Миную пустующий пост секретарши и подхожу к кабинету Александра. С удивлением обнаруживаю, что дверь открыта. Не настежь, а лишь слегка, будто ее просто не успели захлопнуть. Замираю в нерешительности, и слуха тотчас касается недовольный голос Вавилова. Не злой, а скорее утомленный.
– Ну что ты в самом деле, Юль? Ты же должна понимать, как можно действовать в нашей ситуации, а как нельзя.
Дыхание обрывается, потому что до меня наконец доходит, что босс общается с женой. А я стою здесь и, словно шпион, подслушиваю их разговор. Стыдно, черт подери! Очень стыдно! Но сдвинуться с места не могу. Будто приросла к полу.
– Я на тебя не давлю, – после короткого молчанья, вздыхает Александр. – Просто хочу, чтобы ты соблюдала условия нашего договора. Это ведь в наших общих интересах, верно?
Любопытно, о каком договоре идет речь? О брачном или об ином?
– Юль, делай, что хочешь. Только будь осмотрительней, ладно? На кону не только деньги, но и репутация. Моя и твоего отца.
Если честно, разговор Вавилова с Юлией вовсе не похож на общение любящих жены и мужа. Его тон слишком сухой и холодный, а произнесенные слова больше подходят для бизнес-переговоров, чем для диалога с супругой.
Хотя… Что я в этом понимаю? У меня-то у самой мужа никогда не было. Возможно, в высших кругах люди именно так и общаются со своими вторыми половинками. А нежность и мягкость приберегают для закрытых дверей спальни.
Вавилов продолжает о чем-то спорить с Юлией, и я принимаю волевое решение отступить назад. Кажется, для моего отчета сейчас не самое подходящее время. Думаю, не будет ничего страшного, если сдам его завтра.
Осторожно, стараясь не цокать каблуками я отшагиваю назад. Пячусь медленно и без резких движений, чтобы ненароком не выдать своего присутствия. Я хоть и понимаю, что случайно подслушала разговор Александра, но все равно чувствую себя какой-то домушницей, которая без разрешения вторгалась на чужую территорию.
Я отхожу от кабинета на пару метров, когда внезапно дверь распахивается шире и на пороге показывается Вавилов.
– А, Ангелина, – как-то рассеянно выдает он. – Ты отчет принесла? Проходи.
Мне не остается ничего иного, кроме как дергано кивнуть и, напустив на себя невозмутимый вид, устремиться вглубь его кабинета.
Александр садится на диван, а я становлюсь напротив. Конечно, мне было бы удобней, если бы он расположился за столом, а я разложила бы перед ним все необходимые документы… Но кто я такая, чтобы диктовать боссу, где и в каком положении ему принимать мой отчет?
– Я просмотрела все бумаги, которые вы мне передали, и пришла к выводу, что…
– Садись, – перебивает Вавилов и пару раз хлопает по дивану, как бы призывая меня занять место рядом с ним.
Я зависаю. Как-то не привыкла говорить с начальством о работе, сидя на диване.
– Ну садись же, Ангелин, садись, – слегка раздраженно бросает Александр, проводя ладонью по волосам. – Мне тебя что, с задранной головой слушать?
Сглатываю волнение и осторожно опускаюсь на краешек дивана. Он не сказать, что маленький, но и не гигантский. Обычный двухместный диванчик для посетителей. Даже сидя по разным сторонам, мы с Вавиловым все равно будем слишком близко друг к другу.
– Так вот, – прокашлявшись, предпринимаю очередную попытку отчитаться, – я внимательно изучила документы и обратила внимание на парочку неоднозначных моментов…
– Выпить не хочешь? – неожиданно предлагает Вавилов.
Складывается впечатление, что он вообще меня не слушает. Что ему нет никакого дела до моего отчета. Его мысли явно заняты чем-то другим. Возможно, он до сих пор прокручивает в голове недавний разговор с Юлией.
– Нет, спасибо, – сухо отзываюсь я.
Немного обидно. Я, значит, весь день убила, чтобы разобраться с этой английской писаниной, а он не может уделить пары минут, чтобы меня выслушать.
Александр встает и, приблизившись к добротному шкафу из темно-коричневого дерева, распахивает его. Там обнаруживается серебряный поднос, на котором стоит хрустальный штоф с темным содержимым и два стакана олд фешен*. В один из них мужчина наливает янтарную жидкость и, взяв его в руки, возвращается обратно на диван.
Я удивленно кошусь на Вавилова, гадая, какие события вынуждают его пить прямо в офисе. Нет, понятно, что официально рабочий день уже окончен, но я-то все еще тут. С отчетом к нему пришла.
– Твое здоровье, – глухо бросает Вавилов и делает небольшой глоток.
Надо же, даже не поморщился. Будто минералки хлебнул.
– Так я могу продолжить? – снова подаю голос, пока Александр бесцельно блуждает взглядом по кабинету.
Вдруг он поворачивает голову и фокусируется на мне. В синеве его глаз плещется штормовое море, поэтому они кажутся чуть более темными, чем обычно. Я смотрю на него и теряюсь от собственных противоречивых ощущений.
С одной стороны, это все тот же Вавилов, которого я знала когда-то. Уверенный, сильный и бесконечно властный мужчина. Но, если приглядеться, можно заметить, что он все же изменился. Его взор стал более мрачным, на лице читается отпечаток непроходящей усталости, а заломы морщинок у глаз стали чуть глубже…
Интересно, он счастлив? Доволен своей жизнью? Или в его мире тоже все далеко не гладко?
* Олд фешен - низкий и широкий стакан с толстым днищем.
Глава 22
Пока я размышляю над вопросами, связанными с личной жизнью Вавилова, он продолжает щупать меня глазами. Именно щупать, потому что его взгляд не просто ощутим – он вполне осязаем. Не берусь утверждать наверняка, но такое чувство, будто он оставляет на моей коже полыхающие отметины.
Медленно выпускаю скопившийся в легких воздух через нос и снова повторяю свой вопрос:
– Я так понимаю, мой отчет сейчас не ко времени?
– Да, пожалуй, что так, – после небольшой паузы кивает Вавилов, а затем снова отпивает немного янтарной жидкости из стакана.
– Тогда я пойду. Документы занесу завтра.
С этими словами я делаю рывок, намереваясь подняться на ноги, но Александр неожиданно обхватывает мое запястье, вынуждая плюхнуться обратно на диван.
– Останься, Ангелин. Пожалуйста.
Его пальцы по-прежнему сжимают мою кожу, и от этого по телу один за другим бегут электрические импульсы. Мне не больно, нет… Но очень страшно. Страшно, что сейчас наша история может повториться. Что я сорвусь с обрыва и упаду в пропасть болезненного влечения к мужчине, который никогда не станет моим.
Лучше б он меня не касался. Лучше бы не травил мою и без того затравленную душу.
– Я не могу, – мягко высвобождаю руку из его захвата, но с места все же не двигаюсь. – Мне домой пора. Давно уже…
– Я понимаю, – он кивает. – Но пять минут погоды не сделают. Может, все же выпьешь?
Протягивает мне свой бокал, на дне которого поблескивает медный напиток.
Напряжение кувалдой бьет по нервам, и я, плюнув на условности, отпускаю вожжи. Принимаю из рук Александра стакан и залпом опрокидываю в себя его содержимое. Горло и пищевод схватываются нестерпимым жаром. Приложив ладонь к губам, я морщусь.
– Редкостная дрянь, – хриплю через силу.
– Согласен, – усмехается Вавилов. – Десять тысяч зеленых на ветер.
– Это стоит десять тысяч долларов? – в ужасе переспрашиваю я.
– Угу, – Вавилов кивает на автомате, но по лицу видно, что его мысли уже далеко.
Какой кошмар! Я только что хлебнула напиток, цена которого составляет четверть стоимости операции для Дани! Операции на открытом сердце, представляете? А это всего лишь бутылка элитного алкоголя! Все же в этом мире есть какой-то перекос!
Александр откидывается на спинку дивана. Недолго думая, я следую его примеру. То ли это градус играет в крови, то ли я просто устала сидеть натянутой струной.
– Ты такая красивая, Ангелина, – его сиплый голос внезапно нарушает затянувшуюся тишину. – Эта твоя грация, эти глаза на пол лица, эти локоны пшеничные, – он аккуратно касается кончиков моих волос. – В кого ты такая, а?
