– поднимаю взгляд на мужчину, облизываю пересохшие губы. – Или что я не невинная, или…
– Все девочки проходят обследование перед аукционом. Я потеряю репутацию, если подобное случится. Очередной риск… Ради чего?
Пальцы мужчины поглаживают мою щеку, надавливают на скулы. Я замираю, очарованная происходящим. Как ощущается его тепло на коже, как все внутренности стягивает.
Давид должен отталкивать, а при этом – привлекает.
Мужчина надавливает на мою нижнюю губы, скользит внутрь. На языке расцветает новый вкус. Солоноватый, с легкой ноткой горечи – из-за сигарет. А внутри словно что-то взрывается.
Так необычно, неправильно. Его вкус в моем рту, пальцы. Шершавые подушечки пальцев, скользящие по языку. Что-то отзывается на эту ласку, нить сильнее закручивается, вибрирует в груди.
Низ живота пульсирует, подрагивает от такого. И стыдно, горячо, между ног всё наливается жаром. Просто от того, что указательный палец Давида давит на губу и язык.
И мужчина смотрит на это. А мне хочется обхватить плотнее, позволить разуму утонуть в непривычном потоке похоти. Когда желание покалывает во всём теле, давит все сомнения.
– Давай так, куколка, - шепот Давида кажется порок, искушением, шипением Змея в Раю. – Я тебя оставлю здесь в одиночестве. Подумаешь. А после я вернусь перед финалом аукциона, и ты мне скажешь свой ответ.
– Д-да… Хорошо.
Киваю, а взгляд всё падает на пальцы Давида. Которые поблескивают от моей слюны. На губах остаточный привкус табака, который я слизываю языком. Словно в тумане.
Голова кружится.
Мурашки бегут по коже.
А этот мужчина…
Почти что нежно целует меня в висок. Скользит ниже, так тягуче-медленно, словно падает карамель. Греет, жжет слой за слоем, растягиваясь в вечность.
– Умница.
– Я правда не знала, - повторяю, пока ладони изучают мышцы Давида. Предатели! Я-то отталкивать должна, а не жаться. – Ты мне веришь?
– Пока не знаю. Как говоришь, зовут твоего парня?
– Дима.
– Вот с ним побеседую, а ты пока тут подумай.
Часто киваю, соглашаясь. Подумаю. Обязательно подумаю. Но когда дверь за мужчиной закрывается, всё, что остается в моей голове – мы на первом этаже. И окно открывается.
Проверяю догадки, запуская прохладный воздух в кабинет. Сбрасываю туфли: лучше босиком, чем снова вернуться сюда. В этот раз я сбегу, во чтобы мне не стало.
Потому что платить своим телом я не собиралась. Ни ради аукциона, ни ради Давида. А Дима… Пусть он сам участвует где хочет, его право. А я бросаюсь наперерез к машине, которая двигается к выезду из территории.
Забываю, что на мне белое платье. И все видели, и знают. Я что-то обязательно придумаю, мне лишь бы уехать.
– Потерялась? – стекло медленно ползёт вниз, а сердце срывается на бег. – Что случилось, Анна?
– Алан.
Спасёт или погубит?
– Пожалуйста, - я почти что хнычу, хватаясь за дверь машины. – Увезите меня отсюда. Вы ведь говорили, что я могу обратиться за помощью.
Только не уверена, что теперь Алан станет помогать. Он ведь наверняка решил, что я подалась в эскорт. И тоже начнёт говорить, что теперь струсила и сама виновата.
Да! Виновата, что доверилась Диме. И даже сейчас чувствую себя гадко, потому что не могу быть уверена. Может, мой парень и ни при чем, просто ошибся, как я сама. А я тут наговариваю на него…
Но лучше потом извинюсь, чем снова влипну в неприятности!
– Алан, - губа начинает кровить, во рту расцветает неприятный металлический вкус. – Пожалуйста. Мне правда… Я всё объясню! Только можно мне уехать с вами?
– Анна…
– Пожалуйста!
– Сядь в машину, - закатывает глаза, но двигается по дивану заднего сидения. Освобождает для меня место. – Ты продрогла вся.
– Это не из-за холода. Понимаете…
– Не понимаю, но ты расскажешь. А пока, будь добра, закрой дверь. И опустись на пол машины.
– Что?!
Он ведь… Господи, конечно, Алан тоже хочет развлечься. Если так поступал Давид, то чем этот мужчина лучше? Да, я его знала в прошлом, и он обещал мне помочь.
Но… Я ведь теперь для всех просто шлюха, которая решила продать тело. Заработать так, словно я когда-либо смогла бы решится на подобное! Грязно и мерзко, никак не оправдать.
Только Алан ведь не знал об этом.
– Анна, ты в белом платье, все знают, кто ходит в этом цвете. И мы сейчас будем проезжать мимо охраны. Не нужно чтобы тебя видели, так?
Глупо киваю, а взгляд не могу оторвать от мужской ладони. Он крепко сжимает мою руку, поглаживает кожу. Словно старается успокоить. Только от этого всё внутри сильнее дрожит.
Но я выполняю приказ – или просьбу – спускаясь ниже. Не думаю о том, что коврики могут быть грязными, а на мне белый цвет. Когда выберусь – больше никогда не надену белый цвет! Ни разу, честно.
– Спасибо, - шепчу пересохшими губами, не знаю, как справиться с эмоциями. – Я…
– Молча, желательно. Если попросят опустить окна, то женский голос привлечёт внимание.
– Всё настолько серьезно?
– Ты ещё не поняла, куда влезла?
Отчаянно мотаю головой, пригибаясь ниже. Ничего не поняла, совсем. Каждая секунда – сплошной сумбур. Время тянется жвачкой, минута превращается в вечность.
Я даже не дышу, когда мы проезжаем пост охраны. Кажется, что Давид уже узнал о моём побеге. Сейчас меня найдут и потащат обратно. Только теперь мужчина не будет терпеливым.
Я ведь должна была его дождаться, что-то решить. А теперь подставляю, так сильно. У него миллион правил, бизнес. Только это не моя забота! Я просто хочу… домой.
– Всё хорошо.
Алан сам меня подхватывает, усаживая рядом с собой. Нажимает кнопку на дверце, от чего появляется перегородка между водителем и задним сидением. Пугая сильнее.
Казалось, что когда нас трое – не так страшно. И ничего не произойдёт. Глупость, это ведь сотрудник Алана, а не мой друг. Но при этом… Хоть самообман, с которым я могла дышать.
– Натворила дел, да, Анна? – мужчина ухмыляется, тянет ладонь к моему лицу. – И что у тебя случилось?
– Я не поняла про аукцион! Думала, что конкурс. Алан, я правда не знала.
Сбивчиво рассказываю всё, что могу. Пусть мужчина хоть сто раз обзовёт глупой, я действительно такая. Если не прочитала договор, не увидела все нюансы, не поняла раньше.
Ведь могла спросить у Тины в самом начале. Или у других девочек.
