – И все же, какая ты счастливая. Будешь теперь колотиться по хозяйству. Обед мужу готовить. С работы встречать… А на свадьбу я обязательно приду. Да, как твои родители? Будут?
Катя отхлебнула абсента:
– Они еще ничего не знают. Но очень скоро я представлю им своего жениха. И, надеюсь, все в моей жизни окончательно наладится…
– Дай-то бог, – покачнулась в кресле Айша, – только будь осторожна, подруга.
– Почему? – на всякий случай поинтересовалась белокурая, – теперь мне уже нечего боятся.
– Как знать, – разъяснила черноволосая, – на днях ко мне подкатывал очень странный тип из полиции. Расспрашивал о нашем прежнем месте работы. Называл фамилии, клички, показывал фотографии. Мне представилось, что ты его интересовала больше всех остальных…
– Кому я интересна? – легко сымитировала Катя.
