— Вы сказали, что Феликс мне не брат, — прошептала Дарина, едва различимо, когда поставила кружку кофе передо мной и тут же отскочила в самый дальний угол, точно черт от ладана. — Вчера. Вы так сказали.
— Ты поэтому осталась? — желчь так и перла из меня, а злость поднималась из грудины, постепенно заполняя собой все вокруг.
— Мне некуда идти, — девчонка воинственно вздернула подбородок, словно бросала мне вызов. — Я собиралась уйти.
Изучал ее вздернутый нос и упрямо поджатые губы. Дарина удивила меня. Она не рыдала, пусть и стояла в километре от меня, тряслась от страха, но, судя по колючему взгляду, не собиралась легко сдаваться.
Понимал, что эти слова — всего лишь предлог, причина, по которой она могла бы остаться под моей крышей и защитой. И хрен с ним, со здравым смыслом.
— Ты не поела, — заметил я, давая понять, что ответ на главный вопрос, который ей интересен, не дам. Сейчас слишком рано.
— Я не хочу, — Дарина скрестила руки на груди, пытаясь настоять на своем.
— Сядь! — повысил голос, выдвинул стул справа от себя и кивнул, не терпя возражений.
Под моим взглядом Даря сделала насколько шагов и села на указанное место.
Всем телом чувствовал, как она трясется. И не от холода. Меня убивал ее страх. Хотелось заорать во всю глотку. Но тихо сказал, ставя тарелку с завтраком перед девушкой:
— Не трону. Ешь. Не бойся.
— Не боюсь, — очень тихо, едва слышно произнесла Даря.
Думал — ослышался. Но нет, она завела волосы за ухо, заставляя меня жадно ловить ее движения. Б**ть, мне срочно нужна баба. И продолжительный, жесткий трах, чтобы мысли не возвращались к этой мелкой девчонке с охренительным запахом и истерично бьющейся жилкой на тонкой шее.
— Я хочу навестить брата, — Дарина взглянула на меня, а я понял, что сжимаю кулаки до хруста, потому что увидел, как футболка съехала с плеча, открывая глазам округлое плечо.
Она сидела слишком близко. А я слишком хорошо помнил ее руки на своих плечах. Слишком громко звучал ее голос в моей голове. Всего было слишком.
И я не вытерпел, сорвался, выбросил руку вперед.
Под моим взглядом девчонка съежилась, но глаз не отвела. Моя ладонь замерла в миллиметре от ее лица. Почти чувствовал ее кожу щеки кончиками пальцев. Но усилием воли заставил себя отдернуть руку. Ведь опять сорвусь и сомневаюсь, что сумею затормозить.
Резко сорвался со стула. Полотенце свалилось на пол. Понял, что взгляд девчонки направлен совсем не на мою рожу, а значительно ниже.
Ожидал крика, паники, истерики. Но ошибся.
Девчонка, приоткрыв рот, смотрела на меня в состоянии полной боевой готовности. Под взглядом Дарины я задыхался. Она просто сидела и смотрела. А я, черт меня подери, возбуждался от этого!
Она убивала меня своим взглядом и беззвучным удивлением. Какого хрена она так пристально смотрит на меня?!
А я, как пацан, не мог даже поднять упавшее полотенце. Напряжение рвалось и звенело в воздухе. Был в шаге от того, чтобы накинуться на девчонку. И сейчас ей бы сбежать от меня, запереться в спальне и сидеть, не высовывая носа.
Но она замерла, глядя на мои бедра. А я дурел, готовый сорваться в бездну.
— Пошла вон! — рявкнул я, но девчонка даже не дернулась, не вздрогнула, так и сидела, словно под гипнозом.
Крышу рвало от ее взгляда, дурел от жажды, с которой хотелось развернуть ее тело и подстроить под себя. И только чудом не поступил так, как требовал зверь, живущий внутри меня.
— Уходи! — выдохнул я, прикрывая глаза.
Она ведь боится. Должна убежать, а не сидеть и смотреть на меня.
Девчонка встала и, не поворачиваясь спиной ко мне, попятилась в сторону спальни. Уже шагнул следом, но заставил себя остановиться. Дверь закрылась, ключ в замке провернулся. А я прикрыл глаза, все еще ощущая на себе пронзительный взгляд Дарины.
Наказание на мою голову! За что, мать твою, эта девчонка свалилась на меня?!
Шумно втянул полной грудью воздух. Ее запах все еще витал здесь, словно издевался над моей выдержкой. И я сдался. Прикрыл глаза, выудил из памяти ощущения, когда был глубоко в ее теле. И отпустил себя.
Глубокое дыхание рвало легкие. Воображение подбрасывало все новые картинки, теперь уже фантазии о том, что бы я сделал с этой девчонкой, не спрячься она от меня за дверь. И картинки были охренеть настолько живые, яркие, будоражили кровь.
Обессиленно сполз по стене на пол. Полотенце подвернулось под руку. Вытерся. Горько усмехнулся. Девчонка, даже не касаясь моего тела и ничего не делая, заставила меня кончить так сильно, что заложило уши.
Знали бы мои враги, что Фуллер дрочит на собственной кухне, а девчонка, сводящая с ума, бегает от меня, как от черта, — слили бы в утиль.
Глава 17
Никогда не испытывала такого стыда, как в эту минуту. Казалось, что мои щеки пылали румянцем смущения настолько сильно, что способны были воспламенить деревянную дверь, за которой я пряталась.
Полностью обнаженное тело Фуллера все еще стояло перед глазами, как бы сильно я их ни закрывала.
Сама не знала, что происходит со мной. Какое-то наваждение. Понимала, что нужно отвернуться, но не могла. Словно этот мужчина загипнотизировал меня, сковал волю, подчинил себе.
Всего на миг мое тело вновь прислушалось к голосу рассудка, и я убежала.
Спряталась. Закрыла дверь. Щелкнула замком.
Пульс стучал в ушах, будто раскаты грома. Мне казалось, что я оглохла и ослепла. И только крепкое тело Матвея тянуло, словно магнитом, к себе.
Я не осознавала, что творю. Руки тряслись, мысли путались, а здравый смысл окончательно покинул меня.
Осторожно приоткрыла дверь. Немного, ровно настолько, чтобы видеть широкую мужскую спину. И не только спину. Все тело целиком.
И как бы сильно я ни боялась, знала одно — это тело завораживало, извлекало из глубины моей души странные и непонятные чувства. Я уговаривала себя, что нужно остерегаться Фуллера, бояться, обходить стороной.
Но…
Все уговоры были тщетны. Кожу на ладонях жгло от жажды прикоснуться к широким плечам, провести по крепкой спине, зарыться в короткие волосы на затылке.
— Мамочки! — прошептала я, тихо всхлипнув.
Видела, как напряглась спина и плечи, как мужчина запрокинул голову назад, а из его груди вырвался протяжный стон.
Я готова была провалиться сквозь землю от понимания того, какую именно картину только что увидела, стала свидетелем сокровенной интимной сцены.
Мне было стыдно. Но я не могла отвести глаз. Даже моргнуть. Руки до боли вцепились в дверную ручку. А я все стояла и смотрела. Кажется, даже не дышала.
Матвей осел на пол, медленно вытерся полотенцем. А я жадно следила за каждым его движением. Господи, кажется, я превратилась в сумасшедшую!
Но ничего не могла поделать.
Фуллер сидел, прикрыв глаза, упираясь затылком в стену. А я знала, стоит их ему раскрыть, как он тут же увидит меня. Увидит и все поймет.
Мне казалось, что теперь этот мужчина может читать все мои мысли.
Невольно вспомнились слова Феликса о том, что в постели у Фуллера побывала куча женщин. И я не должна была стать одной из них. Но стала.
И я не понимала, как освободиться от наваждения по имени Мэт Фуллер.
Сглотнув, осторожно и максимально бесшумно закрыла дверь. Прислонилась пылающим лбом к прохладной поверхности дерева. Выдохнула.
Тело дрожало, словно кто-то надавил на невидимые кнопки, приводя в действие все тайные желания, мысли и чувства. Боже, где взять терпения и сил, чтобы противостоять не только Фуллеру, но и самой себе?!
***
День выписки Феликса стал для меня праздником. Накануне Фуллер провел в палате брата полчаса. Они о чем-то долго беседовали без свидетелей. А потом Мэт вышел, не удостоив меня взглядом, перепоручив Семену все дела по транспортировке брата вместе с костылями, лекарствами, одеждой.
Я многократно задавалась вопросом, почему Мэт так заботиться о Феликсе и обо мне. Но списала все на талант брата. Ведь Седой не раз говорил, как сильно Фуллер ценит моего младшего брата, к тому же он принес ему много побед, а значит и денег.
