— Мам, ты перегибаешь палку.
— Думаешь?
— Да. Дай мне хотя бы вставную челюсть. Стыдно к бывшей жене заявляться беззубым. И как я буду говорить? Шепелявить?
— От супа ты не отказываешься?
— Нет, Вита хорошо готовит. Дай вставную челюсть, суп и клюку. Клюкой я ее мужа пару раз…
— Он будет мертв.
— Что? — поперхнувшись, откашливаюсь.
— Я тебя даю второй шанс вместе со вставной челюстью.
Я смеюсь. Тепло и тихо.
— На колени будешь вставать? — хитро интересуется мама.
— Чую, что у меня колени заклинит, — беззлобно усмехаюсь я.
— Но ты аккуратненько и подушечку прихвати. Да и будь готов, что Вита встанет и уйдет.
— Ну с моими-то коленями за ней не поползаешь, — недовольно цыкаю я.
— Да, милый, старость не радость, — мама вздыхает. — Ты поэтому колени и береги. Все, давай, сына. Мне бежать надо. Мне саженцы привезли. В прошлый раз все были с гнилыми корнями. Все, целую.
— И я тебя целую.
Через минуту получаю от мамы адрес. И я запоздало удивляюсь тому, а откуда она вынюхала про Карину и ее хахаля?
Глава 26. Лапуля и пицца с ананасами
Обычный панельный дом в спальном районе. Стучу по железной двери, которую открывает полуголый, патлатый парень. Лет двадцать пять, не больше. Тощий, весь в цветных татуировках и кольцом в носу. Видимо, у меня взгляд серийного убийцы, потому что он медленно отступает, а я молча перешагиваю через порог.
— Лапуля, это пицца? — доносится кокетливый голос Карины. — Я ужас какая голодная.
Лапуля молчит и сглатывает. С интересом окидываю его взглядом. Под пупком черная надпись: живи быстро. Не улавливаю глубокого смысла этой фразы и неторопливо шагаю на голос Карины:
— Лапуля, тащи пиццу сюда! Я готова сейчас слона съесть.
— Боюсь, что это не пицца, — захожу в небольшую спальню.
На полу раскидана одежда, а на двухспальной кровати с открытым ртом сидит Карина, прижав одеяло к груди.
— Привет, Кариша, — приваливаюсь спиной к стене у комода, на котором лежит раскрытая женская сумочка, из которой высыпалась всякая мелочовка.
— Артур… — в глазах Карины застыл ужас, а я вот ничего не чувствую.
Полный штиль в душе.
— А это мой… мой… брат, — она слабо улыбается.
— Брат? — перевожу взгляд на бледного “лапулю”. — Вот как.
Я чую сладковатый липкий запах в воздухе, а на тумбе у кровати пепельница с окурками самокруток из тонкой папиросной бумаги. Карина замечает мой взгляд и шепчет:
— Я не курила… Мне ведь нельзя…
Что-то мне подсказывает: Лапуля в курсе, кто я, потому что он напуган, но не удивлен. Какова вероятность, что я содержал “брата” Карины? Высокая, однако мне все равно.
— Артур…
Перевожу взгляд на вещички, что вывалились из сумки. Ручки, губная помада, скрепки, пачка салфеток и оранжевый бутылек с белой крышечкой. Такие бутыльки Дима выдавал Вите. Подхватываю интересную находку, а Карина вся напрягается.
— Что это? — задаю я спокойный вопрос и трясу бутылек с таблетками.
— Витаминки…
— Да?
— Для беременных…
Лжет, потаскуха. Открываю бутылек, а там голубые таблетки ромбовидной формы. Такие витамины Вита не пила. Вытряхиваю на ладонь один ромбик.
— Виа гра, чтоли? — подает голос Лапуля, а Карина в панике зыркает на него.
— Думаешь? — зажимаю таблетку в пальцах и внимательно ее разглядываю. — Любопытно.
— Нет, это витамины, — дрожащим голосом заявляет Карина, а закидываю таблетку в рот под его испуганный писк. — Не надо.
Раскусываю с хрустом таблетку и медленно ее разжевываю. По языку и нёбу расползается знакомая ядовитая горечь.
— Артур…
— Лапуля, — я сглатываю вязкую и горькую кашицу, — оставь нас. Посиди на кухне, чаю попей.
Лапуля пятится, закрывает со скрипом петель дверь, а Карина дрожит и кутается в одеяло. Полгода назад Дима стал свидетелем моего телефонного разговора. Мне позвонила глава кадрового отдела с новостью, что моя секретарша внезапно уволилась.
Пришла, положила заявление на стол и ушла со словами, что она устала и решила посвятить себя духовным практикам. Забавная женщина, но исполнительная и совершенно не умела готовить кофе. Я тогда сказал: “Ищите новую секретаршу и чтобы дружила с кофемашиной.” Через пару дней меня в приемной ждала очаровательная скромница с чашкой кофе и со смущенной улыбкой.
— Это одна из кандидаток, — сказала тогда Марина, глава кадрового отдела. — И надо признаться, что слишком деятельная, но вы сами решайте.
Я тогда наглость Карины воспринял за исполнительность и инициативность, а еще я не хотел утруждать себя множеством утомительных собеседований с кучей незнакомых девок и женщин.
— Какие странные витамины, — говорю, чувствуя, как кровь приливает к моему естеству. — Наверное, это побочный эффект, да?
Карина вскрикивает, когда я делаю шаг к кровати.
— Тише, Кариша.
— Артур… Я не виновата, я не хотела… Это все Дима…
Молча сажусь на кровать, подмяв под поясницу подушку, и закидываю ноги на матрас. Складываю ладони на живот и смотрю на потолок.
— Артур…
— Как долго? — тихо спрашиваю я.
— Артур…
— Отвечай на вопрос, Карина. Я сейчас не в духе и способен на большие глупости.
— Три месяца… Я по чуть-чуть повышала дозу. Начала с нескольких крупинок, — Карина жалобно всхлипывает, — как и посоветовал Дима.
— А Дима затейник, — хмыкаю я. — И знаешь, Кариша, это меня никак не оправдывает. Сейчас я физически готов к подвигам, однако у меня нет желания, а ведь какая могла быть удачная отговорка. Это не я, это все таблетки.
— Артур Борисович, — Карина касается моего плеча.
— Кариша, я тебе руку сломаю, — закрываю глаза. — В нескольких местах.
— Прости, — испуганно попискивает и отодвигается. — Но, Артур, я… могу и от тебя быть…
— Кариша, — вздыхаю я. — Если мой, то будет моим. И только моим. У ребенка не будет матери. Я нафантазирую слезливую историю о том, что его мама была замечательной женщиной, но она умерла. Я еще не знаю, какую причину смерти придумать, но у меня есть время до того момента, когда потребуется правдоподобная история. Лгать я умею, но в этот раз ложь будет оправданной. И я постараюсь быть хорошим отцом, пусть сейчас я сдерживаю себя из последних сил, чтобы не вскрыть тебе брюхо, Кариша.
— Ты меня пугаешь…
— Я сам себя пугаю, — холодно усмехаюсь, — но чего ты ждешь от мужчины, который потерял любимую женщину по своей вине? Радости?
— Я…
— Это был риторический вопрос, — встаю, и матрас неприятно поскрипывает. — Я посажу тебя под замок до проведения теста ДНКа. Тебя будут, кормить, заботиться и отслеживать твое состояние. Если тест будет отрицательный, лети на все четыре стороны, а если положительный, — оглядываюсь, — отсидишь под присмотром специалистов весь срок до родов. Тебя не поставят на учет и никто не будет знать, что ты родила.
— Артур… — сдавленно шепчет Карина.
— Моя мама — хорошая и умная женщина, а я у нее родился с кривой душой, — слабо улыбаюсь. — Поэтому мои заявления, что ты дашь жизнь моральному уроду, неконструктивны.
— Ты не посмеешь меня закрыть…
— И не пытайся сбежать, Карина.
Выхожу из спальни, а в прихожей стоит Лапуля с коробкой пиццы в руках.
— Вы меня бить будете?
— Нет, а смысл?
— Мало ли… — пожимает плечами.
— У меня вопрос.
— Да.
— Карина беременная. Так?
— Так.
— И ты был в курсе планов?
— В общих чертах. Про виа гру не знал.
— То есть ты был готов скинуть возможно своего ребенка на чужого мужика?
— Я чайлдфри, — он криво улыбается.
— Ясно, — шагаю мимо. — Ну, не мне тебя осуждать. Удивительно, как жизнь учит мудрости.
— Пиццу не хотите? — спрашивает Лапуля. — С ананасами.
Я оглядываюсь. Открывает коробку с неловкой улыбкой. Несколько секунд недоуменно молчания, а затем меня изнутри рвет хохот, от которого, кажется, трясутся стены.
Глава 27. Я все знаю
