class="p1">Он такой же высокий и уверенный, руки спрятаны в кармане, так что я не могу разглядеть его пальцы, а капюшон надет на голову.
На мгновение наступает облегчение. Крис жив, с ним все в порядке. Но через пару секунд я начинаю нервничать и сжиматься, как засохший лист в осеннюю пору.
– Хозяин?
Водитель непонимающе глядит на мужчину, затем выходит из салона, когдахозяин зазывает его пальцем. На нем черные кожаные перчатки, словно он только что вернулся с места преступления и не хотел оставлять следов. Они о чем-то говорили, пока мы ждали в машине.
– Что там происходит? – спрашиваю я.
– Не знаю.
– Откуда он вообще появился? – взрывается Мимита. – Если бы не эта девчонка, то мы…
– Мимита, лучше молчи. Хозяин явно не в духе, – перебивает ее подружка.
– Он всегда так появляется?
– Нет… то есть да… то есть…
Эдгар возвращается в салон, только стук двери заставляет нас замолчать, а все мои мысли и неуверенность в голосе Мимиты забываются.
– Аманда, ты можешь идти к хозяину.
– Что? – недоуменно смотрю на Эдгара через зеркало заднего вида. – Но как же план «Б»?
– Он просит подойти к нему.
– Хозяину разве нужно о чему-то просить?
– Мимита!
Девушка примирительно поднимает руки и отводит взгляд к окну.
Я вздыхаю и выхожу из машины. С девочками мы увидимся завтра, а с Крисом… Неизвестно, когда мы с ним увидимся в следующий раз.
Шаг за шагом преодолеваю расстояние между мной и хозяином. Я не вижу его глаз из-за маски и тьмы вокруг нас, но чувствую, как он наблюдает за мной пристально и хищно. Если сделаю шаг вправо или влево – расстреляет или накажет, как в моем сне.
Может, этот сон был моим воспоминанием о нашем совместном прошлом?
– Рад, что ты цела, Аманда, – произносит низкий голос, заставляющий меня оцепенеть.
– Почему девочки сказали, что ты пропал?
– Долгая история. Пойдём, нам нужно наверстать эту неделю.
Он разворачивается и идет в сторону черного кабриолета, который не сразу замечаю на окраине дороги.
– Но я хочу узнать…
– Позже, – жестко отсекает он и продолжает путь.
Что именно нам нужно наверстать не стоит и спрашивать – это очевидно. Но почему-то сейчас я не горю желанием слиться с ним в едином экстазе, как раньше.
В голове роется так много вопросов, на которых нет ответа, что я путаюсь, теряюсь в реальности. Страх за жизнь Криса до сих пор не прошёл. Он мучает меня, убивает. Я в капкане, из которого не могу выбраться и настроиться на прежний ритм жизни, когда ждала его изо дня в день, чтобы вернуть себе ещё частичку воспоминаний.
Мы уезжаем в наш маленький мирок спокойствия. Я на автомате сажусь на переднее сидение, как всегда, когда мы с Крисом катались по городу. Но сейчас я почувствовала, что он напрягся, завидев меня рядом.
Он странно смотрит на меня сквозь прорези маски и резко двинулся с места. Я вжимаюсь в кресло от неожиданности и только сейчас замечаю, что не пристегнута. Никогда не пристёгивалась. Пока я год жила с родителями во время реабилитации, я ненавидела эту упряжку на машине, но папа строго смотрел на меня и буквально сам пристегивал меня к сиденью, как маленькую.
– О чем задумалась? – разрывает тишину Крис, когда мы выезжаем на трассу.
– Что произошло?
– Это неважно.
– Я хочу знать, Крис.
– Не зови меня так, – жестко отрывает он.
Мне кажется или скорость машины увеличилась? Я вжимаюсь в кресло от резких поворотов на трассе. Здесь никого нет, но, если кто-то поедет навстречу, то вряд ли уйдет отсюда живым. Не помню, чтобы Крис баловался со скоростью.
– Почему?
Мой вопрос застывает в тишине салона и в моей голове.
Мы приезжаем к знакомой парковке у места моего спокойствия и умиротворения. Не поворачивается язык назвать это место отелем. Он не выходит из салона, его глаза уставлены на лобовое стекло. Снаружи темно, в машине выключен свет. Он напоминает неподвижную статую, готовую сидеть в такой позе вечность, что приводит меня в ужас.
Щелчок, и двери закрыты, а свет на парковке полностью гаснет. Крис превращается в силуэт, который я с трудом способна разглядеть на фоне темного салона машины.
– Пересаживайся назад.
– Пересаживайся назад.
Приказ. Жесткий и целенаправленный, который не требует промедления и споров. Я переползаю на заднее сидение, он повторяет за мной и садится по центру, прижимая меня к правому краю.
– Животом на колени.
Снова приказ. Я не сразу понимаю, что от меня хочет Крис. Когда я пытаюсь усесться и не удариться головой о потолок, он помогает мне удобнее устроиться. Его колени жесткие, мышцы ног напряжены. Волнение подкатывает к горлу, и я не могу унять его. Что он задумал? Я не вижу его, не чувствую его эмоции, только собранность, которая исходит из него каждую нашу встречу. Пальцами натыкаюсь на картонную коробку и отбрасываю ее, чтобы не мешала спокойно лежать.
Ласковые пальцы поглаживают мои ноги, поднимаются все выше и выше, оставляя за собой горячую дорожку. Я напрягаюсь, кажется, вовсе не дышу, прислушиваюсь к ощущениям и жду… наказания. Только за что? Я ничего плохого не сделала. Но мои вопросы исчезают из головы, когда пальцы задирают подол платья, обнажив мою вверх задранную попу.
– Не наказывай! – срывается с губ. Черт. Зачем ляпнула?
– Не собираюсь, – спокойно отвечает он. – После нашей встречи ты вряд ли захочешь сбежать.
Я и сейчас не хочу, а мой отъезд связан с новостью Хельги (ее вроде так зовут).
Он отодвигает трусики нарочито медленно, словно наслаждаясь моим ожиданием и дрожью тела.
– Ты влажная, – констатирует он, касаясь моих складок. Я почему-то думала, что от моего сна не осталось и следа. Как же я ошибалась. Крис прямо сейчас растирает следы моего возбуждения. – Что-то вспомнила?
– Это был сон.
– Настолько хороший сон, что твои трусики насквозь мокрые?
Он сильнее надавливает на промежность, заставляя мое тело выгнуться от нарастающего удовольствия.
– Расскажи, что тебе снилось.
Пальцы проникают внутрь, но не шевелятся. Он собирается всю ночь мучить меня? И я хотела бы рассказать ему все, но в этот раз что-то останавливает меня. Он не ответил на мои вопросы, не сказал, что произошло полчаса назад. Почему меня вытащили с кровати, почему мы покинули место моего спокойствия и почему он встал посреди дороги и остановил побег.
– Аманда?
– Много чего.
– Это не ответ, – звучит жестко над моим ухом.
– Ты тоже молчишь.
– Что ты хочешь знать?
– Что произошло сегодня ночью?
Пальцы
