— Дай мне еще раз взглянуть на твою ногу. — Он неторопливо подходит к кровати, а я смотрю на эти мускулы, которые исчезают в передней части его спортивных штанов, напрягаясь с каждым шагом.
Парень садится у моих ног.
— Я не хочу заляпать кровью твою кровать.
Кингстон скользит взглядом по моим ногам.
— Я не против небольшого количества крови на моей кровати, Габриэлла. — Его голос низкий и вибрирует в воздухе между нами.
Я прикусываю губу, все мои внутренности сжимаются. Кажется, парень замечает это, и из его груди вырывается тихий смешок. Черт возьми, мне, должно быть, действительно нужно заняться сексом.
Но с Эваном?
Это осложнит рабочую атмосферу.
Что, если мы займемся сексом, и это будет ужасно? Что, если мы займемся сексом, и это будет здорово? В любом случае, как я снова встречусь с ним на работе после того, как он увидит меня голой? Притормози, сегодня никто не будет заниматься сексом. Но я уверена, что он попытается поцеловать меня. Что, если Эван поцелует меня?
Просто скажу ему, что не целуюсь на первом свидании.
Но я хочу поцеловать его. Не столько его, сколько кого-нибудь. Я не растворялась в хорошем поцелуе уже… А, разве я когда-нибудь растворялась? Помню ли вообще, как это делается?
Кингстон намазывает мне ногу какой-то мазью, затем наклеивает два лейкопластыря. Закончив, легонько сжимает мою лодыжку.
— Как ты себя чувствуешь?
— Довольно хорошо, благодаря этому. — Я поднимаю бокал с шампанским.
Парень выпрямляется во весь рост и скользит взглядом карих глаз от моих ног к моему лицу.
— Ты сегодня на каблуках?
Я киваю.
— Хм. Нога может беспокоить.
— Со мной все будет в порядке.
— Ты всегда можешь все отменить. Перенеси на то время, когда твоей ноге станет лучше.
— Нет, я хочу пойти. — Судя по тому, что чувствую к Кингстону, я должна быстро потушить пожар. Если это случится с Эваном, то так тому и быть.
Кингстон
Габриэлла уже час находится в моей ванной, внося последние штрихи в свой образ. За это время я проглотил несколько глотков скотча в надежде заглушить собственническую боль, которая вспыхивает, когда она рядом. Мне не терпится выломать дверь и привязать девушку к своей кровати. Чтобы удержать ее от свидания с Эваном. Придурком, который ее не заслуживает. Не ценит.
Не так, как я.
Но Габриэлла слишком хороша для меня. Я больше подхожу для того типа женщин, которые не копают слишком глубоко и лишь довольствуются роскошным образом жизни, а не какой-либо реальной, значимой связью.
Связь? Господи, Габриэлла, кажется, проникает в мою душу каждый раз, когда смотрит мне в глаза. Как будто действительно видит меня. Может ли она видеть мой позор? Секреты? Все эти чертовы сожаления?
Я вскакиваю, чтобы налить себе еще выпить, как раз в тот момент, когда щелкает замок на двери моей ванной. Подошвы моих тапочек от Гуччи приклеиваются к полу, когда Габриэлла входит в спальню.
Я уже видел ее в этом платье раньше, и представлял, как она будет выглядеть, когда подготовиться к выходу, но даже мои самые яркие фантазии не подготовили меня к потрясающей женщине, стоящей передо мной. Дымчатый макияж глаз, полные красные губы, короткая юбка и высокие каблуки, из-за которых эти ноги кажутся длиной в милю.
— Плохо? — Она складывает руки на животе и неловко переминается с ноги на ногу.
— Нет… — хриплю я и откашливаюсь, чтобы прочистить горло. Сглатываю и пробую еще раз. — Неплохо. Совсем неплохо. — Она выглядит… — Хорошо. — Что? Нет, нехорошо. — Я имею в виду… — Еще раз сглатываю. — Действительно очень хорошо.
Я буквально не нахожу слов. Хотя никогда не теряюсь в словах, особенно в присутствии женщин. Габриэлла переворачивает привычный сценарий и меняет все правила моих игр. Я даже не могу ясно мыслить.
Девушка опускает подбородок и смотрит вниз на свое тело. Ее каштановые волосы спадают вперед, из-за чего трудно разглядеть ее лицо.
— Ты уверен?
— Есть одна вещь. — Я подхожу к ней и перестаю стесняться находиться в ее пространстве. — Можно мне? — прошу разрешения прикоснуться к ней.
Девушка кивает.
Я разворачиваю ее так, чтобы Габриэлла оказалась лицом к зеркалу в полный рост.
Даже когда она на каблуках, я почти на фут выше ее, и отражение меня, стоящего позади нее, без рубашки и немного раскрасневшегося, вызывает в воображении фантазии, которые не приносят пользы всей моей гомосексуальной шараде.
Девушка встречается со мной взглядом в зеркале.
— Что?
Моргаю, потому что о чем, черт возьми, я только думаю? О, точно…
— Думаю, из-за глубокого выреза…
Я подхожу к ней так близко, что ее задница почти касается моих бедер. Сдерживаю стон и отклоняю нижнюю часть тела, чтобы девушка не почувствовала внезапную твердость под моими спортивными штанами. Я разжимаю пальцы и запускаю обе руки в ее длинные шелковистые волосы, в то время как говорю себе не сжимать их в кулак, не откидывать ее голову назад и не погружать свой язык в ее рот.
«Сосредоточься, черт возьми!»
Я оттягиваю пряди назад, вверх, скручиваю и удерживаю. Когда смотрю в зеркало, чтобы увидеть свою работу, то обнаруживаю, что мои губы приоткрыты, а веки полуопущены. Стряхиваю с лица сексуальное выражение и чертовски надеюсь, что она этого не заметила.
— Думаю, тебе стоит поднять волосы наверх, — бормочу я срывающимся голосом.
Ее красивое лицо бледнеет. Уголки губ опускаются вниз, девушка словно становится меньше и отходит от зеркала.
Я заставляю себя оставаться на месте и не гоняться за ней только для того, чтобы снова заполучить ее в свои руки.
— Что не так?
Габриэлла качает головой, занимаясь упаковкой вещей, которые привезла с собой.
— Ничего.
— Ты лжешь.
Ее руки замирают на полпути к тому, чтобы запихнуть пару туфель в сумку.
— Ты тоже.
— О чем, черт возьми, ты говоришь…
Она резко оборачивается.
— Ты ведешь себя так, будто даже не видишь их!
Мне не нужно просить разъяснений. Я знаю, что она говорит о своих шрамах, и прикидываться дурачком было бы жестоко.
— Я вижу их.
— Тогда ты знаешь, почему я не могу просто поднять волосы наверх. Особенно на свидании. — Она обреченно вздыхает, затем возвращается к запихиванию своих вещей в сумку. — Люди смотрят на них так, словно забывают, что к ним привязан целый человек, у которого есть чувства и бьющееся сердце.
Я рискую подойти ближе и сажусь на край кровати рядом с ее сумкой.
Девушка отворачивает лицо ровно настолько, чтобы скрыть свою покрытую шрамами сторону, и задаюсь вопросом, намеренно она делает это или сила привычки.
— Тебе не нужно прятаться. Шрамы — часть тебя, и любой, кто хочет узнать тебя, должен их увидеть.
Девушка издает звук, похожий наполовину на смех, наполовину на слезы.
— Габриэлла, — произношу ее имя, чтобы привлечь внимание, и она смотрит на меня с эмоциями, наполняющими ее глаза. — Я серьезно. С твоим лицом все в порядке.
Ее печаль превращается в жестокий холод.
— Говорит парень с идеальной внешностью.
— Габ…
— Не надо. — Она приближает свое лицо так близко к моему, что я чувствую тепло ее дыхания и запах ее мятной зубной пасты. — Ты понятия не имеешь, каково это — выглядеть так.
Я стискиваю зубы и киваю.
Она права. Мои недостатки не видны невооруженным глазом, но это не значит, что я не знаю, каково это — иметь те части себя, которые я прячу подальше. Части меня, которые нельзя выставлять на свет божий. В этом смысле я полный гребаный лицемер.
— Спасибо за все. — Она перекидывает сумку через плечо. — Я лучше пойду.
С этими словами Габриэлла выходит и захлопывает за собой дверь.
ГЛАВА 10
Габриэлла
— Мне так жаль. Я чувствую себя мудаком, — снова говорит Эван с противоположного конца обеденного стола. — Я не думал, что ты захочешь так нарядиться. — Он смотрит на мою грудь, затем быстро отводит взгляд.
