скорее обида не на Марка как такового, а на всю ситуацию в целом. Мир несправедлив. Она это поняла уже тогда. И позже только утверждалась в своем мнении. В справедливом мире не приходилось бы когтями и зубами выгрызать себе место среди более обеспеченных одноклассников, в справедливом мире никто не травил бы толстую, но добрую Марту, в справедливом мире родители Рихтеров не погибли бы в автомобильной катастрофе, в справедливом мире она бы никогда не…
Глаза моментально защипало от подступивших слез, горло перехватило жестким спазмом. Черт, да что ж такое. Когда-то же должно стать легче? Пока Рита научилась только реже об этом вспоминать.
— Ты чего? — спросил удивленно Марк.
— Ничего, — буркнула Рита. — Планшет Арсению не включать, шоколадом не кормить.
— Есть, — хмыкнул он. — А что делать-то тогда?
— В детской целая полка с книгами для малышей: там крепкие картонные страницы и куча всяких двигающихся деталей. Да и вообще там гора игрушек: можете пирамидку построить, мячик покатать, машинку…
Судя по лицу Марка, энтузиазма все это у него не вызвало. Рита усмехнулась мысленно. Ладно, сделает она ему небольшой подарок.
— Под кроваткой лежит коробка с железной дорогой.
Голубые глаза зажглись любопытством.
— Серьезно? А он не мал для такого?
— Мы то же самое сказали Вите, когда он притащил это в подарок шестимесячному ребенку, — рассмеялась Рита. — Но оказалось, что Арсюша очень любит смотреть, как ездит поезд по рельсам. Главное, не давай ему туда пальцы совать.
— А кто такой Витя?
Марк задал вопрос довольно безразличным тоном, но, очевидно, ему не было все равно. Уж слишком внимательно он ждал ответа.
— Мой парень. Бывший. А что?
— Ничего, — пожал он плечами. — Просто спросил. Мало ли, может у Марты есть кто-то, о ком я не знаю.
— Никого у нее нет, — покачала головой Рита. — Когда бы? И как ты вообще себе это представляешь? Бежать на свидание с коляской? Вести романтическую переписку, когда у тебя под ухом орет младенец? Поездка в Италию для нее реально возможность выдохнуть. Марта там хоть поспит нормально, посидит в туалете в одиночестве и насладится обществом взрослых людей.
— Ценой того, что весь этот месяц задалбываться с ребёнком будешь ты, — хмыкнул Марк.
— Ну да.
— До сих пор не понимаю, почему ты согласилась, — он пристально смотрел на Риту, слегка прищурив глаза. — Не из-за денег же? Марта озвучила довольно смешную сумму, я думал, там раза в три больше.
— Я тебе уже говорила, почему.
— Да-да, из большой любви к моей сестре и ее ребёнку. Прости, не верю.
— Твои проблемы.
Рита с удивлением поняла, что от слов Марка ей… обидно. Хотя должно быть все равно.
— Все, я ушла, — она поцеловала Арсюшу в светлую макушку и пошла в спальню, хлопнув дверью намного резче, чем стоило бы.
Глава 8
Рита так крепко заснула, что даже будильник оказался бессилен — судя по всему, она его просто выключила и снова провалилась в сон.
Разбудил ее стук в дверь и голос Марка.
— Мне уезжать надо. Вставай.
— Чего? — Рита подскочила, схватила телефон и очумевшим взглядом уставилась на экран. Половина двенадцатого. Она спит уже четыре часа. Ничего себе.
— Сейчас, — крикнула она Марку, торопливо натянула на себя домашние штаны и выскочила в коридор. — Мог бы раньше меня разбудить…
— Мог бы, — пожал плечами он. — Но не стал.
Марк стоял уже готовый к выходу — в идеально сидящих брюках, темно-синем пиджаке и голубой рубашке, и Рита машинально пригладила растрепанные со сна волосы, примерно представляя, на кого она сейчас похожа — на чучело.
— Арсюша…
— Он в зале, грызет что-то.
— Например, что? — насторожилась Рита.
— Такую странную фиолетовую ерунду.
— А, это прорезыватель, — облегченно выдохнула она. — Он его часто грызет, особенно когда зубки режутся.
— По-моему, он все грызет, что ему под руку попадается, — с усмешкой заметил Марк. — Ладно, мне пора. Что ты будешь делать с коляской? Я только вечером вернусь.
— Ничего не буду делать. Просто на руках его вынесу на улицу и вокруг дома походим.
— Хорошо, — Марк задумчиво потер гладко выбритый подбородок (и когда только успел?), и Рита вдруг прилипла взглядом к его длинным аккуратным пальцам, потом к красиво очерченному подбородку, потом ниже — туда, где в расстегнутом вороте рубашки была видна крепкая смуглая шея. И почему-то вид этой шеи вызвал у нее поток странных мыслей и темных, словно глубокая вода, желаний. Например, захотелось проверить, насколько гладкая там кожа и сильнее ли там, в ключичной ямке, тот приятный терпкий запах, который еле уловимо ощущается от Марка.
— …завтра днем, нормально? — вдруг услышала Рита обрывок фразы и с ужасом поняла, что понятия не имеет, о чем ее спросил Марк. Залипла на него и отключилась. Вот же дурочка!
— Прости, э-э-э, я задумалась. Что ты сказал?
— Что завтра днем приедет клининг.
— Хорошо.
— И завтра я буду дома, можно будет погулять нормально — я вытащу и занесу потом обратно коляску.
— Хорошо.
— В магазине нужно будет что-то купить?
— Хорошо.
— Рита?
— Э, прости, я еще не совсем проснулась. Надо, наверное. Я подумаю.
— Напиши мне, — велел Марк. — А, да… — он неожиданно замялся. — Слушай, тут такое дело. Я не успел купить себе еды на сегодня и немного съел то, что было в холодильнике. Надеюсь, ты не сильно против.
Вчера вечером или сегодня утром Рита взбесилась бы от такой беспардонности. Но сейчас, когда Рихтер дал ей поспать, она готова была сменить гнев на милость и поделиться своей едой.
— Я не против.
— В общем, если надо что-то купить, напиши, — повторил Марк. — Я куплю.
— Да, я поняла.
Было что-то странное в том, чтобы вот так вот стоять друг напротив друга и обсуждать совершенно банальные бытовые вопросы. Еду, клининг, прогулки с ребенком…
Будто
