Кристина Лорен - Прекрасный игрок

Она задержала взгляд на моих губах и щеках, прежде чем снова посмотреть мне в глаза.

– Уилл, ты просто дымишься, и когда-нибудь это меня погубит. А лучше всего то, что ты, скорей всего, и понятия не имеешь, как смотришь на женщин.

Я заморгал.

– Ты о чем?

– Что будете заказывать? – спросил бармен.

Мы оба вздрогнули, когда он плюхнул на стойку два картонных кружка и перегнулся к нам. Похоже, друзья Зигги по лаборатории уже ушли, и «Динь-Дон» стал непривычно тихим. Обычно здесь приходилось кричать через полстойки, чтобы привлечь внимание барменов, пока они наливали пиво другому клиенту.

– «Гиннесс», – сказал я, – и стопку золотого «Джонни Уокера».

Бармен переключился на Зиггс.

– Что-нибудь для вас?

– Еще один холодный чай, пожалуйста.

Подняв брови, он улыбнулся.

– И это все, милашка?

Зигги, рассмеявшись, пожала плечами.

– Что-то покрепче – и через пятнадцать минут я засну.

– Уверен, что у меня тут найдется достаточно крепких штучек, которые не позволят тебе уснуть хоть всю ночь.

Эти слова заставили меня развернуться к Зигги, чтобы проверить ее реакцию. Если она шокирована, придется надрать этому парню задницу.

Однако Зиггс ничего не поняла. Она смущенно рассмеялась, убежденная, что ее просто назвали занудой, и крутанула свою картонную подставку.

– Вы имеете в виду кофе с «Бейлис» или что-то вроде?

– Нет, – ответил бармен, нагло опираясь на локти прямо перед ней. – Я имел в виду кое-что другое.

– Просто принесите холодный чай, – вмешался я.

По ощущениям кровяное давление у меня подскочило примерно на семь тысяч миллиметров. Ухмыльнувшись, бармен выпрямился и пошел за нашим заказом.

Почувствовав на себе взгляд Зигги, я вцепился в салфетку и принялся планомерно рвать ее на мелкие клочки.

– К чему этот суровый тон, Уильям?

Я шумно выдохнул.

– Он что, не видел, что я сижу рядом? Этот козел прямо навис над тобой. Что за придурок.

– Когда принимал мой заказ? – спросила она, смерив меня озадаченным взглядом. – Действительно, что за каналья.

– Двусмысленность, – пояснил я. – Несомненно, ты в курсе, что это такое.

– Несомненно, ты шутишь.

– «Крепкая штучка за барной стойкой, которая не даст тебе уснуть хоть всю ночь»?

Похоже, тут до Зигги наконец-то дошло. Ее губы сложились крохотной буковкой «О», а затем она ухмыльнулась:

– Разве не в этом смысл нашего маленького проекта? Внести в мою жизнь побольше двусмысленностей?

Бармен, вернувшись, поставил перед нами напитки и лихо подмигнул Зигги, прежде чем удалиться.

– Наверное, – проворчал я, пригубив пиво.

Зигги выпрямилась и повернулась на стуле лицом ко мне.

– Не то чтобы мне хотелось сменить тему, но прошлой ночью я смотрела порнушку.

Закашлявшись, я поставил стакан с пивом прямо на закругленный край барной стойки, после чего мне пришлось поспешно ловить его, чтобы все пиво не вылилось на меня. Несмотря на это, часть выплеснулась мне на колени.

– Боже, Зигги, ты вообще не фильтруешь слова, – сказал я и схватил груду салфеток, чтобы промокнуть брюки.

– Разве ты не смотришь порнушку?

Смерив взглядом стопку с виски, я поспешно опустошил ее и только потом признал:

– Конечно, смотрю.

– Так что же странного в том, что я ее смотрела?

– В том, что ты ее смотрела, ничего странного нет. Но странно начинать с этого разговор. Я просто… мне все еще надо привыкнуть к этому. До начала проекта «Горячая цыпочка» я знал тебя как маленькую сестренку-ботанку. А теперь ты… женщина, которая уменьшила грудь, женщина которая смотрит порнушку и развивает теории о восстановлении девственной плевы. Приходится перестраивать восприятие.

«А кроме того, ты кажешься мне практически неотразимой», – подумал я.

Зигги отмахнулась от меня и заявила:

– В любом случае возник один вопрос.

Я покосился на нее краем глаза.

– Да?

– Женщины в самом деле издают все эти звуки в постели?

Я замер, начиная расплываться в широкой улыбке.

– Какие звуки, Зигги?

Девочка, кажется, не понимала, как толсто я ее троллю. Закрыв глаза, она прошептала:

– А вот такие: «Ох, ох, Уи-и-илли, мне нужен твой член» или «Сильнее, сильнее, о боже, трахай меня, большой папочка»… и так далее.

Ее голос стал грудным, мягким, и я с ужасом почувствовал, как мой член напрягается. Снова.

– Э-э, некоторые да.

Она расхохоталась.

– Но это же смешно!

Я подавил улыбку. Меня совершенно обезоруживала ее природная самоуверенность даже в той теме, о которой – как я подозревал – она имеет весьма смутное представление.

– Может, им действительно нужен мой член. Разве тебе не хотелось бы желать кого-то так сильно, что тебе был бы нужен его член?

Зигги втянула сквозь трубочку солидную порцию холодного чая, размышляя над вопросом.

– Вообще-то да. Кажется, мне никогда не хотелось кого-то так сильно, чтобы умолять. Печеньку? Да. Пенис? Нет.

– Похоже, это была офигительная печенька.

– Так точно.

Рассмеявшись, я спросил:

– Какой же фильм ты смотрела?

– Э-э…

Она подняла глаза к потолку – не покраснев, не смутившись ни на секунду.

– «Неутомимые новички»? Что-то в этом роде. Там куча девчонок из колледжа занималась сексом с кучей парней. Вообще-то это было довольно впечатляюще.

Я замолчал, и мои мысли потекли в весьма странном направлении: от сокурсниц по колледжу до Зигги в лаборатории, Дженсена, надеявшегося, что она обзаведется новыми друзьями, бармена, пытавшегося закадрить Зигги прямо у меня под носом, и к моему все еще эрегированному члену.

– О чем ты думаешь? – спросила она.

– Да так, ни о чем.

Зигги поставила на стойку стакан с чаем и, крутанувшись на стуле, уставилась на меня.

– Как это вообще возможно? Как мужчины могут говорить, что они ни о чем не думают?

– Ладно, тогда так: я не думаю ни о чем существенном, – пояснил я.

– Мы обсуждаем порнушку, и ты даже не думаешь о сексе?

– Странно, но нет. Я думаю о том, какая ты милая и наивная. И пытаюсь понять, на что подписался, когда обещал тебе помочь разобраться с технологией романтических отношений. Я опасаюсь, что превращу тебя в самую ранимую секс-бомбу за всю историю нашей планеты.

– И ты думал сейчас обо всем этом?

Я кивнул.

– Ого. По-моему, это что-то существенное.

Ее голос стал тише и мягче. Примерно так она говорила, когда изображала из себя порноактрису, но сейчас и слова, и эмоции были подлинными. Но когда я оглянулся на Зигги, она смотрела в окно.