Я кратко.
Майк глубоко вздохнул, сожалея, что Одри вдруг начала разговаривать с ним, раньше долго с ним вообще не общалась.
— Я хотела спросить, найдется ли у тебя время завтра вечером после работы быстро выпить чашечку кофе.
Да. Определенно он сожалел, что она передумала с ним не разговаривать.
— На этой неделе у меня много дел, — заявил он. — Я не смогу.
— Ну тогда я выпью кофе, а ты можешь просто зайти. Это не займет и пяти минут, — ответила она.
— Одри... — начал он, почувствовав движение, его взгляд прошелся по необычно пустому их отделению участка к лестнице, где только что появился Ривера.
Майк кивнул в сторону Риверы.
Одри прошептала ему на ухо:
— Пять минут, Майк. Я обещаю, это важно.
— Ты можешь сказать мне, в чем дело? — спросил Майк.
— Насчет школы Клариссы.
Майк перестал смотреть, как Ривера идет к его столу, опустил глаза и моргнул.
— Что?
— Школа для Клариссы. Я разговаривала с миссис Лейн на прошлой неделе, и знаю, что ты и она подали заявление о приеме и стипендии в две школы. Я хочу поскорее увидеться с тобой по этому поводу.
— А мы не можем это обсудить по телефону? — Спросил Майк.
— Нет, потому что у меня есть кое-что, что я должна тебе передать.
Господи. Ему не понравилось, как это прозвучало. Одри редко что-либо ему давала или дарила, если только какой-то случай не вынуждал ее к этому, и что бы она ему ни дарила, он всегда платил даже за свой подарок, и как правило это всегда было больше, чем они могли себе позволить. Ее щедрость сейчас вызывала у него совсем неприятные чувства.
— Одри... — начал он.
— Майк, — оборвала она его. — В «Мими». После работы. Это в двух кварталах от тебя. Просто напиши мне, когда закончишь, я встречу тебя там. Обещаю, это не займет много времени.
— Ты можешь пообещать, что меня это не разозлит? — спросил Майк.
— Да, могу, — твердо и немедленно заявила она, и Майк снова уставился на свой стол.
Затем пробормотал:
— У тебя будет пять минут. Я напишу.
— Спасибо, Майк, — тихо ответила она.
— Увидимся.
Затем он отключил телефон, и его взгляд переместился на Риверу, который внимательно наблюдал за ним.
— Могу предположить, что этот звонок был не от твоей лучшей подруге, приглашающей на мартини, — заметил Ривера, и губы Майка изогнулись, он отрицательно покачал головой.
— Бывшая жена, если бы моя лучшая подруга пригласила меня на мартини, она бы больше не была моей лучшей подругой.
— Понял тебя, брат, — пробормотал Ривера, а затем заявил: — Ты должен мне еще семь дюжин пончиков, но я готов взять от тебя две, так как ты вытащил мою задницу из похода в торговый центр с Джеррой и Дасти.
Майк откинулся на спинку стула, его ухмылка превратилась в улыбку.
— Никогда не ходил по магазинам с Дасти, но все, что касается Дасти — беззаботность и непринужденность. Джерра не такая?
— Джерра может захватить торговый центр или покинуть его. Она готова поджечь компьютер, делая покупки онлайн, но в торговом центре, — он пожал плечами. — Теперь Адриана, которой, напомню, шесть лет, живет торговым центром. Моя маленькая дочка заявляет, что хочет это барахло только примерить. Даже Джерра говорит, что это полная фигня.
— Мой тебе совет, пресекай эту любовь к торговым центрам в зародыше. Сейчас же, — сказал Майк, и Ривера внимательно посмотрел на него.
— Твоя дочка любит торговые центры? — Спросил он.
— Она практически там жила, пока у нее не появился парень. И ее мать была такой же.
Ривера ухмыльнулся.
— Так вот почему ты позволяешь своей дочери, твоей любимой дочери, встречаться с парнем, у которого, скорее всего, больше зазубрин на столбике кровати, чем у меня.
Ривера, как уже неоднократно отмечал Майк, улавливал суть на лету.
— Да, поэтому и еще он хороший парень, успокаивает ее задницу, заставил ее учиться и сдвинул ее с этого пути, который мне не очень нравился. Ее интерес к торговому центру исчез, оценки улучшились, но он понимает, что я пристрелю его, если он решит зайти слишком далеко с Риси.
Ривера выдержал его взгляд и тихо сказал:
— Он все правильно понимает. Если бы я сказал этому парню, что его девушка сделана не из лучшего фарфора, он назвал бы меня лгуном, но после того, как врезал бы мне по лицу и плюнул в меня. Солнце восходит и заходит для него в твоей Риси, Майк. Ты понял это?
Майк кивнул. Он понял. Это было невозможно не заметить. И он не мог сказать, что у него не было сомнений, но все равно пока ему это нравилось.
Ривера слегка наклонился вперед и продолжил тихо:
— Я имею в виду, что в некотором смысле это дерьмо не умирает. Она — единственная для него. Он встретил ее в семнадцать. И брат, как она смотрит на него, ведет себя с ним, говорит о том, что ей пятнадцать, но она чувствует к Фину то же самое.
— Я понимаю это, Ривера, — ответил Майк. — И я не могу сказать, что у меня нет проблем. Но могу сказать, что они не так уж много дают мне поводов для раздражения.
Ривера откинулся на спинку стула.
— Да. Если моя девочка в пятнадцать встретит парня, готового пройти ради нее сквозь огонь с улыбкой, я поступил бы так же, как ты сейчас, брат.
И поскольку Майк видел, как обращается Ривера со своими собственными детьми, у него не возникло сомнений на этот счет.
Майк поднялся, схватил блейзер со спинки стула, сказав:
— У нас есть еще время, чтобы заглянуть к «Мими» перед встречей. Кофе — это хорошо. Но ее печенье, брауни, и все остальное на витрине — это всего лишь одна ступенька вниз от «Хиллигосс», и ступенька эта очень узкая.
Ривера встал, отвечая:
— Не был уверен насчет отпуска в Хузирленде, но вы, жители Индианы, знаете, как вкусно поесть. Я предполагал, что заскучаю по своему барбекю и текс-мекс, но не долго.
Он натянул блейзер, потом они вместе поднялись, а затем спустились по лестнице, Майк произнес:
— Когда вернешься в Техас, никому не говори, или нам придется послать
