— Все я так понял! Все понял! — Ванька взрывается, но я ожидаю этого, потому успеваю перехватить худенькое тельце и сжать в объятиях.
— Ладно, ладно… Прости… Давай… Давай сначала поговорим с ним все же?
Он сопит мне в плечо, дышит тяжело, весь напряженный и злой. Я держу, перебарывая сопротивление. И не говорю больше ничего, почему-то безотчетно понимая, что сейчас не слова нужны, а тепло человеческое. Его давно не обнимали. Он совсем один в этом мире, защитник, герой, безумно маленький и безумно отчаянный… Как же меня угораздило? Вот так, сразу и наотмашь?
Вскоре Ванька перестает сопротивляться, чуть обмякает, и я тихо говорю:
— Вань… Надо идти мне.
— Я боюсь, что ты уйдешь… И не придешь больше… — говорит он жалобно, и его чистые детские интонации режут наживую, вспарывают грудь слезами, — что он и с тобой сделает… Что-то… Не поможет он нам, Ань… Он тварь.
— Надо попробовать, Вань, — шепчу я, — и к тому же я умею драться, веришь? Я его сама убью. Или тебе оставлю, договорились?
Понимаю, что поступаю неправильно, что нельзя это поощрять… Но я уже говорила, что нифига не воспитатель? И сейчас просто выдаю то, что чувствую, искренне. И Ванька это понимает. И верит.
Кивает, отрывается от меня, вытирает нос кулаком.
— Я тут посижу. Через полчаса если не выйдешь, буду в ментовку звонить. Пусть меня берут и клуб этот выворачивают наизнанку…
— Договорились, — киваю я.
Встаю и иду ко входу в клуб, стараясь шагать твердо и не показывать, насколько отчаянно трушу.
Черный провал лестницы пугает, но отступать нельзя.
Ванька смотрит.
____________________________
а потом она приходит,
смотрит темным, в дверь стучится.
ты с ней и не вместе вроде
так. горошина, частица.
оттиск прошлого печальный
блик на волнах отсверкнувший
луч потерянный случайный
ветер , на плече уснувший.
и ты смотришь и не веришь
что такой была когда-то
и какой шкалой замеришь
ощущения распада?
ты забыла зачеркнула.
ты другая, ты умнее.
а она пришла, вернула
вздох от приоткрытой двери.
все логично, все в природе,
всем хватает и не мало...
лишь во сне к тебе приходит
та, которой ты не стала.
М. Зайцева 03.05. 2020.
Глава 20
Первый раз меня тормозят буквально на пороге в спортклуб, в самом верху длинной темноватой лестницы.
Парень, ровесник мой примерно, открывает дверь прямо перед моим носом, не глядя, шагает в проем сбивает с ног и чуть не прекращает таким образом едва начавшийся квест.
Чудом умудряюсь зацепиться за перила и не обрадовать задницей жесткую лестницу.
Парень тормозит на полном ходу, удивленно пялится на меня, словно инопланетянку углядел, затем говорит без особого сожаления:
— Прости, не думал, что тут кто-то есть…
— Ничего… — хриплю я, придя в себя и намереваясь обойти препятствие, но парень не пускает:
— А ты не перепутала двери?
— Вроде, тут только одна дверь, — пожимаю я плечами, — не перепутаешь… Это же спортклуб?
— Он самый… — парень отшагивает назад, приглашая таким образом пройти в помещение.
Пользуюсь этой возможностью, захожу, оглядываясь с любопытством.
Никогда не была в таких местах. Я вообще спортклубы не посещала ни разу, как-то не сложилось, но в кино и рекламе видела, конечно же.
Так вот, реальность далека от того, что успеваю себе нафантазировать.
Помещение небольшое, стены выкрашены в синий цвет, такой предбанник со стульями. Дальше одна дверь, сейчас закрытая. И все.
Как-то вообще неприветливо и неинформативно. Ясно, что с улицы тут никого не ждут.
Парень, между тем, вытащив меня на свет, не скрываясь, пялится. Взгляд его настырный, не особо приятный, и потому я решаю не тянуть, а сразу взять быка за рога.
— Мне нужно…
Но парень перебивает меня:
— У нас нет женских групп, и даже раздевалки женской нет. Так что не по адресу, малышка.
Я, пропустив малышку мимо ушей, хотя в другой ситуации показала бы, что я кто угодно, только не малышка, упрямо договариваю:
— Встретиться с хозяином клуба.
Выражение глаз парня меняется, теперь он смотрит с подозрением.
— Зачем?
— По личному вопросу, — спокойно поясняю я, а затем, спохватившись, что Ванька мог неверную информацию предоставить, или что здесь несколько владельцев, уточняю, — мне нужен Тагир Хазаров.
— Зачем?
Заело его, что ли?
— По личному вопросу, — упрямо повторяю я, складывая руки на груди и с вызовом глядя на парня. — Где могу его увидеть?
— Тут вопрос другой, малышка, — скалится парень, — захочет ли он тебя видеть. Ты, если что-то предлагать собираешься, то сразу мимо. Его не заинтересуют… услуги. Любые. И товары. Любые.
Откуда ему знать? И вообще… У меня время поджимает, а я тут его теряю на объяснения с человеком, возможно, вообще не причастным к Хазарову!
— Я не собираюсь ничего предлагать, — холодно отвечаю я, — скажите, где могу его увидеть, и я пойду. А если не можете, то просто так пройду.
— Не пройдешь, малыш, — качает парень головой, — в зал только через раздевалку мужскую.
Пожимаю плечами: он меня испугать, что ли, так хочет? Может, рассказать ему, как ставится мочевой катетер мужчинам? И сколько я их поставила за свою карьеру реанимационной медсестры?
— Ничего страшного, я попробую, Хазаров в зале сейчас? — пытаюсь обойти парня, но он загораживает проход.
— Не торопись. Скажи, как зовут, я у него спрошу.
— Мое имя ему ничего не скажет. Но, если необходимо, скажи, что я хочу встретиться с ним по поводу его сына.
Парень раскрывает рот, осматривает меня еще раз, теперь уделяя особое внимание фигуре. Живот, что ли ищет? Черт… да сколько можно?
— Сама скажу, — решаю я, неожиданно подныривая под его локтем и толкая дверь в раздевалку.
За спиной слышится:
— Куда, блин?
Но я умею быть шустрой.
В раздевалке, кстати, вообще обычной, больше похожей на школьную, с деревянными лавками , вешалками, прибитыми к стене, с висящей на них одеждой, никого нет, только в конце длинного помещения слышится шум воды. Душевая, наверно.
Быстро иду к еще одной двери, в этот момент душевая открывается, являя моему взгляду здоровенного голого мужика, кажущегося одетым из-за обилия шерстяного покрова. Зимой, должно быть, тепло человеку, повезло прямо…
Он застывает в изумлении, разглядывая меня, а затем и забежавшего следом парня:
— Серый, твоя, что ли?
— Не, — досадливо отвечает тот, — Хазара, походу.
Мужик степенно кивает и топает мимо, нисколько не стесняясь. Его впечатляющие верительные грамоты покачиваются при ходьбе, а на шерсти блестит влага.
Блин… Жмурюсь на мгновение. Как это все теперь развидеть?
Краем глаза отслеживаю направляющегося ко мне парня с выражением на лице и дергаю дверь в зал.
По инерции делаю несколько шагов, оглядываюсь, стремясь сразу обнаружить нужный мне объект.
Проблема в том, что я не знаю, как выглядит Тагир Хазаров, даже приблизительно. Ванька темный, наверно, его отец тоже брюнет… Но не факт.
Помещение одно и очень большое, судя по всему, выкуплен весь второй этаж бывшего магазина и оставлены только несущие столбы. Все остальные перегородки снесены.
Интерьера никакого нет, все грубо, нарочито функционально, серые бетонные стены, с кое-где проглядывающей кирпичной кладкой, пол, покрытый чем-то темным и практичным. Из-за вечернего, но не ночного времени, здесь довольно оживленно: в центре, на ринге, идет спарринг, слева, на выставленных в два ряда спортивных тренажерах, полно народу, справа, на низких матах, с хеканьем бросают друг друга на спину мужики. В дальнем углу несколько человек лупят по грушам разных размеров и конфигураций.
По стенам — длинные деревянные лавки, на которых сидят спортсмены и валяются какие-то тряпки, похоже, футболки и другая одежда.
