Почему-то нас с Таней поставили в пару, а Элю отдали на съедение Дэну Николаеву. — Саша говорил явно неохотно и все это время смотрел на меня. Проверяет как я. Ну до чего ж милый!
Мы обменялись едва заметными улыбками.
Ребята знали Дениса, поэтому неодобрительно загудели.
— Почему это «почему-то» нас с тобой поставили? Потому что мы лучше всех танцуем и будем задавать уровень для других. Извини, Элечка, но ты и так лучшая во всем: в учебе, в спорте, да даже в поведении! Принцесса ты чертова! Конкурсы красоты и танцы — моя стихия! Я тоже хочу хоть немного блеснуть, последний шанс остался, — Таня всегда была честна со мной, поэтому, как бы мне ни хотелось и тут получить свое, не согласиться я не могла.
Так сложилось, что в нашем тандеме Таня была «красивая», а я все остальное. Вопреки расхожему мнению, что красивым все проще дается, я много раз видела, как Таня оставалась не у дел в олимпиадах и предметных фестивалях, хотя очень старалась и прикладывала массу сил для того, чтобы стать лучшей. И что еще неприятнее — чаще «не у дел» ее оставляла я. У меня не было такой цели — быть лучше ее, я просто делала свое дело, и все же… Зато я не совалась на ее территорию — в конкурсы красоты и талантов.
Как ни крути, вальс не был моей территорией.
— Проехали, Тань. До выпускного еще дожить надо, а там, глядишь, Денис нас всех удивит? А вы с Сашей, действительно, на танцполе самая яркая пара.
Саша прижал меня к себе еще сильнее и тихо выдохнул мне в волосы:
— Врунишка…
— Аж мурашки по телу! — Даня, до этого казавшийся равнодушным к нашему разговору, вдруг ехидно заметил: — Вашей дружбе позавидовать можно. Так вы по-взрослому все объясняете, особенно ты, малая, — кивок в мою сторону и серые глаза уставились на меня в упор. — «Проехали» … Типа, тебя совсем не задело, что твоя лучшая подруга будет звездить на твоем выпускном с твоим парнем…
На какое-то время повисла тишина, только треск поленьев в костре да кукующая где-то вдалеке кукушка…
Я почувствовала, как что-то неизбежно громадное растет внутри меня, превращаясь сначала в абсолютно не свойственное мне бешенство, а затем в доли секунды трансформирующееся в злость.
Злость? Никогда я не позволяла себе выпустить ее на свободу — давила, уничтожала, изживала. Рыдала ночами в подушку, от бессилия била кулаком в стену, писала и рвала сотни писем своим обидчикам, а на утро начинала жить «как ни в чем не бывало». Потому что только так можно «сохранить лицо» и не показать своих истинных чувств. Только так можно сохранить видимость силы и непоколебимости…
Наглые серые глаза, казалось, с удовольствием следили за тем, как я до самой макушки наполняюсь этим кристально чистым чувством. Я услышала голос и только через пару секунд осознала, что это я говорю:
— Шустов, помнишь, однажды я сказала, что ты мне не нравишься?
Даня, улыбаясь и явно ерничая, кивнул.
— Я ошиблась тогда. Я тебя ненавижу! — я почти что выкрикнула последние слова. В стоявшей тишине это прозвучало как выстрел.
Улыбка сползла с лица Дани. Он небрежно откинул Танину руку со своего колена, встал и уже уходя, бросил:
— Дурочка!
Какое-то время, видимо от неожиданности, ребята продолжали молчать. От перевозбуждения меня начала бить мелкая дрожь. Саша молча прижал меня к себе сильнее и поцеловал в волосы. Я не чувствовала ничего, только холод от реки.
Таня вскочила, цокнула, с укором посмотрела на меня и пошла за Даней.
Вскоре ребята сменили тему разговора, уже слышались первые шутки.
Дрожь постепенно унималась.
Но как ни стыдно мне было это признать — единственное, что меня сейчас волновало — это то, что Даня и Таня ушли домой вдвоем…
Глава 13
В воскресенье я встала только к обеду и сразу же оказалась в эпицентре какой-то активности.
Такого оживления в нашем доме я не помнила со дня выпускного моего брата: бабушка что-то гладила, мама зачем-то наводила уборку, Дима вернулся из цветочного магазина с моим букетом, а папа набивал холодильник продуктами. Я, лохматая и зевающая, совершенно выбивалась из этой организованной хаотичности.
— Доброе утро! — махнул рукой папа.
Доброе? Я что-то сделала не так? Иначе куда делись: «Ну, наконец-то», «Утро? Уже стемнеет скоро», «Ты уверена, что сегодня еще сегодня, а не завтра»… и прочие реплики, которые я с завидной регулярностью слышу по выходным, просыпаясь к полудню.
— Доброе! К нам едет ревизор? К чему мы все готовимся? — я едва сдержала очередной зевок, пытаясь найти что-нибудь себе на завтрак в напрочь забитом холодильнике.
— Я думаю, что все сильно нервничают перед завтрашним днем, вот и суетятся, — улыбнулась бабушка, расправляя на вешалке папины брюки.
Да уж. Завтрашний день точно удостоится особого места в моей памяти. Мой последний звонок. Как сказала однажды наша Ольга Александровна: «Вы можете жениться и выйти замуж несколько раз, а вот последний звонок и выпускной случатся лишь единожды».
Меня начало потряхивать. Брррр. Нужно срочно отвлечься.
— Всем привет! — в прихожей раздался бодрый голос Саши, а через пару секунд появился и он сам.
— Привет, привет! — папа, на мой взгляд, с чрезмерным энтузиазмом тряс Сашину руку.
— Эля, ты, как обычно прекрасна… — льстец! Саша несколько раз пробежался взглядом по мне с ног до головы, на пару секунд остановившись на моих всклокоченных после сна волосах, — но через полчаса у нас репетиция завтрашнего выступления с параллельным классом, помнишь?
— Черт. Блин. Капеец! — я совсем забыла про эту репетицию, спала себе спокойненько.
— Эля, поменьше жаргонизмов! — бабушка глянула на меня поверх очков и продолжила глажку. — Ты все-таки на филолога планируешь учиться.
— А это все великий и могучий, бабулечка! — пришлось оставить на столе чашку с недопитым кофе и булочку. — Я скоро!
Две минуты на чистку зубов, еще пара — чтобы умыться и причесаться. С тем, что одеть пришлось повозиться, привычная одежда сильно пропахла дымом, будя во мне воспоминания пятничного вечера…
Снова перед глазами всплыл образ Дани и его непонятно откуда и по какой причине взявшаяся злость, прямой и уверенный взгляд и то, как сжалось мое сердце, когда я поняла, что он вместе с Таней, и этим вечером в компанию они уже не вернутся.
Что это?! Очевидно было, что по отношению к Дане во мне боролись два чувства — неприязнь и непонятно откуда взявшийся интерес. Он однозначно имеет на меня какое-то влияние, иначе почему я вчера так рассердилась?
