– Ладно, ладно, – вскакивала со своего места жена, – иди работай, я больше не буду.
Через месяц все повторялось вновь.
Нащокин к деятельности жены в фирме относился не только уважительно, он искренне считал, что только благодаря ей фирма и его детище, журнал, остались на плаву. Более того, теперь в связи с возрождением журнала внимание к Михаилу Семеновичу как издателю и как писателю не ослабевало.
– Умеешь ты тему найти! – восхищенно говорил он жене после выхода очередного номера с громкой публикацией. Что характерно, имени Светланы в выходных данных не стояло. Сам Нащокин при этом значился издателем, главным редактором и частенько автором статей, которые Светлана у него «выцыганивала» для публикации.
– Это прямо какой-то «культ личности», – возмущался Михаил Семенович, но по глазам его Светлана видела, что он польщен.
Вообще, муж у нее был очень тщеславен. Но это тщеславие так по-детски проявлялось, что из недостатка превратилось в забавную, а подчас и комическую особенность его характера.
Теперь, посидев растерянно над бумагами, Светлана поняла, что она боялась совсем не того, чего надо было бояться. Подумаешь, кредит! Так или иначе, это всегда можно решить. «И решу! И ни копейки не отдам Алине!» – Светлана в глубине души винила в болезни Нащокина именно ее. Она вспоминала рассказы о том, как муж был вынужден работать в двух редакциях, внештатно сотрудничал в нескольких журналах и еще писал сценарии, за которые в те времена платили копейки. «Алина тянула деньги, заставляя браться за любую работу. А это не только силы, это еще и нервы. Он терпеть не мог эту всю халтуру.
Коллектив, особенно те, кто составлял ядро компании, поддержали ее в эти дни. Они не очень хорошо знали Нащокина, но успели узнать ее. Светлана была строгим, но вполне справедливым руководителем – деньги она платила хорошие, не цеплялась по пустякам и всегда находила возможность поблагодарить за работу. Люди, которые остались с ней работать, все это ценили.
– Ну, она баба не злая, хотя и глазастая, пом там, пом сям, – даже печатник Прокопенко, к которому у Светланы было много претензий, отдавал ей должное.
Сейчас, спустя месяц, Светлана отучала себя думать и вспоминать. Она просыпалась, но не лежала в постели, а сразу поднималась, принимала душ, почти не завтракала, садилась в машину и ехала на работу.
Подчиненные Никольской уловили ее настрой и старались отвлечь ее заботами производства. Особенно помогли ей Варвара Николаевна и Тина. Тина училась в каком-то коммерческом вузе, совершенно бесперспективном в смысле дальнейшего трудоустройства, а потому потихоньку, кроме секретарских обязанностей, пыталась выполнять функции менеджера. У нее это получалось – она была вдумчива и крайне пунктуальна. Светлана, помня, как Тина поддержала ее в тот страшный день, испытывала к девушке и благодарность, и какую-то почти родственную симпатию.
Проблемы начались неожиданно и при обстоятельствах, которые можно было назвать рутинными – бухгалтер Таисия Ивановна принимала предоплату от заказчика. До этого заказчик, молодой человек в дорогом плаще и не менее дорогих костюме и туфлях, час провел с Тиной, которая ему очень подробно рассказала о сувенирной продукции. Убедив его выбрать оберточную бумагу с его факсимиле и портретом, она проводила молодого человека к Светлане.
– Светлана Леонидовна, познакомьтесь, Сергей Владимирович. Он хотел бы у нас заказать к Новому году бумагу.
Светлана любезно предложила заказчику присесть, и еще один час Сергей Владимирович провел у нее в кабинете. Затем с договором в руках он проследовал в кассу, чтобы внести небольшую предоплату по договору. Таисия Ивановна, лучезарно улыбаясь, приняла деньги и стала не спеша искать приходные ордера. Видимо, это промедление и не совсем положенный порядок действий и сыграли свою роковую роль. Молодой человек неожиданно достал удостоверение:
– Служба экономической безопасности. Проверка, прошу не отлучаться со своих рабочих мест и ничего не трогать на столах. Звонки с городских и мобильных телефонов запрещены.
Потом он позвонил по телефону и, невзирая на громкие протесты Тины, которая всегда первая встречала посетителей, в офис зашло еще несколько человек.
Светлана сначала в недоумении взирала на пунцовую Таисию Ивановну, потом на невозмутимые лица гостей, а затем произнесла:
– Для подобного шага нужны очень веские основания.
– Не волнуйтесь, они у нас будут, – молодой человек в дорогой одежде был холодно вежлив.
Светлана жестом успокоила сотрудников – мол, пусть проверяют, сохраняем спокойствие, у нас все в порядке и никаких нарушений нет.
Проверяющие рассредоточились по офису и стали копаться в столах, шкафах и компьютерах. В разгар этого действа из подвала, где располагался цех, поднялся печатник Прокопенко:
– Светлана Леонидовна! А что там за «перец» у меня в кипсейке с краской бриллианты ищет? А меня послали к вам, сказали, чтобы не мешал им работать.
От удивления Прокопенко забыл даже свое любимое присловье. А Светлана не смогла сдержать улыбки – печатник своим занудством мог достать кого угодно, даже РУБОП. Больше всего Светлане было жаль Таисию Ивановну. Абсолютно точно та ничего нарушить не могла. В любом случае эта проверка бы состоялась. На случайность это не похоже.
Через четыре часа тот самый молодой человек, который так трогательно выбирал бумагу со своей улыбкой, сидел напротив Светланы в ее кабинете.
– Значит, так, Светлана Леонидовна, мы сейчас же можем закрыть вашу типографию. Нарушение одно зафиксированное есть, а если подольше поищем, найдем что-нибудь другое. Штраф и прочие удовольствия гарантированы.
Светлана молча смотрела на говорящего. Он так же внимательно, со значением, смотрел на нее. Пауза, которая, как известно, должна быть настолько долгая, насколько ты сможешь ее держать, начинала собеседника выводить из себя. Судя по его поведению, он привык, что люди в такой ситуации нервничают, а оттого говорят и предлагают что-то сами. Но Светлана спокойно ждала продолжения. Поняв, что собеседница не собирается ничего предпринимать, Сергей Владимирович тихо добавил:
– Вы не боитесь, если мы у вас найдем что-нибудь, что совсем изменит вашу судьбу?
– Не боюсь. Потому что у меня ничего противозаконного не хранится. Поэтому и не боюсь.
– А зря, если хорошо искать, «найдется все», простите за цитату. Одним словом, у меня нет времени долго здесь с вами сидеть, а потому слушайте. Если не искать нарушения в вашей работе – это три миллиона рублей, а если искать, то значительно больше. До завтра у вас есть время подумать, до послезавтра – найти деньги.
