Прикрываю глаза, чтобы спрятать отразившуюся в них боль. Как же я устала. От всего устала.
Набрав побольше воздуха, распахиваю глаза и говорю то, что так желает услышать от меня Кирилл.
— Я эгоистка. Лживая бесчувственная стерва. Падкая на деньги. Это всё, что ты хотел услышать? Полегчало?
Он молчит. Смотрит на меня так, словно пытается отыскать ответ на свои вопросы в моих глазах.
— Почему ты так поступила? — наконец спрашивает он. Этот вопрос дается ему нелегко, я вижу. Он словно борется сам с собой.
Пару секунд я обдумываю, что ему сказать. Стоит ли говорить правду? Нужно ли спустя столько лет рассказывать, что Егор меня вынудил выйти за него? Поверит ли мне Кирилл? Или решит, что я лгу?
Сомнения терзают, но я все же решаюсь сказать правду, что столько лет хранила в себе.
— Все не так, как ты думаешь. Я никогда не хотела причинить тебе боль. У меня просто не было выбора. Егор… — в тот самый момент, когда я собираюсь рассказать правду, ручку двери кто-то дергает. А потом раздаются стук и женский голос, просящий открыть.
— Тебе лучше спрятаться в кабинке, — говорю Кириллу.
Он вопросительно приподнимает бровь и не двигается с места.
— Сплетни о том, что мы заперлись с тобой в женском туалете наедине, разлетятся со скоростью света.
— Переживаешь за реакцию Давида Рустамовича? — ехидно спрашивает Кирилл, на что я закатываю глаза.
— Переживаю, как твоя девушка отреагирует на эту новость, — возвращаю подколку ему.
Новый стук в дверь вынуждает действовать. Кирилл, недовольно кривясь, скрывается в кабинке, а я иду открывать дверь.
— Извините, но мне очень надо, — стоит мне только открыть, извиняющимся голосом произносит девушка, чье платье, по-видимому, залито шампанским.
— Проходите, — пропускаю девушку внутрь, а сама быстро покидаю туалет и направляюсь в зал.
Да, я трусливо сбегаю. Но момент для признания уже упущен, а испытывать судьбу и свои нервы снова оставаясь наедине с Кириллом, не хочу. И так держусь из последних сил.
За Кирилла не переживаю. Он выкрутится. Выйдет, когда девушка уйдет.
Стоит мне только выйти в зал, как меня тут же находит Давид Рустамович и приглашает на обещанный ему танец.
Покорно вкладываю свою руку в его и следую за ним на танцпол, где уже танцует несколько пар.
Музыка звучит довольно громко, поэтому мы танцуем молча. Давид Рустамович уверенно ведет меня в танце, сохраняя между нами расстояние. Он не пытается прижать меня ближе к себе, и за это я ему очень благодарна.
После разговора с Кириллом в туалете мои нервы и так натянуты до предела, не хотелось бы проверять их на прочность, снося нежеланные приставания.
Как только танец заканчивается, мы покидаем танцпол и присаживаемся за столик. Официант тут же подносит бокалы с шампанским. Беру за компанию, но пить не собираюсь. Так, подержу в руках, а после отставлю.
Давиду Рустамовичу кто-то звонит, и он, извинившись, отходит ответить. Я от скуки начинаю рассматривать гостей и поглядывать на часы. Решаю, что еще полчаса побуду и поеду домой. Вечер однозначно не задался. И я в этом убеждаюсь еще раз, когда вижу, как на танцпол выходят Кирилл со своей спутницей.
Я наблюдаю за их танцем как зачарованная. С мазохистским наслаждением слежу за ними. Тону в той боли, что вызывает во мне бережное прикосновение Кирилла к блондинке. Он что-то шепчет ей на ухо, от чего девушка весело смеётся, откидывая голову чуть назад. Он улыбается ей в ответ и притягивает еще ближе к себе.
Они танцуют плавно, красиво, завораживающе. Так, словно чувствуют, знают тела друг друга в совершенстве.
Представив их вместе, в одной постели, охваченных страстью, хватаюсь рукой за грудь, которую обдает острой болью.
Насильно отрываю от них взгляд. Смотрю на стоящий перед собой бокал с шампанским. Хватаю его и залпом выпиваю до дна.
Так лучше. Однозначно лучше.
А будет совсем хорошо, когда я вернусь домой и дам волю слезам.
Приняв решение покинуть оказавшееся совсем не радостным мероприятие, встаю из-за стола и иду на выход.
Уже у самых дверей сталкиваюсь с возвращающимся Давидом Рустамовичем.
— Александра, вы уже уходите? — немного разочарованно спрашивает он у меня.
— Да. Мне пора домой. Меня сын ждет, я обещала ему вернуться пораньше, — из последних сил сдерживаясь, говорю мужчине.
— У вас все хорошо? Может, я могу чем-то помочь? — с беспокойством глядя на меня, спрашивает он.
— Все хорошо. Просто я устала, — поспешно заверяю его. — До свидания, Давид Рустамович, — выдавив улыбку, прощаюсь и ухожу.
Андрей подъезжает к крыльцу, и я быстро прячусь в теплом салоне машины. Облегченно выдыхаю. Первая слезинка не заставляет себя ждать. Она срывается с ресниц и, оставив на щеке теплый след, падает вниз.
— Домой? — тактично спрашивает Андрей.
— Домой, — глухим голосом подтверждаю я.
Глава 15
С мероприятия в честь подписания договора с компанией Кирилла прошло почти две недели. Всё это время я не видела его. Давид Рустамович сдержал слово и избавил меня от необходимости контактировать с Кириллом. С одной стороны, я была этому очень рада. За это время моё душевное состояние нормализовалось, и мне уже не хотелось выть от боли. Но с другой стороны, часть меня снова хотела увидеть бывшего возлюбленного.
Зачем? Не знаю. Просто хотелось видеть его. Чувствовать его присутствие подле себя.
Разрываемая чувствами и доводами рассудка, который просто дурниной кричал, чтобы я держалась от Кирилла как можно дальше, я погрузилась в работу с особым остервенением. Словно только работа могла вырвать из моей головы все мысли о Кирилле. Стереть воспоминания, где он прижимает к себе другую.
Я изо дня в день покидала офис самой последней. Почти в девять вечера. А домой возвращалась почти в десять, только и успевала, что прочитать сыну сказку и уложить его спать.
Глядя на своего главного и самого любимого мужчину в мире, я испытывала вину. Чувствовала себя самой ужасной матерью на свете. Я практически не виделась с Даней. Постоянно работала. Даже дома частенько сидела в ноутбуке, проверяя отчеты.
Сын меня не винил и не обижался на мое отсутствие дома, но я прекрасно понимала, что так быть не должно. Работа не должна быть превыше всего. Важнее моего сыночка.
Всё, что я делаю, это для Дани. Для его будущего. Я пытаюсь сохранить наследство его отца для него. Не для себя. Но что нужнее моему мальчику — присутствие рядом матери или богатство? Я стала все чаще об этом думать. Мне не хотелось пропустить самые важные события в жизни своего ребенка. Не хотелось пропустить его взросление. Но если я продолжу столько работать и дальше, то это непременно произойдет.
Пока я не решила, как быть. Но определенно стала сомневаться в своём первоначальном желании исполнить условия Егора.
Закончив работать, закрываю папку с документами и убираю в сейф. Дважды проверив, закрыла ли сейф, я устало откидываюсь на спинку кресла и прикрываю слезящиеся от напряжения и усталости глаза.
Не замечаю, как усталость и недосыпы последних пары дней берут своё и я проваливаюсь в сон.
Вздрагиваю от раздавшегося звонка с поста охраны и моментально просыпаюсь, когда они сообщают, что меня хочет видеть Вихров Матвей Дмитриевич.
Тяжело вздохнув, прошу сообщить ему, что я сейчас спущусь, и кладу трубку.
Боже, ну почему он такой упрямый?! Делать ему, что ли, больше нечего, как в девять вечера возле моего офиса ошиваться?!
Встаю с такого удобного, нагретого мною кресла и быстро собираюсь на выход. Выключаю комп, навожу порядок на рабочем столе, складываю в сумку все барахло, что в течение дня успела подоставать. Последним хватаю телефон и покидаю кабинет.
Пока спускаюсь на лифте, обдумываю, как доступнее и понятнее объяснить Матвею, чтобы он от меня отстал. Я уже пыталась культурно донести, что он меня не интересует. И отношения мне не нужны. Но лучший друг моего покойного мужа то ли меня не услышал, то ли просто не слушал.
