Парень, ловивший меня сегодня у ворот, кажется, его зовут Миша, предлагает заказать мне выпить, и я соглашаюсь. Сейчас мне это просто необходимо. Я не хочу больше думать о брате, представлять себе, как он, должно быть, в этот самый момент, обнимает Кристину. Делает с ней тоже, что ещё несколько часов назад делал со мной, только, в отличае от меня, она не отталкивает его, а, наоборот, притягивает ближе к себе, призывая идти дальше. От этих мыслей сердце предательски сжимается, и я стискиваю под столом кулаки, впиваясь ногтями в ладони, стараясь через физическую боль заглушить свои душевные раны.
Нам приносят напитки, и я беру свой бокал, делая несколько неуверенных глотков через соломенную трубочку. Признаться, это первый раз, когда я пробую алкоголь.
Обжигающий сладковатый вкус достигает языка, стекает по горлу и согревает внутренности. С удивлением отмечаю, что коктейль довольно вкусный, и быстро осушив бокал, окликаю проходящую мимо официантку, попросив принести ещё.
Три коктейля спустя, мне становится совсем хорошо. Напряжённые мышцы расслабляются, и все проблемы куда-то улетучиваются. Я включаюсь в разговор, смеюсь над глупыми шутками Миши, и даже позволяю ему приобнять меня за плечи.
Диджей включает какой-то отдалённо знакомый мне трек, и я вскакиваю с мягкого дивана, направляясь в сторону танцпола.
Пошёл к чёрту Андрей и его силиконовая пышнодойная невеста. Я не хочу больше думать о нём, и уж тем более, не собираюсь возвращаться сегодня в его дом. Буду танцевать до утра, или, возможно, напрошусь в гости к Маше, я пока что ещё не решила. Но одно я знаю точно, я не хочу больше видеть его лицо и слышать его голос, во всяком случае, сегодня.
Музыка проходит сквозь моё тело, проникает в разгорячённую алкоголем кровь и я, закрыв глаза, начинаю двигаться в такт мелодии, позволяя ей унести с собой всю мою боль. Стараюсь жить только здесь и сейчас, в этом самом моменте, не думая о том, что ждёт меня дальше.
Неожиданно, чувствую, как моих бедёр касаются чужие руки. Открываю глаза, и, обернувшись назад, вижу Мишу, улыбающегося мне, и разглядывающего моё лицо слегка затуманенным взглядом.
Он плотно прижимается к моей спине, двигаясь в такт моим движения. На мгновение, в голове мелькает мысль оттолкнуть от себя парня, но я буквально заставляю себя расслабиться и, улыбнувшись в ответ, продолжить танцевать. Я хочу забыть Андрея, и, в этот момент, эгоистично думаю о том, что возможно Миша сможет мне в этом помочь.
Руки парня блуждают по моей талии и бёдрам, чувствую, как он касается губами моего плеча.
Замираю на мгновение, прислушиваясь к своим ощущениям, невольно сравнивая их с теми, что накрывают меня каждый раз, когда меня касается Андрей. Но с горечью отмечаю, что вместо привычного трепета и сладкого томления внизу живота, чувствую только отвращение и брезгливость.
Неужели я отравлена настолько, что меня уже невозможно вылечить? Я не хочу больше думать о брате. Но, кажется, он так глубоко проник внутрь меня, что там просто не осталось больше свободного места.
Мне не хочется, чтобы этот парень меня трогал, я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не скинуть с себя его руки. Его прикосновения жгут мне кожу, но в отличае от жара, который испытывает моё тело от рук Андрея, этот кажется мерзким и неприятным.
Поворачиваюсь к Мише и внимательно вглядываюсь в его лицо. Он довольно симпатичный. Правильные черты лица, высокие скулы, чётко очерченные губы и большие голубые глаза. Думаю, что любая другая девушка была бы, как минимум, приятно польщена, что он обратил на неё своё внимание. Но я, к своему разочарованию, не испытываю ничего, кроме неприязни.
Я не хочу так. Не хочу быть испорченной, сумасшедшей, неправильной. Не хочу больше позволять Андрею разбивать мне сердце. Я вырву его из своей души, даже если для этого мне придётся предать саму себя. Но так нужно, так правильно, и я это сделаю.
Вижу, как Миша склоняет ко мне голову. Его губы оказываются напротив моих, и я понимаю, что сейчас он меня поцелует. Голова кружится от выпитого алкоголя, но даже это не помогает абстрагироваться от мерзкого липкого чувства отвращения. Всё моё тело, каждая клетка организма, сопротивляется тому, что должно сейчас произойти, но я упорно не отступаю, намереваясь дойти до конца. Может быть хотя бы так мне удастся излечиться.
Стискиваю зубы и стараюсь дышать через нос, упрямо игнорируя подступающее чувство тошноты, возникающего от близости чужого для меня мужчины.
Закрываю глаза, в ожидании неизбежного поцелуя, как вдруг кто-то, больно схватив за локоть, резко дёргает меня назад, и через секунду я взлетаю в воздух, перекинутая через чьё-то плечо.
Глава 18. Андрей
Утро того же дня.
Стою в душе, уткнувшись головой в плитку и позволяя ледяным струям воды свободно стекать по телу. Мне не холодно. Тело не чувствует вообще ничего, словно нервные окончания в нём полностью атрофировались. Только в груди погано скребут железными ржавыми граблями, втыкая их в самое нутро и проворачивая там снова и снова, от чего нестерпимо хочется пробить грудную клетку и вырвать самому себе душу, словно это какой-то орган от которого можно избавиться, если он окончательно прогнил.
Мне так чертовски хреново, где-то там внутри, что эта боль с лихвой перекроет любую физическую. Кажется, что даже если сейчас мне в грудак воткнут топор, я всё равно ничего не почувствую.
Закрываю глаза, силясь прекратить эту пытку, но становится только хуже, потому что передо мной тут же возникает образ Кати. Её испуганные глаза, в тот момент, когда она упёрлась ладонями мне в грудь, в попытке отгородиться.
Блять! В порыве ярости, в сотый раз бью кулаком по кафелю, пытаясь переключить своё внимание на жжение в разодранных костяшках, но не получается.
Сука, всё так хорошо шло. Она стала снова привыкать ко мне, открываться. Наконец, перестала трястись от любых моих прикосновений, как делала это раньше. Сказала мне, что ЛЮБИТ меня.
Я не кретин, конечно, и понял, что под этим словом она подразумевала совсем не то, что мне хотелось бы услышать .
Но слушая эти слова, вылетающие из её рта, смотря, как её губы медленно двигаются, произнося заветные буквы, в какой-то момент у меня просто сорвало крышу.
Закрываю глаза и медленно выдыхаю воздух, сквозь стиснутые зубы. Ярость хлещет из меня, словно из гейзера. Я злюсь на себя самого, мне больше некого в этом винить. Я не знаю, насколько всё плохо и смогу ли я хоть что-то исправить.
Блять, я даже не знаю, что сейчас ей говорить. Оправдываться будет чертовски глупо. И какое вообще тут можно придумать оправдание. Мне на ум не приходит вообще ничего, даже самого тупого и нелепого.
В голове мелькает мысль, что, возможно, стоит сказать ей правду, тем более, что оправдываться уже не имеет никакого смысла. Но я сомневаюсь. Не самое подходящее время, мягко говоря. Не надо быть чёртовой Вангой, чтобы предугадать, как она отреагирует.
Выхожу из душа, наспех вытираюсь и, надев боксеры, иду в сторону спальни, опасаясь, что моя импульсивная девочка уже покует свои чемоданы. Но, войдя в комнату, застаю Катю на том же месте. И мне бы радоваться тому, что она не ушла, не попыталась снова сбежать от меня, как в прошлый раз, но то, как она дрожит, стуча зубами и обхватывая себя за колени, просто выбивает у меня почву из под ног.
Не выдержав, отвожу глаза в сторону. Не могу смотреть на это. Не могу выносить страха в её глазах. Я понимаю, что это она меня так боится. Возможно, думает, что я снова попытаюсь до неё дотронуться. Сделать с ней что-то, против её воли. Поэтому старательно держу между нами дистанцию, чтобы дать ей понять, что она в безопасности.
В этот момент в голове мелькает мысль, что, может, стоит мне немного повременить с разговорами, дать ей успокоиться, прийти в себя, чтобы не сделать ещё хуже, чем есть на данный момент.
