отпускает.
Проклятое ощущение, что лев забавляется со своим обедом, не пропадает и вопрос тут только в том, когда меня сожрут: сейчас или чуть позже?
– Подпиши.
Короткий приказ и Кац расставляет мощные ноги, выпуская меня из плена.
Его повадки злят неимоверно.
Возвращаюсь на свое место и пробегаюсь взглядом по англоязычному тексту. Сложно составленному, с юридической терминологией.
Мне бы время попросить, чтобы хоть вчитаться и понять, под чем я подписываюсь, но… если честно, у меня нет возможности отказаться.
Либо сделка с этим непонятным мужчиной, либо проблемы, а главное… главное – брат…
Вскидываю взгляд в сторону стола в поисках того, чем бы подписать, не кровью же, в самом деле?!
Хотя, может, вот это он и есть… контракт с дьяволом.
Черт. Прекрати, Елецкая. У тебя всегда воображение буйным было, а сейчас и вовсе с ума сошло.
Босс понимает меня без слов. Но дает не ручку, стоящую в специальном ведерке на краю стола, а тянется к внутреннему карману пиджака и через секунду передо мной оказывается золотой стилус.
Смотрю на дорогую побрякушку с именными вензелями DK.
“Димитрий Кац” – расшифровываю для себя.
Думать, что у этого мужчины есть хоть что-то не эксклюзивное, было глупо.
Ощутив холодную тяжесть золотого метала в руке, не задумываясь, ставлю росчерк на документе. А подняв взгляд, замечаю, что Димитрий Иванович все так же внимательно смотрит. Не могу понять, нравится ли ему то, что он видит, или, наоборот, вызывает брезгливость.
Бросает взгляд на мою косу, излишне длинную, потому что, когда я наклонилась за ручкой и подписывала, она упала на его стол.
Негигиенично, наверное, и я внутренне жду, что он велит мне отрезать волосы или закалывать так, чтобы подобных оплошностей не было. Слишком уж он заостряет свое внимание, рассматривает так, что я уже представляю, как он наматывает волосы на кулак, сдирая меня с места.
Вся его напряженная поза транслирует нечто до безумия агрессивное и направленное на меня.
– Будешь работать по графику двадцать четыре на семь, – наконец, нарушает повисшую паузу.
Сглатываю. Сжимаю в руках чужую ручку, и она неприятно жжет пальцы.
– Э-это как?! Я все время должна быть рядом с вами?! – ужасаюсь сей перспективе.
Я, конечно, понимаю, что меня берут на работу мечты.
Стать личным помощником Димитрия Каца – любая из претенденток, которые были в этом кабинете, удавилась бы за такую перспективу, но я не верю в удачу…
Для меня быть рядом с боссом – испытание. Он будоражит чувства, невольно подпадаю под его мужское обаяние, у меня от него коленки дрожат!
Подтверждением того, что я и близко не в раю, служит его взгляд, которым он меня окидывает, словно ледяной водой окатывает.
Смотрит на меня, как на ребенка, который, вероятно, раздражает своей наивностью.
– Это означает – все время рядом… под рукой. В любое время дня и ночи. По первому приказу, готовая для меня.
Приподнимает бровь надменно как-то, многозначительно, а я не могу понять, что упускаю…
– Ты ведь понимаешь меня?
– Я не понимаю ничего и дело не в знании английского…
Я слушаю глубокий насыщенный чувственными нотками голос и с каждым произнесенным словом перед глазами начинает темнеть.
– Хорошо. Объясню на пальцах.
В ужасе смотрю на мужчину. Я на гране того, чтобы хлопнуться в обморок. Сердце отбивает бешеный бит и мое шестое чувство, или же темное предчувствие, которое не отпускало все это время, доходит до своего апогея.
В эту секунду, вглядываясь в идеальные черты самого красивого мужчины, которого когда-либо видела, я понимаю, что следующая фраза Димитрия перевернет всю мою жизнь.
Его надменная короткая речь становится автоматной очередью, прошивающей всю меня насквозь.
– Помимо всего прочего, если посчитаю нужным, я буду спать с тобой, Катерина Елецкая. Физиология и ничего больше.
В шоке смотрю в циничные зеленые глаза, пытаюсь прочесть эмоции, понять хоть что-нибудь, в конце концов!
Но не могу. Его лицо холодное, абсолютно безэмоциональное. Только в самой глубине зрачков крохотным всполохом проскальзывает нечто жуткое.
– Если посчитаете нужным?..
– Если...
Повторяет странно, и я понимаю, что это “если” мне не светит. Не подхожу я матерому хищнику. Ну не может Димитрий Кац польститься на мою неказистую фигуру, завернутую в балахон.
Бред. Сюр. Меня проверяют. Никак иначе.
Мое напряжение доходит до своего апогея и вишенкой на торте становится мой нервный смешок:
– Ядрен батон, святые помидоры!
Брякаю под нос на русском и прикусываю язык.
Босс резко подбирается и давит холодом интонаций:
– Что ты сказала? Переведи.
– Ничего такого. Непереводимый фольклор. Удивилась просто подобной перспективе…
Пожимаю плечами.
Смотрит на меня. Ничего не говорит, а мне кажется, что сам не рад меня в помощницы брать.
Не такие, наверное, у него личные помощницы были. Учитывая возможную специфику должности.
Рядом с Димитрием вышколенный персонал. Тот же переводчик, которого Кац Марком назвал, выхухолем лощеным выглядит, а я как-то совсем уж не по статусу биг боссу, так что ну вряд ли он выберет девственницу согревать свою постель.
Не верю! Проверил на вшивость просто.
Хотел понять, мало ли...
Мои мысли прерывает спокойный голос:
– Так, Катрин, мое время ограничено и дорого стоит. Сейчас же приступаешь к своим обязанностям референта. Зарплата твоя будет умножить на десять.
Опять с трудом сдерживаю порыв отпустить парочку крепких слов, ограничиваясь лишь ошарашенным:
– Сколько?!
– Твой оклад, умноженный на десять. Регламентированная зарплата моего референта. То есть с этого момента твоя.
– Я знаю, что такое умножить на десять, но… умножив на десять мой оклад это… как за месяц получить почти годовую зарплату?!
Страшные цифры, настолько нереальные, что я никак не улавливаю всю серьёзность ситуации, ввиду полного раздрая и непонимания того, куда я угодила...
И все же облизав враз пересохшие губы, решаю немного прояснить:
– Господин Кац, вы знаете, сколько я получаю?
– Мне не интересно. Озвучена зарплата моего референта. Значит, твоя.
Понимаю его логику.
И все же почему именно я?!
Ответ в том, что ему нужна местная помощница, иначе бы приволок весь свой персонал из-за бугра, а тут я простая, неприметная, знающая язык…
– На этом аудиенция окончена, Катрин. Приступай к своим обязанностям. И последний пункт: ты переезжаешь в мою резиденцию.
Где-то вдалеке слышится звон моей челюсти, упавшей в районе первого этажа центрально корпуса.
Смотрю в бездушное лицо.
– Я… я не буду жить с вами!
Морщит лоб,
