если я не приеду сейчас, то я больше никогда не смогу с ней поговорить! Алессандро, пожалуйста… — на последнем слове голос девушки дрогнул и оборвался, а Манфьолетти задумался. Покрутил обручальное кольцо на пальце, а меньше чем через минуту положительно кивнул.
— Хорошо, мы поедем в Россию.
«Боги, что я творю?» — пролетело в его мыслях. Однако слов обратно уже не заберешь.
— Собирайся, я пока что возьму ближайшие билеты «Рим-Москва».
— Спасибо большое! — в глазах Соколовой просияла надежда — наивное светлое чувство, которое служит спасательным кругом и позволяет ухватиться за него, когда кажется, что хуже уже не будет. Сама же девушка быстрым шагом направилась в спальню, совершенно игнорируя чудовищную боль в ребрах.
***
11 сентября.
Всю дорогу в самолете Дарья сидела в наушниках: Алессандро наконец-то вернул ей телефон. С момента, как девушка узнала о произошедшем, не проронила ни слезинки. Та же ситуация обстояла и со словами — все время молчала. Возможно, она не осознавала ситуацию. Возможно, просто не хотела проявлять эмоции и казаться слабой перед малознакомым ей человеком… Однако, она не знала, что будет делать и как отреагирует, если ее мамы не станет. Транквилизаторы, которые Соколова (или уже Манфьолетти?) раньше принимала, итальянец забрал, либо она их где-то потеряла. Тем не менее, в своей косметичке главная героиня таблеток не обнаружила.
«Возможно, это к лучшему» — размышляла девушка. У организма за два года развилась толерантность к этому препарату. Поэтому, вместо назначенной одной второй таблетки, Дарья принимала две целых. Иногда (а в последнее время часто) — дважды в день.
— А вот и Москва, — Манфьолетти повернул голову к иллюминатору.
***
— Спасибо, что встретил нас, — Даша благодарно кивнула своему отчиму, когда они вышли из автомобиля. В Москве еще холоднее, чем в Марсале, что в принципе логично. Девушка успела отвыкнуть от холода своей родины за неделю…
«К хорошему быстро привыкаешь» — но можно ли назвать пребывание в том доме — действительно чем-то хорошим?
— Где ваша служанка? Как там ее… — Алессандро брел за Соколовой по узкой каменной кладке, ведущей к входной двери.
— Светлана. Ее имя Светлана.
— Да. И где же она? — настойчивый взгляд итальянца сверлил Русецкому затылок.
— В полицейском участке. Ее задержали, — прискорбно хмыкнул Дмитрий.
— Свету?.. Задержали? — Дарья вклинилась в их разговор. — Они же не думают, что это она напала на маму? Что за бред…
— Почему ты так уверена в ее невиновности? — мафиози недоверчиво вскинул брови.
— Да я знаю ее с пятнадцати!
— И что с того? — Манфьолетти упорно отстаивал свою точку зрения. В данной ситуации его русский, с итальянским акцентом, звучал странно и… даже забавно.
Дворецкий открывает перед ними дверь, запуская в прихожую. Хотя у них в особняке наводили порядок слуги практически каждый день, без Яны это место было словно заброшено. Так пусто…
— Вы только с дороги, вам необходимо отдохнуть, — Соколова растерянно кивнула, но просто так соглашаться с отчимом не собиралась.
— Может, сначала навестим мою маму? — она обернулась через плечо, заглянув Алессандро в глаза. Чего она там ожидала увидеть? Поддержки? Черта с два.
— Сначала навестим… — Манфьолетти запнулся, вспоминая это треклятое исконно русское имя.
— …Светлану, — в который раз, пожилой мужчина нервно напоминает главному герою, как зовут эту женщину. Порой, он так за нее печется, что можно подумать, будто у них роман.
***
— Пономарева Светлана Владимировна… — первые слова следователя, когда тот вошел в комнату допроса. За ним неторопливо проскользнул Алессандро, в чьих глазах и мимике резко заиграло удивление. Охранник закрыл дверь.
«Эта фамилия настолько популярна в России? Просто совпадение?»
— Все верно? — блондинка кивнула. — Я веду дело Яны Русецкой…
Дальше Манфьолетти его не слушал. Взглянул на окно, сделанное из стекла-шпиона, иначе называемого зеркалом «Гезеллой». В коридоре сейчас находится Дарья и, наверняка, пристально наблюдает за их беседой. И с вероятностью в сто процентов успела разглядеть замешательство на лице итальянца после того, как некий следователь Коваленко озвучил фамилию Светы.
— Подождите… Пономарева? А у вас есть сын? — Алессандро оборвал полицейского, медленно подходя к столу. Взял из рук Коваленко папку с личным делом женщины, просмотрел. Ответ все еще не был озвучен. Тогда он пригляделся к копии ее паспорта.
— Извините, Алессандро. Но, какое отношение к этой ситуации имеют дети? — сквозь зубы процедил мужчина, явно намекая, что тот ему мешает работать.
— Ну? Так что? — поднимает со столешницы прозрачный перфорированный пакет с несколькими листами, на которых были распечатаны страницы документа, подтверждающие личность Пономаревы. Достает по одному листочку, пока в воздухе повисла тишина. Медленно, будто смакуя, вчитывается в содержание каждого. Добирается до шестнадцатой страницы и удовлетворенно зачитывает: — Пономарев Руслан Андреевич…
На лице Манфьолетти застывает изумление.
— Гражданочка, а чего вы горничной то работаете? Я вашему сынку недостаточно плачу?
— Синьор Манфьолетти… — начал следователь, тем самым полностью раскрыв перед Светланой его личность.
— Юрий Викторович, вам еще доплатить? — правда, за правду. — Той суммы, которую я вам перевел — недостаточно? — кофейные, а сейчас почти черные, глаза сузились в две щелки. Его взгляд не выражал ничего хорошего. — Простите, мне надо идти, — бросил Алессандро через плечо. Его голос походил больше на шипение змеи или шелест сухих листьев, чем на тот, что принадлежит человеку.
Соколова и ее отчим недоуменно взглянули на Манфьолетти, который сейчас вышел к ним, нагрубив следователю и приступив набирать чей-то номер.
«Он что, совершенно не боится? Сам же говорил, что с правительством России у него проб… А, точно. Он же теперь сотрудничает с Русецким»
— Джованни, они все-таки связаны. Ты сам все слышал. Срочно отследи местоположение Пономарева, — зазвучала итальянская речь, которую из всех присутствующих могла понять лишь Дарья.
— Уже. Его мобильный запеленговала сотовая вышка в Петербурге, около аэропорта. Похоже, что он только с самолета.
— Сбежал, значит… — мрачный вздох. — Конте?
— Да?
— Ты ведь еще не вылетел в Москву?
— Брать билеты в Питер?
— Да, я тоже сейчас туда отправлюсь.
***
Но прежде, как Алессандро и обещал, они поехали в больницу.
Он видел, в каком состоянии Дарья, поэтому и не смог ей запретить навестить мать. Манфьолетти знал не понаслышке, что такое потерять родительницу, поэтому и позволил девушке перед рейсом съездить к Яне. Хотя, он почти уверен, что будь кто-нибудь другой на месте Соколовой, послал бы его прямиком к чертовой бабушке.
Когда Дарья зашла в палату и увидела практически бездыханное тело матери, Алессандро на пару секунд почудилось, будто девушка сейчас без сознания растянется на белом кафельном полу. Он наблюдал, как Даша накрывает своей рукой пальцы Яны, как ее коленки подгибаются все ниже
