Но я знал, что как только эти слова будут произнесены, мне нужно будет расставить все по местам.
Это началось с нашей жизненной ситуации.
Когда Аликс не работала, она жила у меня. Все ее вещи хранились в квартире, которую она делила с тремя пожарными, а ко мне приносила все необходимое.
Я хотел, чтобы она переехала ко мне.
Мой дизайнер по интерьеру работала над макетом гардеробной, где половина пространства будет переоборудована под нужды Аликс. Она также разрабатывала проект главной ванной комнаты. Аликс любила принимать ванну, поэтому у нее должна была появиться ванна гораздо большего размера и место, где она могла бы сидеть и делать прическу и макияж.
Я не говорил ей о ремонте.
О деталях своего бизнеса.
О чем-либо связанным с финансами.
Аликс не знала о моем чистом капитале, о размере моего инвестиционного портфеля, о том, что это один из трех моих домов.
Такие вещи не имели для Аликс значения, поэтому я никогда о них не говорил.
Ей было плевать на дизайнерскую одежду, пятизвездочные рестораны и на то, что браслет, который я подарил ей несколько недель назад, стоил годовой арендной платы.
Аликс заботилась о том, чтобы помогать другим.
Спасать жизни.
При необходимости быть в нужном месте.
Но если она станет моей женой, ей следовало все это знать.
Я решил подойти к разговору немного по-другому.
Итак, мы полетели на озеро Тахо на длинные выходные. Как только мы приземлились, нас забрали на Suburban и примерно за пятнадцать минут довезли до моего дома.
Когда мы въехали на лесистую подъездную дорожку, Аликс усмехнулась и повернулась ко мне всем телом.
— Что это за место?
— Это дом.
Аликс наклонила голову, чтобы из окна увидеть его верхнюю часть.
— Зачем тебе арендовать для нас двоих нечто такое большое?
Дом был площадью чуть менее десяти тысяч квадратных футов и встроен в основание горы, откуда открывался полный вид на южную сторону озера. Он был слишком велик даже для семьи из десяти человек.
— Потому что я хотел, чтобы ты увидела, как красиво это выглядит из каждого окна.
Ее взгляд медленно переместился на меня.
— Но он размером с мою бывшую школу.
— Это мой дом, Аликс.
— Что? — она распахнула глаза. — Ты действительно этим владеешь?
Я кивнул.
— У меня также есть квартира в Лос-Анджелесе, где находится мой офис на Западном побережье.
Аликс переводила взгляд с меня на дом, повторяя эту схему каждые несколько секунд.
— Здесь обычно кто-то живет?
Она обрабатывала это поэтапно.
— Нет, дома доступны для нас в любое время, когда мы захотим в них остаться, — я потянулся через сиденье и положил руку ей на щеку. — Скоро мы посмотрим дома в штате Мэн.
— Я понятия не имела, — тихо сказала она. Аликс оглядела машину, как будто только что поняла, что в ней находится. — Нет, беру свои слова обратно. Кое-что я знала, судя по тому, как ты живешь в Бостоне, но не знала, что все обстоит так.
— Тебя это беспокоит?
Большинство женщин хотели встречаться со мной из-за денег.
Вот так по-особенному складывались мои отношения с Аликс.
— Нет, — честно ответила она. — Я просто совсем не знаю этот мир, и я пытаюсь идти в ногу со временем.
Ее серьезное выражение лица сменилось смехом, и она добавила:
— Дилан, у меня три соседа по комнате; мы все пользуемся одной ванной, и это кажется мне совершенно нормальным. И на прошлой неделе я купила детское мыло для тела, потому что оно было дешевле, чем мыло для взрослых, и именно с ним я принимаю на работе душ. Я ничего не понимаю в деньгах.
Я опустил руку на ее талию, и потянул ее через сиденье, пока она не оказалась рядом со мной.
— Я знаю, что тебе нужно многое принять; ты не должна делать все сразу.
Казалось, она задумалась над моим комментарием.
— Я буду работать над этим, обещаю, но сначала мы должны кое о чем договориться.
Аликс излагала условия так, словно это была деловая сделка.
Это было сексуально.
— Дай мне послушать, — сказал я.
— Если мы снимем квартиру в штате Мэн, я хочу оплатить хотя бы половину.
— Договорились.
— И я хочу, чтобы она была маленькой, интимной и уютной, чтобы ты всегда был рядом со мной, — Аликс посмотрела на меня из-под ресниц. — Когда мы в Мэне и вдали от нашей работы, я хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной.
«Черт, эта девушка особенная».
За пределами этого внедорожника находился дом стоимостью шесть миллионов долларов, о котором писали в «Architectural Digest»4.
Для нее это ничего не значило.
Она хотела хибару за сто тысяч долларов в штате Мэн, где она могла бы видеть меня из каждой комнаты.
Это было то, что мне в ней нравилось.
Я обхватил ладонями ее лицо и притянул к себе.
— В эти выходные я расскажу тебе всё; ничто не останется недосказанным. Ты узнаешь все о моем бизнесе, о том, во что он превратился, и об инвестиционных проектах, которыми я занимаюсь на стороне.
— Уверяю тебя, это не изменит моих чувств к тебе.
— Хорошо, потому что в один прекрасный день этот дом будет наполовину твоим.
Ее дыхание изменилось.
Я скользнул рукой по шее Аликс, и ее пульс участился.
Я коснулся кончиком носа ее носа, и Аликс закрыла глаза.
Мы даже не успели выйти из машины.
Это не имело значения.
— Аликс… — я провел большим пальцем по ее губам. — Ты не пробыла в моей жизни и двух секунд, когда я понял, что люблю тебя.
Аликс открыла глаза.
Это выражение вернулось на ее лицо.
То самое, которое было у нее во время восхода солнца на вершине горы Кадиллак.
— Я люблю…
Я накрыл ее губы своими, не дав ей сказать ни слова.
Мне не нужно было это слышать.
Я и так уже знал.
И буду слушать эти слова всю оставшуюся жизнь.
ДВАДЦАТЬ ОДИН
АЛИКС
НАШИ ДНИ
Это был солнечный день.
Один из тех, когда мне не нужно было работать, и я отправилась на Ньюбери-стрит, чтобы сделать несколько фотографий.
Я старалась быть более активной в социальных сетях, делая усилия, чтобы выкладывать несколько фотографий в неделю.
У меня было очень много подписчиков; я чувствовала необходимость их развлекать. Они пришли за солнечным светом. В любом случае, это было то, во что я верила, поэтому мне нужно было дать им много солнца.
Кадр за кадром.
Сегодня объектом фотосессии стала моя рука с чашкой кофе, и то, как на солнце светилась моя кожа. Я увеличила изображение кожи между большим и указательным пальцами на чашке и сверкающих бриллиантов на моем браслете.
Я сделала на телефоне около тридцати снимков и выложила тот, который получился лучше всего.
В обычной ситуации я бы встала и вернулась домой.
Именно там мне было удобно проводить большую часть времени.
Но у меня пока не было желания.
Во мне пульсировало беззаботное чувство, которого я не испытывала уже очень давно.
Обычно моя жизнь была слишком структурирована, чтобы его чувствовать.
У меня было слишком много ритуалов.
Но солнце заставляло меня улыбаться.
Мне было хорошо.
Так же, как и уведомления, которые появлялись на моем экране, показывая все ответы эмодзи.
В комментариях подписчикам не разрешалось использовать слова. Это было единственное правило, которое я установила, заведя этот аккаунт. По большей части оно соблюдалось. В противном случае комментарий удалялся.
Я оторвалась от своего телефона, чтобы посмотреть на проходящих мимо скамейки людей. Большинство из них очень спешили. Мне было интересно, откуда они идут и куда направляются.
Жаль, что они не ценили солнечные дни так же, как я.
