Вы понимаете, диспозиция самая естественная. Мы расслаблены, полны до краев только что пережитыми ощущениями, мне так хорошо, что я даже не испытываю к нему никого неприязненного чувства. Как говорят в таких случаях, бери меня голыми руками. Тем более, что наши руки действительно голые. В такие минуты люди говорят то, что не скажут в обычной ситуации. Хочется быть искренним, глубоким, чистым, как родник. Желающие могут найти и другие сравнения, буду только рада. От этого мой текст лишь выиграет.
– Ты знаешь, – начинает он проникновенным тоном, – я так рад, что тебе понравился мой спектакль. Когда я его ставил, то почему-то часто думал о тебе, какое он на тебя произведет впечатление, что скажешь, если увидишь.
Это было так странно, что я даже не поверила, он давно не спрашивал ни о чем моего мнения. Но его голос звучал столь искренне, что в мою душу прокрались сомнения: а если вдруг не врет? Бывают же исключения из твердых правил.
– А почему ты думал именно обо мне? – вопрос был провокационный, имеющий глубокую подоплеку.
– На это не просто ответить. Вернее, просто, но… не совсем.
– Как это понимать, дорогой? Звучит как-то странно.
– Иногда в некоторых вещах стесняешься признаться даже самому себе.
– И что это за вещи? – проявила я законное любопытство официальной жены.
– Смогу ли я что-то сделать действительно значительное?
– Но ты сделал! Я видела это своими глазами.
– Спасибо, родная.
Надо же, какая терминология в ход пошла.
Видно дело совсем плохо.
– К тому же, родной, это совершенно нормальная ситуация для художника. Сомнения – это ваш хлеб, без них невозможно творчество.
– Да, да, я это прекрасно сознаю. Но были периоды, когда сомнений было так много, что они затмевали творчество. Я был в отчаянии, я метался, не зная, что предпринять. Это было ужасное состояние.
Я даже отодвинулась от мужа, чтобы получше на него посмотреть.
– Ты мне не говорил ничего об этом.
– Да, это так. Ты была занята своими делами, и я не хотел взваливать на тебя еще этот груз.
Какой деликатный, а вот, поди, на своих любовниц этот груз он взваливал. Или я не знаю своего мужа? Нести тяжелый груз одному – это не для него. Для таких дел ему нужен непременно партнер. В начале нашего супружества он никогда меня не щадил и при малейшем затруднении не только все взваливал на мои плечи, но и требовал, чтобы я вместе с ним, а иногда и за него несла очередную ношу. И ведь несла, искала и находила выходы из сложных ситуаций! И считала это вполне естественным занятием, священным долгом жены и подруги. Скажите, ну не дура же я была?..
– Но мы же, в конце концов, муж и жена. Разве не должны мы нести любой груз совместно? Или я не правильно понимаю главный принцип супружества.
– Да, это, конечно, так с одной стороны, – замялся муж. – Но есть принцип, а есть реальность, и они не всегда совпадают.
– В чем несовпадение в данном случае?
– Ты удалились от искусства в другую сферу. Я считаю, ты поступила правильно, она для тебя оказалась ближе. Но в результате получился некоторый разрыв… – Он замолчал.
– Продолжай, – попросила я, – это очень интересно, что ты говоришь.
– Разве? – то ли искренне удивился он, то ли разыграл удивление, – в этот раз я не разобрала. – Мне казалось, что это все вполне банально.
– Для тебя банально, а для меня нет, – отрезала я.
– С какого-то момента мне показалось, что ты перестала меня понимать так, как раньше понимала.
«И тогда ты решил завести любовниц – мысленно произнесла я. – Но в том-то вся соль, что ты сделал это раньше, когда между нами еще царило трогательное взаимопонимание».
– А раз такое случилось, зачем нагружать тебя чужеродным грузом? – продолжил супруг. – Искусство – это на самом деле способ коммуникации человека с человеком. И когда это соединение рушится, то… В общем, ты понимаешь.
– В общих чертах. А хочется подробностей.
– Я тебе говорил: когда я ставил этот спектакль, то часто думал о тебе, сумеет ли он стать линией коммуникацией между нами? Я предполагал тебя позвать на премьеру, так сказать, предъявить тебе продукт уже в полной готовности. И когда я думал об этом, то у меня что-то возникало внутри. Появлялись какие-то новые возможности, вдруг стало получаться то, что раньше не получалось. Хотя я давно к этому шел.
– Может, поэтому и стало получаться, что ты шел, а я тут совсем ни при чем.
– Разумеется, ты права в том, что если бы раньше я не шел, то никогда бы не пришел. Но мысли о тебе сильно помогали мне дойти до земли обетованной. И, как видишь, все же добрался.
Что-то ты, дорогой, потерял чувство меры. Земля обетованная – это уже чересчур. А я ведь уже уши развесила, почти поверила. Но теперь все как бы встало на свои места. Все, что сейчас тут происходило, сильно напоминало сцену из спектакля. Мой муж явно увлекся сочинительством, импровизацией. В театральном училище нас заставляли делать подобные этюды, придумать на ходу и разыграть какую-нибудь сценку. И мы еще как придумывали, еще как играли! И теперь все очень даже похоже, самый настоящий этюд. Эх, муженек, муженек, как там сказал поэт: «ведь обмакнуть меня не трудно, я сам обманываться рад». Так, обмани, я же всегда готова заглотнуть твой крючок. Но надо же делать это мастерски, учитывать персоналию. Ведь знаешь, что я прошла туже школу, что и ты, мой любимый. Так нет, думаешь, все сойдет, что я, как последний лох, всему поверю, что скажешь. Мне даже обидно за такое ко мне отношение. Если уж обманываешь, делай это профессионально, чтобы я могла тобой гордиться, оценить твою игру, поаплодировать, даже вызвать на бис. А ты так просто и примитивно вешаешь мне лапшу на мои маленькие изящные ушки, как ты о них в достопамятные времена изволил говорить.
– Я рада, что ты добрался до земли обетованной. Редким людям это удается. Я бы тебя еще с удовольствием послушала, но хочу спать. Да и вставать как всегда рано.
– Конечно, родная, спи. В самом деле, уже поздно. Что-то я заболтался.
Я отодвинулась от мужа и закрыла глаза. Может, мы все немного заболтались, и в этом наша беда, мелькнула в полусонном сознании мысль. И все же, как ни крути, спектакль он сделал отличный.
Глава 12
Я решила поболтать с Аллой. Когда-то мы были друзьями – ах, да, это я уже вам сообщила – и наши разговоры длились часами. Кажется, не было темы, которую не обсудили наши бойкие языки. Разве что про ежиков не разговаривали. Хотя, если как следует припомнить, то может быть и о них упоминали.
