— Я уже не знаю, что мне с ними делать? — сдалась я.
— По-прежнему требуют сократить штат? — СанСаныч невесело хмыкнул.
— Сокращение уже не актуально. У них новый план.
Безумно хотелось вычеркнуть оба разговора из памяти, но слова зама и управляющего уже засели на подкорке. От них в теплой комнате вдруг стало жарко. А сердце забилось так быстро, словно я бегу стометровку.
— Не скажу, что удивлен. — СанСаныч протер платком свою лысину и устроился в кресле напротив меня. — Они акулы. Если бы у Татьяны не было Петровича, её бы тоже съели. Порядок в банке держался исключительно на страхе перед боссом. А сейчас главное пугало пропало.
— Я эту роль не осилю точно.
— Куда тебе?! Пупок надорвешь!
— И тянуть резину больше не получится… — Упав в кресло, я обхватила голову.
Не верилось, что прошло всего два года с новогоднего торжества, на котором приемные родители принимали здесь элиту города. Каких-то двадцать четыре месяца с лишним…
Я помнила, как Николай Петрович заигрывал со своей новой ассистенткой. Почему-то мне казалось, что она похожа на меня.
Помнила звонкий смех Татьяны Егоровны, когда управляющий рассказывал ей как-то анекдот и нежно гладил по руке.
Помнила нарядных гостей.
Все эти чины, партнеры… Они виделись мне людьми с другой планеты. Теми, с кем я никогда не пересекусь. Ни в моей фантазии, ни в мыслях родителей этого и не должно было случиться.
Никто не готовил из меня преемника и не рассказывал о бизнесе. Я была всего лишь правильным фоном.
А теперь…
— У этих… — СанСаныч сделал паузу, пропуская слова, — … новый план?
— Да. И в этот раз, кажется, у меня нет шансов отвертеться.
— И что, если не секрет?
— Управляющий сказал, что на следующем собрании акционеров будет поставлен вопрос о принудительной продаже моей доли.
Словно с первого раза не услышал, СанСаныч потряс головой. Совсем как это делал прежний Демон. И переспросил:
— Они там совсем?.. Ку-ку.
— Зам финансового директора сообщил, что совет директоров нашел уже несколько оснований для такой продажи. Какие-то нарушения с моей стороны.
— Черти. А выход они предложили?
— Или я соглашаюсь на сокращение, или прощаюсь с банком. — Я устало пожала плечами.
Поскольку разговор с СанСанычем о банке был не первый, все нюансы он знал не хуже меня. Был в курсе и об управляющем — любимце «матери», которого я не могла сменить ни при каких обстоятельствах. Об аппетитах других акционеров, которые после смерти родителей серьезно выросли. И о моих безуспешных попытках найти толкового консультанта.
Последнее оказалось самым трудным. Все серьезные специалисты, и те, которых мне находила Наташа, и те, которых отыскивала сама, в мгновение ока превращались из моих консультантов в консультантов управляющего.
Для этого им даже не нужно было встречаться. Стоило мне рассказать ситуацию, назвать фамилии, как эти независимые эксперты вдруг резко меняли свои позиции и начинали петь общую с управляющим песню.
— Может, это все и к лучшему… — вздохнул СанСаныч. — Тебе меньше забот. Хоть институт закончишь спокойно.
— А потом до конца жизни буду виновата, что лишила людей работы? Ведь у многих кредиты. Льготные. Только для работников. Они их не потянут на новом месте. Да и работу найти сейчас… — пришел мой черед вздыхать.
— А какая альтернатива? Ты будущий врач, а не управленец.
— Иногда я уже сама не знаю, кто я.
— Может быть, мне все-таки позвонить ему? — осторожно начал СанСаныч.
Он не произнес фамилию, не назвал имя, но я вздрогнула всем телом, мгновенно понимая, о ком речь.
— Его им не подкупить, — продолжил начбез. — Да и в таких вопросах он как рыба в воде. Лучший. Сама знаешь.
— И ты думаешь после того, что у него случилось, он захочет кого-то спасать?.. — Я до боли закусила губу, отгоняя ненужные мысли.
— Уже полтора года прошло. — Лысая голова опустилась вниз. Взгляд белесых глаз уставился в ботинки. — У Никиты не было шансов спасти свою жену. Никто не предполагал, что убийцу его родителей выпустят условно-досрочно.
Словно прямо сейчас оказалась на кладбище вместе с сутулившимся, постаревшим на десяток лет Никитой Лаевским, я вся сжалась.
Полтора года словно и не было. Ощущения били наотмашь своей резкостью, а картинки перед глазами яркостью.
Незнакомые люди. Горы цветов. Серые тучи над головой… И отчаяние. Оно разрушало изнутри как коррозия.
Там, на кладбище, рядом с Никитой, мне тоже хотелось умереть. Обнять его и вдвоем спрыгнуть в ту же яму, в которую опустили гроб его беременной жены.
Глава 10
Никита
Несмотря на поздний вечер в адвокатском бюро «Лаевский, Бояринов и партнеры» все еще бурлила жизнь. Последнее громкое дело завершилось победой, и коллектив сам устроил для руководства праздник.
При других обстоятельствах я бы разогнал всех этих лентяев по домам, но сегодня не было желания даже вставать из кресла.
За нас двоих на банкете отдувался Павел. Моего участия никто не требовал даже ради приличия. И можно было спокойно подремать с открытыми глазами перед окном.
Вид на ночную Москву с двадцать девятого этажа завораживал. Кое-где мелькали огнями новогодние ёлки. Жители, словно муравьи, спешили туда-сюда по своим делам. По дорогам, будто по артериям, текли потоки машин.
Наверное и мне стоило, бросив вечеринку на Пашу, сесть в свою машину и уехать домой. Все равно анекдотов от меня никто не ждал. Медленных танцев с продолжением в интимной атмосфере — тоже.
Во-первых, потому что за этим последовало бы увольнение. Слишком близкие контакты в бюро не приветствовались. Ни между работниками, ни между работниками и руководством.
Во-вторых, потому что не хотелось. В списке главных развлечений уже давно значились лишь еда и сон. С ними я худо-бедно справлялся. А женщины…
Словно продолжение моей мысли, экран телефона вспыхнул надписью «Кристина», и кабинет заполнился звуком мелодии.
Учитывая позднее время, можно было не отвечать. Но Кристину я знал слишком хорошо. За одним неотвеченным звонком последовал бы второй. За ним третий и так до победы.
— Привет. Спасибо, что не игнорируешь, — произнесла она, стоило мне нажать на кнопку вызова. — Слышала, у вас с Бояриновым сегодня праздник.
— Привет. Небольшой. Да. — Я глянул в сторону двери, радостный шум за которой нарастал с каждой минутой.
— Восхищаюсь твоей скромностью. Никита, кадры из суда даже по телевизору показывали! — В трубке послышался смех. — Я, кстати, успела записать. Буду на повторе смотреть и наслаждаться. В этом синем костюме ты нереально хорош.
— Спасибо. Я не смотрю телевизор. Но если тебе понравилось, то рад.
Мы сказали друг другу всего несколько фраз, но мою челюсть уже начало ломить от желания зевать.
— А как ты смотришь на то, чтобы я приехала? — голос в динамике с восторженного превратился в напряженный, выжидающий.
— Мне кажется, мы уже говорили об этом.
Я все же зевнул.
— Но я могу приехать как друг, — Кристина не сдавалась. — Мы знаем друг друга столько лет, что можем просто вместе отпраздновать вашу победу.
— И об этом мы тоже говорили.
— Лаевский, и почему ты такой упрямый? — всегда сдержанная, Кристина взорвалась. — Тебе всего тридцать два. Не семьдесят и не восемьдесят. Полтора года прошло после аварии. Сколько еще нужно, чтобы ты вернулся к нормальной жизни?
— Я нормально живу.
Лучше всего сейчас было попрощаться. Выслушивать чужие наставления после тяжелого дня казалось не самым лучшим занятием. Лимит терпения и без Кристины подошел к концу. Однако одна маленькая деталь из недавнего прошлого не дала закончить вызов.
— Я помню, как ты живешь. И это неправильно.
— Кристин…
— Не нужно меня перебивать! Твое монашество ее не воскресит. А вот себя в гроб загнать ты сможешь легко.
